Страница 6 из 13
Ее мысли спутались. Она припала к детям, застонала, как чайка, забилась в глухом рыдании.
Звенигора рванул поводья, ударил коня под бока.
Чем он мог помочь несчастной? Обещать, что казаки отобьют у татар ее Михайлика? Или помочь ей похоронить деток? Она еще долго будет биться над ними смертельно раненной лебедушкой, пока, обессилев, и сама не умрет возле них.
Выехав на холм, Звенигора оглянулся на черную от дыма долину и повернул на север.
Чтоб не встретиться с татарским отрядом, взял немного в сторону от знакомой дороги, поехал окольным путем. Вскоре наткнулся на большое село, в конце которого в излучине степной речки стояла крепость. На свеженасыпанном валу желтел крепкий дубовый частокол. В середине - добротный дом с разукрашенным крыльцом и деревянными сараями, колодец с высоким журавлем.
"Вот это построил кто-то! - подумал Звенигора. - За такими стенами можно отсидеться не то что от орды - орда не любит брать крепости приступом, нападает на беззащитные крестьянские дворы, - и от кварцяного11 войска и от янычар!"12
Он спустился вниз и остановил коня у родника. В ветхом, зеленом от мха корыте голубела прозрачная холодная вода. Конь смаковал ее, цедя сквозь зубы.
По улице проскакали четыре всадника. Передний - в темном жупане из тонкого сукна, с дорогой саблей на боку - показался Звенигоре знакомым. Где-то он уже видел это бледное треугольное лицо с крепко сжатыми губами. Но вот где, припомнить не мог. Сзади мчались слуги.
Подошел пожилой крестьянин с деревянными ведрами на коромысле. Издалека скинул шапку перед казаком, поклонился:
- Дай бог здоровья!
- Будь и ты здоров! - ответил Звенигора и показал нагайкой на крепость. - Кто это тут замок построил?
- Нашелся такой, - уклончиво начал крестьянин, но, увидев открытое лицо и доброжелательный взгляд, добавил: - Петро Чернобай... Дорошенковского полковника Якима сынок... Хотя молодой, а жила! В паны лезет!.. Вот и построил... чужими руками...
"А-а, Чернобай... Так это он проскакал только что", - подумал Звенигора, его-то он действительно встречал и раньше.
Два года тому назад Чернобай приезжал на Запорожье с письмом от правобережного гетмана Петра Дорошенко. Чернобай держался высокомерно, и запорожцы пригрозили привязать его к лошадиному хвосту, если он не уберется ко всем чертям из Сечи.
Видя, что горячие головы могут исполнить угрозу, Серко приказал Звенигоре с десятком казаков проводить Чернобая в степь и там отпустить на все четыре стороны: посланец все-таки!
- Знаю такого, - сказал Звенигора и, вспомнив опустошенный татарами хутор, добавил: - Однако вы напрасно на него в обиде... В окрестностях рыскают татары, в крепости можно переждать лихое время.
- Татары? Где? - Крестьянин вздрогнул.
- Камышовку спалили... Я чуть было не наткнулся на их конный отряд. Всех увели в неволю. А младенцев и стариков перебили...
Крестьянин изменился в лице.
- Спасибо, казак, за весть! Я побегу... Надо тревогу поднимать...
Он бросил ведра на землю и быстро побежал в крепость.
Напоив коня, Звенигора выскочил из села в степь. Гнал коня изо всех сил, не жалел. Было бы глупо попасть в руки татар в самом начале пути. С жеребца летела желтая пена, он тяжело дышал.
Стал придерживать коня только тогда, когда въехал в лес. Узкой тропинкой взобрался на холм и остановился.
Вечерело.
На голой вершине, открытой всем ветрам, стояла старая, почерневшая от времени мельница с обломанными крыльями. Вокруг ни души. Даже дорога и тропинки, вившиеся к ней по лесу, позарастали бурьяном и кустарником. Видно, давно уже не привозили сюда зерна для помола, давно отгрохотали и остановились каменные жернова.
Звенигора привязал коня к обгрызенной коновязи, а сам, вытянув занемевшие ноги, сел на дубовую колоду, прислонился спиной к стене ветряка и закрыл глаза. Почувствовал, как усталость сковывает тело, задремал.
Неожиданно в вечерней тишине послышалось какое-то шуршание и тихие вздохи. Звенигора подскочил и оглянулся... Что за чертовщина! Нигде никого! Неужели притаился кто на мельнице? Или ему почудилось?
Он притих, прижавшись ухом к холодным замшелым доскам. И снова послышался шорох. Потом тихий жалобный стон. Словно кто-то беззвучно плакал. Звенигора вскочил на ноги и кинулся к дверям. Они были закрыты железной цепью и приперты крепким дубовым колом.
"Странно, - подумал казак, вытаскивая из дерева скобу, - кому понадобилось запирать эту ветхость?"
Двери со скрипом открылись.
- Кто здесь? - спросил Звенигора, входя внутрь.
В ответ - тишина и темнота. Сделал несколько шагов дальше, и серый вечерний свет, вырвавшись из-за его спины, упал на утоптанный тысячами ног пол и косматые внутренности ветряка - короб для муки, жернов, узкие ступеньки, ведущие куда-то вверх, опутанные паутиной балки.
- Кто здесь? - снова спросил казак, всматриваясь во что-то темное у противоположной стены.
Оттуда послышался приглушенный стон. Темная груда зашевелилась. Удивленный Звенигора приблизился и чуть не вскрикнул от неожиданности: на полу лежали три девушки. Руки и ноги связаны веревками, во рту - тряпки. Все трое дрожали от холода, хотя одеты были хорошо.
- Кто вы? Как очутились здесь? - Звенигора вытащил тряпье, разрезал саблей веревки.
Перепуганные, окоченевшие девушки еле поднялись на ноги. Но, пройдя несколько шагов, в изнеможении присели, с тревогой и недоверием поглядывая на незнакомца.
Девушки были очень красивые. И Звенигора начал догадываться, какая судьба забросила их в эту старую мельницу.
Девушки трепетали, как вишенки в грозу.
- Откуда ты? - обратился к русокосой, что сидела поближе.
- Из Чигирина, - тихо ответила девушка. - Поповна я... Меня из дома выкрали какие-то неизвестные...
- А вы? - Звенигора посмотрел на двух чернявых.
- Мы сестры... Из Корсуня... Нас схватили в дороге, когда мы возвращались с братом из Черкасс, где живет наша тетка... Брата убили, а нас вот завезли неведомо куда... И не знаем, что нас ждет...
- Не трудно догадаться, - тихо пробормотал Звенигора. - Вас хотели продать татарам в гарем... Какие-то мерзавцы связались с татарами и торгуют живым товаром!