Ветер перемен

— Что. Нужно. Делать, — наемник снова смотрел на меня, как на законченную идиотку. Пардон, как на идиота.

— Аааааа… — это он сейчас мне сказал?

— Тебя сильно, наверное, били. Еще и я добавил… Но ты уж на меня зла не держи!

— Мне нужно в Веренс! — наконец выпалила я. — Желательно живым, целым и невредимым.

— Двух золотых будет недостаточно. Судя по всему, ты просто магнит для неприятностей.

— Хорошо, два золотых и четыре серебряника.

— Мало.

— …и десять медяков, — отчаянно проговорила я.

Маг от души расхохотался.

— Это все, что у тебя есть, да?

Я смущенно кивнула.

— И все отдашь, не пожалеешь? А есть что будешь? На эти деньги ты мог бы купить еды в какой-нибудь деревне, и немало.

— Во-первых, деревню надо сначала найти. Во-вторых, голодная смерть мне грозит не раньше чем через пять-шесть дней, а оставшись один, я не протяну и двух часов.

«И кроме того, у тебя-то еда найдется. Не сожрешь же ты все сам, глядя на то, как я умираю в муках», — добавила я про себя.

— И откуда ты взялся такой?

— Не спрашивай. Так как, поможешь?

Маг на мгновение задумался, а я, кажется, перестала дышать.

— Хорошо! — наконец сказал он, подозрительно косясь на мое синеющее лицо. — Только сначала заскочим в одну деревню. Немного не по пути, но меня там ждет еще один заказ.

Я судорожно выдохнула. Ура!

— А откуда ты ехал в Веренс?

— Из Миловера, а что?

— Да ничего. Просто ты заехал абсолютно в другую сторону.

— Не может быть! У меня была карта!

— И ты, наверное, умеешь ею пользоваться? — скептически уточнил маг.

Я промолчала. Подумать только! В другую сторону! Счастье, что на пути мне повстречался этот гадкий волк. Со своим хозяином. Кстати, о хозяине. Меня ждет целая неделя в компании этого… этого… полубога.

— Догоняй! — тем временем сказал «полубог», закинул на плечо дорожную сумку и попер в глубь леса, несильно утруждая себя выбором дороги. Волк потрусил следом.

И я честно попыталась их догнать. Но удалось мне это только через пару часов, когда маг соблаговолил-таки сделать привал. Нет, все это время я не теряла его из виду, но шел наемник слишком быстро, и мне не удалось бы с ним поравняться даже на ровной дороге, не говоря уже об этой непролазной… Ай! Нога снова подвернулась, я пребольно шлепнулась на землю, лицом в начавшую облетать листву.

— Все нормально, — на всякий случай мученически простонала я, но маг даже не обернулся. Впрочем, как и в предыдущие …дцать раз.

— Сволочь, — пожаловалась я молоденькой березке и поспешила встать, пока наемник не ушел слишком далеко. К концу моих мучений — спасительному привалу — он из ранга «полубогов» был понижен до «недочеловека», «мерзавца» и «подло-негодяистого изверга».

Но на этот счет маг оставался в счастливом неведении, потому что говорить я не могла, мне и дышать удавалось с трудом. Тем более я его немного побаивалась.

Зато когда моему измученному тельцу предложили краюху хлеба и кусок вяленого мяса, я этого нахала почти простила. А свою порцию стрескала буквально в считаные секунды, чем заслужила еще один удивленный взгляд. Ну и пусть смотрит, как хочет. Слуги в замке на меня еще не так смотрели, когда я за обе щеки уписывала и первое, и второе, и десерт. А потом еще шныряла по кухне в поисках добавки. Насытившись, я, довольная, откинулась на спину, разбросав в разные стороны руки-ноги, и снова почти поверила, что счастье где-то рядом. Как вдруг:

— Поднимайся. До деревни совсем немного осталось, там отдохнем.

Я застонала и попыталась незаметно уползти в кусты. Незаметно не получилось. Пришлось вставать и снова скакать за полоумным наемником по враждебно настроенному лесу, кляня всех и вся, начиная с лорда Карента и заканчивая Дереном. При чем здесь Дерен, я понимала смутно, но ему на правах будущего мужа доставалось больше всех.

До деревни мы добрались ближе к вечеру, и я от избытка чувств все порывалась кого-нибудь расцеловать, но мне не дали. Маг довольно бесцеремонно меня одернул и сразу направился к дому старосты, мимоходом бросив, чтобы я ждала его в корчме. И даже пару медяков на обед выделил. Я хотела было возмутиться, но попросту не успела — этот паршивец уже переступал порог старостиной избы, попутно здороваясь за руку с хозяином. Волк следовал за ним как приклеенный.

«Ну и ладно», — в который раз сказала я себе и поплелась на поиски местного питейного заведения.

За всю свою жизнь я не посетила ни одной корчмы, что в принципе и неудивительно — негоже графской дочери по таким местам шататься. Но тем не менее до места добралась быстро, ориентируясь на шум, гам, отборный мат и, конечно, непередаваемый аромат горячей пищи. Ко входу было не пробиться, всю улицу возле кабака запрудила толпа, состоящая в основном из мужиков разной степени подпития. Все они стояли спиной ко мне. Спиной — потому что расположились большим кругом, в центре которого происходило что-то, по-видимому, интересное. Есть хотелось немилосердно, и я, наплевав на все, чему меня учили в детстве (а точнее, на то, чему я отказывалась учиться наотрез), старательно заработала локтями, с трудом пробираясь к вожделенной двери. В итоге я пару раз получила в ухо, еще пару раз по ребрам, кого-то тяпнула за давно не мытый палец, а кого-то даже пнула в пах, узнала о себе много нового, но в корчму все-таки вошла. Тяжело вздохнула, переводя дух, и в недоумении уставилась на абсолютно пустое помещение.

— Эй, хозяин! — неуверенно позвала я, уже догадываясь, что корчмарь, наверное, тоже не захотел пропускать забаву и сейчас находится за дверью в не замолкающей ни на минуту толпе. Пришлось топать обратно. Дверь удалось открыть только с третьего раза и с разбега, так как снаружи ее уже активно подпирали. При этом я кого-то таки пришибла, но на это никто не обратил внимания. Пришибленный признаков жизни не подавал, и я решила не забивать себе голову чужими проблемами. Своих хватает. Я собиралась долго и упорно голосить, пока корчмарь, привлеченный моим ором, не соизволит-таки проследовать на свое рабочее место, но вдруг обратила внимание на предмет всеобщего ажиотажа. Это были петушиные бои. Я такого ни разу не видела, но от Кары с Марго была наслышана. Заинтересовавшись, пригляделась внимательнее. Один из петухов, уже довольно сильно потрепанный, явно сдавал свои позиции и выглядел совсем несчастным. И тут произошло ужасное: мне стало его жалко! Быстро взвесив все «за» и «против», плюнув на то, что «против» явно перевешивало, от души посоветовав здравому смыслу заткнуться, придя к неутешительному выводу, что я непроходимая дура, но с этим, увы, ничего уже не поделаешь, я затравленно огляделась и прорвалась в центр круга. Когда я, запнувшись о чью-то ногу, влетела в круг и чудом не раздавила обоих петухов разом, повисло напряженное молчание. Я, очаровательно улыбаясь, сделала всем ручкой, мысленно повинилась перед своими ангелами-хранителями и, схватив битого петуха, рванула со всех ног дальше по улице. Причем опешившие мужики недоуменно расступились, давая мне дорогу, и только спустя несколько секунд раздалось гневное:

— Держи гада!!! Уйдет!

— Не уйдет!

И началась погоня.

Я, дико вымотанная бессонной ночью и дневным переходом, быстро выдохлась и дышала, кажется, через раз. Или даже через два. А свежеспасенную птицу уже почти ненавидела. Но и сдаваться не собиралась, прекрасно понимая, что теперь в лучшем случае меня побьют, а в худшем — поднимут на вилы. Спустя еще пару минут, осознав, что на прямой как стрела улице мне не оторваться, я решила маневрировать и резко свернула влево, ужом просочившись между домами. И чуть не зарыдала от досады — передо мной смертельным приговором предстал тупик. Немного постояла, собираясь с духом, и обернулась. Петух, все это время самозабвенно горланивший какие-то свои петушиные ругательства, подозрительно затих у меня под мышкой. Селяне нахмурились, подходя поближе и сплочая ряды. Я попыталась провалиться сквозь землю, на всякий случай прижимая к себе странно обмякшую птицу.