Длань Покровителей 3. Заземление

 Громкое, настойчивое постукивание, доносящееся со стороны одной из хижин, отвлекло Кантану от размышлений. Она застыла посреди проулка, опьянённая тошнотворным запахом мусора и рассыревшего дерева. Лишь когда стук повторился, Кантана поняла, что послание адресовано ей.

Кантана несмело развернулась в направлении звука. На крыльце двухэтажной лачужки, что примостилась у края тротуара, подпирая навесом крыши небосвод, стояла молодая женщина. Распахнутые серые глаза незнакомки смотрели на Кантану, не мигая. Что-то до боли знакомое сквозило в этом открытом взгляде, в контурах безупречно очерченных скул и в фарфоровой белизне кожи. Даже уродливое пятно клейма на лбу не портило свежей красоты изгнанной. Кантана точно видела её раньше, только не могла вспомнить, где и при каких обстоятельствах.

 Неудивительно: Девятый Холм – небольшое поселение, где свободно и эффективно работает принцип двух рукопожатий. Кантана вполне могла столкнуться с этой женщиной на улице, в Наставне или на рынке, когда изгнанница ещё жила наверху, среди Избранных.

 Давно ли это было?

 Холодный ветер вздыбил волосы. Задержав дыхание от волнения, Кантана приблизилась к покосившемуся крыльцу. Грязь толстым слоем покрыла носы сапожек.

- Вы меня звали? – осмелилась она подать голос.

 Незнакомка беззвучно кивнула, не отводя глаз. Доброжелательная улыбка тронула её губы, и Кантана заметила, что вместо нескольких нижних зубов красуются чёрные прогалы. Удивительно, но даже это не портило красоты молодой женщины. В каждом жесте незнакомки чувствовались скрытая мощь, уверенность, решимость, которых так не хватало Кантане.

- Вы можете помочь мне найти брата? – Кантана с надеждой подняла подбородок. Если её лицо так знакомо, возможно, они пересекались на Девятом Холме, и незнакомка знает, как выглядит Элатар.

 Женщина снова кивнула, не проронив ни звука. Роскошные ореховые волосы полетели по ветру, заслоняя лицо.

 Почему она молчит?

- Так скажите, где он! – голос Кантаны задрожал. – Умоляю вас! Скажите мне!

 Незнакомка повернула голову в сторону накренившегося барака в конце проулка и чуть выставила подбородок вперёд.

- В том бараке? – уточнила Кантана.

 Очередной тихий наклон головы стал ей ответом.

 Грозовое облако, затянувшее небосвод, наконец, разразилось оглушительным раскатом грома. Одновременно вспыхнула молния, сделав краски вокруг ядовитыми. Дождь принялся гулко настукивать по заросшим откосам крыш.

 Вместе с раскатом грома на Кантану снизошло прозрение. Теперь она знала, как зовут женщину, что стоит перед ней, добродушно улыбаясь, и удивлялась, как могла не вспомнить этого сразу.

 Манарина Дрон!

 Члены клана Дрон проживали на той же улице, что и семейство Бессамори, до тех пор, пока прародительница Ринадэ, хозяйка магазина колбас, не разорилась, и им не пришлось сменить богатое поместье на скромный коттедж ближе к окраине Девятого Холма. Манарина посещала Наставню в одной возрастной группе с Зейданой. Выходя с няней на утреннюю прогулку, Кантана часто наблюдала, как Манарина, необычайно стройная в чёрном одеянии, пересекает мостовую. Её чарующий взгляд и гордая поступь говорили Кантане, что доля непосвящённой – не приговор. Провожая отдаляющуюся фигуру девушки, маленькая Кантана грезила лишь о том, чтобы вырасти такой же красивой и статной и притягивать столько же взглядов. «Никогда не веди себя, как она», – в противовес любила поговаривать Анацеа, грозя Кантане пальцем. Возможно, именно запрет матери породил тот дух противоречия, что постоянно втягивал Кантану в неприятности и умопомрачительные приключения.

 Но однажды Манарина исчезла. Просто перестала появляться на улице и всё. Любопытство сжирало Кантану, и она едва держалась, чтобы не поинтересоваться причиной странного происшествия у матери. Но она заранее знала ответ Анацеа, поэтому эмоции не находили удовлетворения. Когда Кантана рискнула, наконец, спросить об этом Зейдану, та лишь закрыла лицо руками и пробормотала: «Тебе рано это знать».

 Манарина встревожено вскинула голову в небеса, и в тот же момент из распахнутой двери за её спиной полился звонким ручейком уже знакомый детский плач. Маленький невинный человечек, которому не повезло родиться в пропасти, звал мать на языке, понятном лишь ему. Кантане захотелось завыть волком, сплетая с ним многоголосье. Звук младенческого голоса с предельной чёткостью вырисовывал то, что она потеряла, так и не обретя.

 Развернувшись, женщина поспешила в дом, и Кантана наконец поняла, в чём была причина странной манеры общения.

 Ужас полоснул сердце жалом ядовитой змеи. Боль металлическим воротником потянула плечи вниз, выкручивая суставы. Влажный, полный дождинок воздух комом вкатился в горло, не давая вдохнуть, а ноги отяжелели, приковав тело к земле. Кантана поспешно отвела взор. Она почувствовала себя сопричастной.