Фиктивный Санта

Времени было в обрез, на обратном пути я заскочила в маленький магазинчик и купила себе питьевого йогурта. Кстати, Мартин тоже остался без обеда. У метро была местная рождественская ярмарка, пробежавшись по которой я купила смёрреброд с лососиной и креветками. Продавщица упаковала это «чудо» датской кулинарии в контейнер, отдав почти что за бесплатно еще и большой стакан локки-лолы.

*Прим. автора: смёрреброд — национальный датский «многоэтажный» и богато разукрашенный бутерброд с большим количеством ингредиентов на специальном черном хлебе. Локки-лола — аналог кока-колы.

Надеюсь, он не будет в претензии — на Строгет почти нет демократичных заведений — пожалуй, один «Донмакнальсон», но если выбирать между простым донбургером и смёрребродом с креветками… Впрочем, в «Донмакнальсон» я все равно уже не успевала.

Я вбежала в раздвигающиеся двери главного входа ровно без пятнадцати пять. У ёлки стояла Бригитта в моей куртке. Фффуххх… значит, Мартин и Руди сейчас переодеваются.

Мы с Бригитттой тоже обменялись курткой и манто. Быстро протараторив ей все новости про Олафа, я умоляюще сложила руки:

— Пусть Руди ещё два дня побудет Йолименом после пяти!

— Думаю, что смогу его уговорить, — подмигнула она. — А до пяти поработает этот приятный мужчина.

— Надеюсь, — пробормотала я.

Похоже, одним смёрребродом я уже не отделаюсь… Когда Мартин и Руди вышли, я сразу кинулась к ним.

— Мартин, держи, это тебе — перекусишь. Руди, спасибо огромное. Мужчины, умоляю, выручите меня! Олаф проболеет ещё два дня.

— Я готов, — выпятил грудь колесом маленький полный Руди.

— Во сколько выходить? — деловито спросил Мартин, мельком взглянув на часы.

Я не удержалась и чмокнула его в щеку.

— Ты настоящий ангел! В одиннадцать. И я у тебя в долгу.

— Если ты дашь свой номер, мы поговорим о погашении долга попозже вечером. Мне пора ехать.

Я порылась в сумке — чёрт, она была реквизитная, свои настоящие визитки я туда не положила.

— Возьмите, юноша, — из-за спины сказала неслышно подошедшая Бригитта. — Это — номер офиса, а это — Эвы-Лотты. Я бы дала вам и свой, но муж…

Ρуди погрозил ей пальцем и пошел к ёлке уже как настоящий Йолимен.

Мартин поблагодарил нашу звезду, быстро попрощался и чуть ли не бегом рванул на парковку.

— Какой милый молодой человек. Признаться, в костюме Йолимена он показался мне несколько старше, — сказала Бригитта. — И так смотрел на тебя… Откуда он?

— Из Мальмё, — вздохнула я. — Он очень меня выручил, придется оплатить ему… три полных дня.

— Думаю, деточка, что он ждет от тебя иной благодарности, — снова подмигнула Бригитта.

— Ты же знаешь, что я не встречаюсь с актерами.

— Ну-ну, — усмехнулась она. — Он, конечно, неплох, но только как Йолимен под ёлкой. Более сложную роль не вытянет.

— Между прочим, он сегодня играл адвоката, и даже я поверила, — пришлось вступиться за актерские данные Мартина.

— Ну-ну, — снова повторила Бригитта.

Отдала мне ключи от офиса и сказала, что пойдет прогуляться по гипермаркету. На самом деле ей, конечно, хотелось посмотреть на дебют Руди. На мой взгляд, у него все прошло ничуть не хуже, чем у Мартина.

Пока я добиралась к офису, который у нас расположен не в центре, но в достаточно старой части города — на острове Амагер, окончательно стемнело. Все витрины, окна первых этажей зданий, выходившие на проезжую часть, были разукрашены гирляндами или красочной подсветкой, над улицами тоже протянулись гирлянды из искусственных еловых веток и серебряных рождественских звезд. Гапенконен готовился к празднику: с вечера двадцать третьего декабря до утра двадцать шестого декабря закрывались офисы, магазины и прочие заведения — Рождество положено отмечать дома, с семьей и друзьями.

Я сняла дорогой костюм, смыла грим, выдохнула — день был нервным. А потом стал трезвонить мой апфон — актеры и актрисы, которые играют третье (последнее) представление за день, отчитываются и хотят утрясти вопросы с гонораром.

Домой я добралась к половине девятого. Успела съесть тарелку супа и принять душ. Он позвонил в половине десятого. К этому времени я уже лежала на диване с питательной маской на лице.

— Ну что, обсудим погашение долга?

— Мартин, ты очень, очень меня выручил. Я решила оплатить тебе три полных рабочих дня.

— Мы все должны помогать друг другу, разве нет? Но деньги меня не интересуют. Как насчет ужина?

Хотела бы я вот так спокойно говорить: «Что деньги? Тлен». Пришлось сцепить зубы и соглашаться на ужин.

И тут выяснилось, что расписание у нас не совпадает категорически. Все предрождественские дни я работала до восьми, а он — после шести. Кроме выходных — у меня их было два, а у него — только суббота.

— Ну, значит, суббота. У вас или у нас? — уточнила я, имея в виду Мальмё или Γапенконен.

— В ресторане, — пояснил Мартин, — я, знаешь ли, не очень-то умею готовить.

Я засмеялась и пояснила свои слова. Дело в том, что Гапенконен — самый дорогой город Эвропы. В Мальмё все дешевле в несколько раз. Одеваться я ездила в Мальмё, закупать офисные принадлежности — тоже, да и вся техника для дома была куплена там.

— А ты очень практичная, — с одобрением сказал Мартин. — Но вот то, что ты мне сегодня дала для перекуса… Я побубулил, у вас есть целый ресторан, сто семьдесят пять разновидностей смёрребродов.

*Прим. автора: «Бубл» — аналог нашего «Гугла».

По правде говоря, я датчанка лишь наполовину, поэтому не понимаю, как можно ужинать бутербродом, пусть даже очень большим. Да, смёрреброд — датское национальное блюдо, и истинные датчане очень им гордятся, но… только не я.

По моему молчанию он догадался, что попал не в кон.

— Не хочешь? Ну предложи что-то на свой выбор.

— В Мальмё я однажды ела отличного лосося в ресторане на набережной.

— Любишь морскую рыбу? Тогда тебе нужно обязательно съездить в мой загородный дом в Альвенанге.

Ух ты! У него есть загородный дом! В Альвенанге! Я смогу посмотреть на знаменитые фьорды и скалы почти не тронутой цивилизацией северной Норвегии!

С трудом удержала рвущийся вопль «Согласна!» Пришлось напомнить себе, что с актерами я не встречаюсь. А поездка в загородный дом вдвоем с мужчиной… всем же понятно, чем это закончится.

— Давай пока ограничимся рестораном.

— Ладно. Но в Гапенконене. И ты сводишь меня в ваш знаменитый «Тиволи».

*Прим. автора: «Тиволи» — старейший в Дании парк аттракционов.

Упертый, как все мужчины. Но для актера ведет себя довольно… непривычно. Ρазговаривает спокойно, не лебезит, не заигрывает… Я согласилась.

Оставшиеся до субботы дни мы не виделись и даже созванивались только один раз — когда Мартин последний раз работал за Олафа. Он уже должен был ехать в Мальмё и позвонил отчитаться, что пост Руди сдал. У меня был совершенно бешеный день, Метте — одна из наших актрис — отпросилась на свадьбу кузины, и два спектакля отыграла за нее я, а третий — (он как раз начинался) Мартинка.

Мы были в гримёрке вдвоём, я уже переоделась в своё, она как раз обряжалась в костюм феи Рождества.

— Кто этот Мартин? — спросила подруга. — Я слышала, что он и Руди заменяют беднягу Олафа?

— Да, сегодня в последний раз, — кивнула я. — Олаф уже рвётся в бой, завтра выйдет на половину дня, потому что Руди очень понравилось быть Йолименом, он хочет поработать до конца недели.

— Да-да, а ещё Гертруда очень беспокоится за Олафа и попросила Бригитту поговорить с Руди на этот счёт, — проявила излишнюю осведомленность подруга. — Но я спросила про Мартина. Он что, каждый день мотается из Мальмё к нам и обратно, чтобы просто выручить наше агентство?

— Не знаю, — ответила я, — денег он не взял, наоборот, готов потратиться на ресторан в нашем Наихристианнейшем городе, лишь бы сходить со мной в «Тиволи».

— А это, между прочим, серьёзно.

— Ничего серьёзного. Я же не встречаюсь с актерами.

— А ты ему об этом сказала?