Я – другой! - 4

— Люмины их активно изымают, но по моим данным в обороте находятся еще три тысячи пятьсот двадцать один мод нулевого поколения.

— Надо создать группу, которая начнет их поиск и выкуп. Я этим займусь, — взвалил себе на шею еще одну важную заботу Ли и Гвоздев не стал с ним спорить. Штат у китайцев был самым многочисленным, а важность получения модов для дальнейшего исследования было сложно переоценить. Одна из проблем войны с криссами заключалась в том, что победив, люди окажутся отрезанными от поставок деталей для имплантов. А тут какое-то вшивенькое «сердце» седьмого уровня подсказало, как эту неприятность решить!

— Как там Ромка? — этот вопрос Гвоздев собирался задать с самого начала разговора, но лавина новой информации просто не давала ему этого сделать.

— Нормально. Из критического состояния он уже вышел. И не поверишь — сразу начал разбираться с генным картриджем, который вы нашли на поезде. «Ай-Кул» его тоже пытались скопировать, но безуспешно.

— Сломали поди?

— Нет. Картридж исправен. В нем находится смесь генов пингвина и антилопы аддакс. Она сделает твой организм невосприимчивым к суровым климатическим условиям. Жара и лютый холод больше не будут воздействовать на тебя фатально.

Гнев Полуденного Солнца был оснащен вполне неплохим климат-контролем. Но Гвоздь понимал, что в броне он сможет действовать далеко не всегда и новая «фишка» ему может как-нибудь, да и пригодиться.

— Постойте, — вдруг нахмурился он, — с этим пингвинячим геном на меня теперь и баня действовать не будет?!

— Эффект без лабораторных исследований узнать будет трудно. Но несложно предположить, что уровень воздействия высоких температур на тебя снизится, — ответил ему Ли.

Гвоздь стал хмур, как десяток грозовых туч. Прелести алкогольного опьянения у него уже отобрали. На очереди — сауна. Если и дальше его будут лишать одного удовольствия за другим, то он имеет все шансы превратиться в бесчувственного чурбана, похожего на Харона.

Глава 4

Заниматься дайвингом в безразмерном зеленом пакете, было сродни принятию душа в прорезиненном дождевике. Зелень колыхалась вокруг Гвоздева, полностью закрывая обзор. На дне, рядом с ним, развевались еще три десятка подобных пластиковых «медуз». Связи с боевыми товарищами у Гвоздева не было, надетые на них пакеты наглухо ее экранировали. Но они также скрывали засевших в засаду на дне моря от сонаров Арбитров. Бесформенные оболочки давали на экранах чутких сканеров вместо силуэтов затаившихся бойцов изображение, очень похожее на поле водорослей.

Маскировка может и была идеальной, но от неторопливого колыхания пластика перед самым носом и закрытого пространства, у Гвоздева чуть не случился приступ клаустрофобии. Хотя он еще находился в относительно комфортных условиях. Гнев Полуденного Солнца и кислород исправно регенерировал и температуру внутри поддерживал. Гемпы же были выряжены в обычные акваланги замкнутого цикла и гидрокостюмы. И торчать в таком обмундировании под водой им пришлось почти четыре часа. Благодарить за эти непередаваемые ощущения они должны были Харона, ибо именно он предложил эту затею.

Как только линкор-казино прибыл на рейд порта Шанхая, на его борту под покровом ночи собрались все лидеры «Группы Шести». Вернее почти все — Рома с Лаской все еще проходили реабилитацию. Прилетевший вместе с Пабло Мефодий до собрания нашел Гвоздева и сообщил, что он смог переманить в свой исследовательский центр одного из лучших модохирургов Южной Америки и что тот сейчас колдует над девушкой.

Как и положено флагманскому кораблю, линкор имел шикарно оборудованный оперативный центр для проведения совещаний. Правда, сейчас его мониторы были черны, а тактические доски покрыты толстым слоем пыли. Инженеры и механики оживляли системы, напрямую влияющие на боеспособность корабля и оборудование. Техника в оперативном центре в списке на запуск стояла отнюдь не на первых местах.

Гвоздев начал совещание штаба с необычного объявления.

— Предлагаю сменить индекс корабля на название. Военно-морской юмор это хорошо, но у нашего флагмана должно быть нормальное имя. Дядюшка Бо для боевого корабля тоже мало подходит.

— Почему же, — буркнул Ли, — Бо переводится, как волна. Так что связь между именем и кораблем определенно есть.

— Нам не связь нужна, а воинские традиции. Поэтому предлагаю новое название — Лис!

— Лис? А где тут традиции? — не понял задумки Гвоздева Макс.

— Неплохо, — задумчиво поглаживая бороду, произнес Ли, — Яо-Ху. Лиса-оборотень. В какой-то мере линкор сейчас можно назвать оборотнем. Очень интересный глубокий подход. Я восхищен тобой!

— Да блин! Философский подход тут не причем, — Гвоздь отмахнулся от восхищений Ли, — Лисовский, Лис — так звали мужика, который одним из первых погиб в борьбе против Люминов. Хотя мы тогда даже представить не могли, против чего собираемся сражаться.

— Ты отдаешь почести павшему товарищу? — Ли поднялся со своего места, — я за переименование корабля. Пусть его пушистый рыжий хвост выскользнет из всех неприятностей!

— Ааа, ну это дело такое, — встал и майор, — вечная память павшим героям!

— Мои парни подумают, как нанести название на борт, — Мефодий мыслил более практическими категориями.

— Спасибо, что поддержали. Я же хочу вот что сказать — поменьше бы нам такие наименования давать.

Минута молчания организовалась сама собой. Первым оборвал ее Пабло. Горячий и нетерпеливый мексиканец считал, что поминальную минуту можно смело сократить до тридцати секунд. Больше времени останется для мести врагам.

— Когда планируется восстановить «Лиса»? — спросил он.

— Три недели. Консервация на корабле проведена на совесть, большинство систем и механизмов находятся в рабочем состоянии, — ответил ему Ли. Именно китайские товарищи сейчас копошились в отсеках корабля. По чистому везению боезапас для линкора находился на флотской базе в Фокино, и скорость его подготовки для предстоящей битвы зависела только от его экипажа.

— Понятно, — потер ладони Пабло, — значит, через месяц выступаем?

Ли не разделял его торопливости и оптимизма.

— Месяц? Слишком малый срок. Нам необходимо подготовить экипаж. И провести ряд учений.

— Мы не можем ждать вечно! — Пабло не мог усидеть на месте и начал вышагивать вокруг большого овального стола, — мы в Мексике набузотерили так, что на мою армию объявили настоящую охоту. Нам становится все труднее уходить от преследования Арбитров.

— Моя лаборатория тоже получила… гммм… некоторую известность и нам совсем скоро может потребоваться переезд. А стоить он будет недешево. Оборудование, возведение новых зданий, все нам влетит в копеечку, — вторил мексиканцу Мефодий.

— Вы правы, мужики. Чем мы сильнее прессуем Люминов, тем каждый день ближе к провалу, — согласился с ними майор, — я тоже задолбался базирование менять. А парни, кто девками обзавелся, кто сироток набрал…

— Каких еще сироток? — не понял Гвоздь.

— Разных. В основном грязных, оборванных и голодных, — пояснил майор, — вон, когда склады в Фокино потрошили, сразу целую стайку нашли. Они в заброшенном бункере жили. Озверелые, как волчата. У всех первые «сердца» и от постоянного дефицита мути головы набекрень. Жили раскопками да воровством. Ну и куда их? Кому чужие дети в этом мире нужны? Пришлось к себе взять, сынками полка.

Гвоздев себе в памяти поставил глубокую зарубку. Что если им удастся Люминов скинуть, первоочередной задачей будет организация детских домов. Без этого вымрет человечество к чертям собачьим как те самые крабы на Надежде.

— Начали, значит обрастать хозяйством и прочими бытовыми проблемами?

— Начали, — сознался майор, — у меня ребята все же люди, а не роботы какие-нибудь.

— Ну и хорошо, что люди. Нам еще люди в восстановлении планеты пригодятся. Проблема у нас такая нарисовалась — вроде и время для подготовки к штурму необходимо, но и за это время нас Люмины запросто прищучить успеют. Ли, что твои шпионы доносят? Много мы крысят из норы выманили?