Страница 5 из 11
– Мне это нравится, – кивнул Бро. – И это гораздо приятнее, чем…
– Чем что? – подбодрил его Лемэр.
Бро потупился:
– Чем Ринго.
– Тебя по-настоящему зовут Ринго? – Лемэр рассмеялся одним из тех мерзких смехов, которые я предпочёл бы не слышать. Я подошёл вплотную к нему, к самой лодыжке. – Ваши родители назвали вас Хармони и Ринго?
Дети молчали.
– А, понял! – не унимался Лемэр. – Одному из вас имя придумала мать, а второму – отец. Или это было ещё какое-то глупое соглашение такого рода. Так?
– Не знаю насчёт идиотскости, – ответила Хармони, – но это было как-то так. А вас как звать полностью?
Лемэр посмотрел вниз, на огромную закорючку своего носа.
– Для вас я господин Лемэр. – С этими словами он выпрямился. – Веди дальше, Бро.
Мы шли вверх через лес, росший на склоне горы Мисти, поднимаясь всё выше и выше. Выдыхаемый нами воздух теперь белым дымком струился по воздуху. Иногда эти струйки, поднимаясь вверх, сливались над нашими головами. В жизни есть всякие интересности: только не надо меня спрашивать, какой в них смысл. Тропа здесь была узкой и каменистой и вела сначала в одну сторону, а потом – в другую. Где-то рядом текла вода – я ощущал её запах и слышал журчание. Ещё я чувствовал запах белки, лисы и медведя, причём запах медведя был довольно свежим. Это сюрприз. У меня есть некоторый опыт в смысле медведей, и весь – отрицательный. Ещё мой нос уловил запах… Это арахисовое масло? Точно, оно. Я сбегал на запах, и это увело меня с нашей тропы к небольшой полянке с несколькими почерневшими камнями посередине. Здесь жгли костёр. Возможно, только сегодня, ближе к утру. Я обнюхал его и под обугленным поленом нашёл остаток сэндвича. Настоящего – фирменного! Очень мило со стороны незнакомца. Я поспешил назад, к нашей небольшой команде.
– Артур! – воскликнула Хармони. – Что это у тебя во рту?
У меня? Во рту? Нет, ничего. Ну, или почти ничего. А теперь – чавк-чавк – уже совсем ничего. Точно вам говорю.
Хармони пристально на меня поглядела:
– Веди себя хорошо.
Я засеменил рядом с ней, ведя себя так хорошо, как только возможно – как звезда собачьей школы. Я бывал в школе для собак – и даже неоднократно, – и я там реально выделялся из общей массы. Так тренер сказал маме, когда она пришла за мной последний раз. Может, я скоро вернусь туда? Я надеюсь на это, хоть и помню, как потряс маму выставленный ей счёт. А деньги для нас сейчас – довольно большая проблема. Бедная мама. Я мысленно несколько раз произнёс: «Снег-снег-снег». И – вы не поверите! – сквозь голые ветви сверху упала большая пушистая снежинка, а за ней – ещё одна. Я был потрясён. Пожалуй, это – самый важный момент в моей жизни. Чтобы проверить свои новые способности, я немного сменил направление мысли и стал думать о мясе. «Мясо-мясо-мясо!» Но с неба не упало ни кусочка мяса. Во всяком случае, пока.
– Чего это ты скулишь? – спросила Хармони.
Я скулю? Я? Какой позор – даже несмотря на то, что мне очень хотелось мяска. Я потерял контроль над собой.
Хармони, господин Лемэр и я перешли пересекавший тропу узкий ручей. Я, по правде говоря, прошёл прямо через него и увидел, что Бро ждёт нас на той стороне. Он рассматривал большой пень, стоявший прямо у тропы. На верху пня росли большие грибы.
– Думаю, мы вышли на сложный участок, – сказал Бро.
Теперь Лемэр уже вполне явно пыхтел и посапывал, его лицо вспотело, несмотря на холод вокруг. От расстегнул куртку, и одна пола заметно обвисла: та, где было спрятано оружие.
– О чём ты? – спросил он, вынимая свою старую карту, где он что-то помечал красным кружком.
– О месте, где мы уходим с главной трассы, – ответил Бро.
– Здесь нарисовано иначе, – возразил Лемэр.
Дети подошли, чтобы поближе рассмотреть его карту. Мне показалось или он дёрнулся, чтобы спрятать её? Но ребята его опередили.
– Классная карта, – прокомментировала Хармони.
– Чем это классная? – усомнился Бро.
– Ну, во-первых, она нарисована от руки. А ещё – такая старая, выцветшая… Где вы её взяли, господин Лемэр?
– Это не важно. А важно, – с этими словами Лемэр ткнул пальцем в карту, – что на ней нарисовано, что маршрут Сококи отходит от главной трассы прямо в сторону после трёх последовательных изгибов по серпантину, по три загогулины в каждом, примерно на полпути до вершины. Сейчас мы примерно на полпути до вершины, но в двух последних изгибах было по две загогулины. Значит, это не то место.
– Ничего не знаю насчёт вашей карты. Но думаю, это то место.
– С чего ты взял?
– Что?
Господин Лемэр повысил голос:
– Меня не устраивает, что ты «просто думаешь». Я хочу слышать внятные аргументы.
Бро сложил руки на груди.
– Мне Мэтти сказал.
– Ваш двоюродный брат?
– Он лучший проводник в этих горах! – вмешалась Хармони.
– Он сказал, что у пня с дождевиками надо повернуть направо, – настаивал Бро. – А у пня с ядовитым плющом – идти прямо. – Он ткнул пальцем в тропу: – Мы прошли ядовитый плющ немного раньше, так что…
– Я не видел пня с ядовитым плющом, – упирался Лемэр. Бро очень красноречивым движением упрямо поднял подбородок и промолчал. – Что ж, нам теперь придётся продираться прямо через заросли?
– Недолго.
– А поконкретнее?
– Не очень долго.
– Что ты вытворяешь? Почему нельзя просто… – Лемэр подошёл поближе и встал у кармана с оружием.
У мамы есть особый ровный тон, которым она говорит, когда хочет успокоиться. Сейчас таким же тоном заговорила Хармони:
– Может, Бро сходит вперёд один, а мы подождём его здесь и посмотрим? – предложила она.
Господин Лемэр задумался. Его глаза сузились, превратившись в щёлочки, и это, на мой вкус, отнюдь его не украсило.
– Нет, – наконец сказал он, разжимая кулаки. – Мы пойдём вместе.
– Тут много отличных маршрутов, – сказала Хармони. – Почему вам сдался именно Старый Сококи?
Господин Лемэр слегка наклонил голову, будто пытаясь по-новому оценить Хармони.
– Разве я говорил, что он мне сдался?
– Ну, вы, кажется, как-то особенно им интересуетесь. – Бро коротко хохотнул.
– Что смешного? – обернулся к нему Лемэр.
– Ммм. Ну, я не вполне уверен. – Бро попытался как-то выкрутиться.
Господин Лемэр смерил его одним из тех взглядов, каким люди сообщают собеседнику, что он безнадёжен. Но Бро вовсе не безнадёжен. Так что, собственно, происходит? Мне показалось, что я что-то пропустил. Ну и не важно. Жизнь-то продолжается!
Тем временем поднялся ветер. Мы достигли той части склона, где игольчатые деревья, остающиеся зелёными весь год, сменяют растущие ниже голые, сбросившие листву на зиму. Так что ветер теперь издавал странный высокий свист в этих иголках. Впрочем, никто, кроме меня, этого, кажется, не заметил.
– Раз уж вы так интересуетесь, – буркнул Лемэр, – считайте, что я занимаюсь историей этой местности.
– Правда? – уточнила Хармони. – Вы, наверное, историк или ещё что-нибудь в этом роде?
Лемэр покачал головой:
– Это скорее хобби.
– А работаете вы кем? – спросил Бро.
– Бро, это невежливо, – укоризненно заметила Хармони.
– Я вполне вежливо спросил.
– Занятная вы парочка, – пожал плечами Лемэр. – Да только знай, кошка, своё лукошко. Впрочем, извольте: я инвестор. Теперь можно идти?
Мы пошли дальше, но мои мысли унеслись куда-то далеко – к тому, что там Лемэр сказал про кошку. Ей надо куда-то убраться? Вот так задачка! Как это работает? Я не вполне уверен, что знаю, как выглядит лукошко. И есть ли какой-то способ заставить кошку – не конкретную кошку, а так, вообще, просто какую-нибудь старую кошку – убраться в это самое лукошко? Это могло бы стать первым шагом. Я изо всех сил напряг свой мозг.
Бро тем временем уже протиснулся в просвет между пнём и какими-то колючими кустами, и теперь мы без всякой тропы карабкались за ним по крутому, довольно грязному склону в плотных зарослях игольчатых деревьев. Неужели это правда? Увы. Ветер между тем усиливался, и снежинки продолжали падать. Только теперь они были уже не мягкими и пушистыми, а колючими и обжигающими. Впрочем, меня, не считая носа, они, конечно, не обжигали. Господин Лемэр постоянно ворчал, причём ещё до того, как склон стал настолько крутым, что им пришлось встать на четвереньки. Вот уж где мне нет равных! Я вырвался вперёд. Приятно видеть, как люди ходят на четвереньках. Не могу объяснить почему, но очень приятно.