Путешествие Чандры

Индра-дэв неловко поёрзал, а Сурья глубоко задумался над словами старца.

– Ты использовал свои божественные силы ради личной выгоды? – внезапно вопросил Кашьяпа, тыча пальцем в грудь Чандры.

– Да, сапта-риши, – вздохнул дэв, опуская глаза. – Один раз я… нет, не один. Использовал много раз.

Он вспомнил, как однажды по настоянию Индра-дэва не взошёл на небо в положенное время, чтобы досадить Шани. Даже Махадэв тогда рассердился на Чандру, пренебрегшего своим долгом.

– Но ты раскаиваешься, причём не лишившись своего положения дэва, – заметил Кашьяпа удовлетворённо и снова перейдя на мягкий тон. – Твоё естественное состояние благости не позволит тебе пасть низко без долгих усилий с твоей стороны. Асурам же, напротив, нужны значительные усилия, чтобы подняться до состояния благости – и при этом оно неустойчиво. Чтобы перекроить свою природу, Сома, требуется знание и напряжение сил, и правильное применение ума. Можешь плакать, это хорошо даже, только помни, что твоя основа заложена в благости, племянник. Хорошая, крепкая основа.

Чандра кивнул. Он вдруг испугался, что капающие слёзы разбудят малыша, и поспешно вытер лицо. Кашьяпа улыбнулся в бороду.

– Помню время, когда мы все тщетно пытались расстроить тебя, чтоб добиться хоть одной слезинки, – загадочно промолвил риши, Чандра же прекрасно понимал, о чём речь, потому что снова кивнул.

Каколь недоумённо глянул на Ями, та пожала плечами в ответ – мол, и сама не знаю. Шани невозмутимо ждал, потому ворону ничего не оставалось, как смириться и запастись терпением. В конце концов всё прояснится – все истории будут рассказаны.

– Так вот… Триада определила дэвам место жительства и обязанности, точно то же она сделала и для асуров. Определила их в бессветную Паталу, обязанностей же никаких не дала – ибо асурам и так приходится тяжело, в постоянной борьбе с собственной природой у них мало сил на что-то иное. Патала лишена света, потому что сами асуры – тёмные, – пояснил Кашьяпа, кажется, специально для зрителей вроде Каколя и Дхамини. – А небеса светлые из-за пребывания сияющих дэвов. На землю же свет проливают небесные светила, управляемые дэвами – Сурьей и Сомой-Чандрой, и звёзды, имеющие свой собственный свет. Между асурами и дэвами тут же завелась вражда. Асуры завидовали дэвам, их свету, красоте и благам небес – которые понимают как материальные удовольствия, вроде наслаждения вкусной пищей и прекрасными женщинами. Дэвы же часто вели себя высокомерно по отношению к братьям и забирали то, что им не принадлежит. Опущу долгую историю столкновений, важен лишь эпизод, в котором и ты принял участие, Сома.

– Но я не воин, уважаемый риши… А, вы имеете в виду коров? – догадался Чандра.

– Именно их, – кивнул Кашьяпа. Индра поморщился и пробормотал, что прекрасно помнит коров и зачем вспоминать такую древность. Каколю оставалось только недоумённо таращить глаза. – Однажды Дити, приняв форму Бхуми-дэви, богини земли – ты знаешь, Сома, что Бхуми вообще – форма Дити, ну или наоборот, не важно, – так вот, Бхуми для своих детей сотворила стадо необыкновенных коров. Для того, чтобы в Мритью-локе никто никогда не испытывал голода.

– Уважаемый риши, вы пропустили ту часть, где говорится о сотворении Мритью-локи, – осторожно заметил Чандра.

– Это не так важно, – отмахнулся Кашьяпа. – Главное, что Дити, то есть Бхуми-дэви, стала основой Мритью-локи. И не только асуров, но и всех живых существ, и людей, считает своими детьми – ведь она породила их и вскармливает их. Но души их Мритью-локе не принадлежат, вот так. Сотворив коров, Дити была довольна. Однако Индра-дэв рассудил, что смертные, не зная голода, пожалуй, обнаглеют и перестанут приносить жертвы дэвам. Да и коровы были уж больно хороши. Он было угнал их, но по пути на небеса асуры по имени Пани и Вала, это мои внуки… или правнуки, в общем, потомки, украли у Индры коров обратно. Они спрятали их в пещере в горах. Индра долго не мог их найти, пока не позвал на помощь небесную собаку. Та по запаху нашла горы, но дальше заплутала и пещеру найти не могла – потому что асуры завалили вход. Что делать? Индра обратился за советом к гуру Брихаспати и тот нашел выход – посоветовал превратить тебя, Сома, в телёнка.

– Я тогда был учеником у гуру, – улыбнулся Чандра.

– Коровы, услышав призывное мычание пёстрого телёнка, сами отодвинули камни и вышли из пещеры, чтобы покормить его, – с удовольствиям предался воспоминаниям Кашьяпа. – Тут-то их захватили и отвели на небеса. Даже сама Бхуми, став коровой, пришла покормить телёнка. Но её уговорили вернуться на землю.

– Она согласилась, при условии, что коров поручат пасти мне, – подхватил Чандра, развеселившись.

– И так и вышло. Бхуми сотворила других коров, земных. Еда по-прежнему доставалась людям с трудом, но этим все были довольны. Видишь, ли, сынок – думаю, я имею право звать тебя сыном, Сома, ведь моя жена сама кормила тебя молоком из вымени, – если в смертном мире сделать жизнь людей, ну или асуров тоже, слишком лёгкой, они не будут стремиться обрести больше. Не будут стремиться к божественному, к осознанию свой подлинной природы, к слиянию с Атмой. А такую иллюзорную жизнь лучше и не иметь вовсе. Вот почему всё в смертном мире должно доставаться с трудом. Однако всё равно Дити горевала об участи своих детей, когда им приходилось, по воле времени или воле богов, оставлять свои тела. Ей всё хотелось сделать их жизнь получше, и она сотворила драгоценные камни. Из-за одного такого камня и началась вражда двух царств, которую ты видишь в настоящем, Сома. Как-то крестьянин пахал землю, и его соха вывернула из земли этот камень. Крестьянин побежал поднести его царю – но которому царю? Участок его лежал на спорной территории – и на чьей земле был найден камень, установить в точности было невозможно. Аргументы находились у обоих сторон. В конце концов камень забрал жених царевны Субхадры из царства Малхали. Но не успел он поднести драгоценность своей наречённой, как его убили и забрали камень люди из соседнего царства Аванти. Субхадра задумала мстить – согласившись выйти замуж за царевича Парикшита из Аванти, она усыпила бдительность. А в свадебную ночь зарезала жениха и ускакала с камнем. И так всё и идёт долгие годы – поколения сменяются поколениями, уже мало кто помнит, с чего всё началось. А люди убивают людей, потому что как можно простить смерть родича – и ради мёртвых давным-давно людей громоздятся всё новые трупы.

– Мрачновато, – вздохнул Чандра и погладил малыша по головке. Тот сонно зачмокал губами.

– Ничего хорошего. Да и камня уже у них нет. Один мой потомок, Маграсур, превратился в крокодила ради того, чтобы забрать этот сверкающий камень себе. Он проглотил камень, но тут я уже не выдержал и проклял его оставаться в образе крокодила в этой реке до тех пор, пока камень в нём. Так он и плавает, – вздохнул печально Кашьяпа. – А камень не отдаёт. Я проклинал не во гневе, а чтобы научить его не быть таким жадным. Но с тех пор Дити со мной не разговаривает. Не терпит она, чтобы обижали её детей. Как я, говорит, некогда держала аскезу, чтобы получить от тебя детей, так и ты, говорит, держи аскезу, пока наш сын не вернётся в прежнем облике.

– Вот почему дэви Адити с вами нет, – догадался Чандра.

– Именно поэтому. Я же не могу оскорбить аскезу Дити – она в своё время выдержала очень суровые испытания ради возможности иметь от меня детей. И думаю, – прибавил Кашьяпа, снова наставляя указательный палец на Чандру, – что ты послан сюда не случайно. Может, каким-то образом ты найдёшь выход из этого трудного положения.

– Э… ничего пока не могу сказать, уважаемый риши, – протянул Чандра. – Ну хорошо, эта часть истории понятна. А как насчёт девушки и этого ребёнка?

– Тут всё просто, – махнул рукой Кашьяпа. – У нынешнего царя Малхали родилась дочь. Но он уговорил риши Васиштху – моего брата – превратить девочку в мальчика, ради блага царства и наследования. Но каждый месяц, на одну ночь, юноша становился снова девушкой. Тогда-то и ты и видел её, купающейся в озере. Однажды царевич враждебной страны Аванти пробирался ко дворцу, чтобы попытаться зарезать царевича Малхали. Но наткнулся на озеро и увидел красавицу. Дальше понятно – молодые люди влюбились, сочетались браком, как говорится, гандхарвов, то есть по обоюдному согласию, не ставя никого в известность, и девушка родила этого ребёнка. Но она не открыла своему возлюбленному, кто такая. Ребёнка она, естественно, спрятала у пастухов. Но сегодня возбужденный Мангалом царевич Аванти предпринял поход на Малхали, и пастухи спрятали ребёнка на острове. Едва успели сообщить царевичу. Царевич же, умирая, рассказал тебе, опасаясь, что пастухи убиты и за ребенком никто не придёт. Ну, тут он был прав…