Ловец бабочек

Князь не побрезговал наклониться.

- Что именно я должен увидеть?

- На задних зубах налет, такой… розоватый…

- Розоватый, - повторил князь и наклонился еще ниже. – И пахнет розами… как-то я раньше не встречал покойников, от которых бы розами пахло. Это вообще нормально?

- Что есть нормальность? – отозвался доктор, закрывая лицо платком. – Каждый из нас мнит себя нормальным, однако же каждый безумен по-своему…

Катарина плечами пожала: странные все-таки познаньцы люди. Вот Судорский, с которым она работать любила, да и он Катарину жаловал больше прочих следователей, что стало еще одной причиной для нелюбви, подобного себе не позволял. На работе он говорил исключительно о работе.

По делу.

Этот же…

- Понятно, - княжий хвост дернулся. – Налет, стало быть…

- Он появляется еще при жизни, этаким привкусом. И после смерти исчезает в течение нескольких часов. Еще обратите внимание, белки глаз тоже отсвечивают розовым… ногти, - Катарина взяла мертвеца за руку, отметив про себя, что рука эта мягкая, ухоженная. И ногти подпилены аккуратно. – Кайма у лунки… и вот вокруг губ еще отчетливо виден след. Его называют «поцелуй смерти».

- Романтичненько, - князь руки покойника разглядывал с преувеличенным вниманием. – Значит, проклятье… и ваше…

- Наше?

- У нас, сколь я знаю, подобного нет. То есть, проклятия, конечно, существуют, но… пан Штефан, коль уж вы все одно только страдать способны, сходите, будьте ласкавы, за ведьмаком. И кофейку там попейте… чайку… за чайком, оно, знаете ли, страдается удобней.

Пан Штефан поджал губы.

И вид у него сделался до крайности обиженный.

…а Судорский наглеца, который бы посмел этак вести себя в его, Судорского, владениях, мигом бы на место поставил. Но то Судорский, а этот… платочек сложил, бутоньерку поправил.

И вышел.

Дверью напоследок хлопнул громко.

- Обиделся, - зачем-то сказала Катарина, хотя и без того было понятно, что пан Штефан разобижен до глубин трепетной своей души.

- Переживет…

Князь к чужим терзаниям был равнодушен.

Он листал бумаги.

Хмыкал.

И нос чесал мизинцем.

И на покойника поглядывал так, будто бы тот таиться вздумал…

- И некроманта надо бы… - пробормотал он. Катарина сочла нужным уточнить:

- Если воззвать хотите, то бесполезно. Такое проклятие душу подтачивает. И вернуть ее в тело почти невозможно.

- Понятно…

И опять нос почесал.

Вздохнул.

Отложил бумаги.

- Все это любопытно… в высшей степени любопытно…

- Вы его знаете?

Князь кивнул.

- Старый… приятель, скажем так. Не ожидал его здесь увидеть. Мы в последний раз еще в столице… общались.

И не с того ли общения у покойника зубы передние фарфоровыми стали? И нос ломан был. Выправился. Кривизна едва-едва заметна, но все же есть, как и крохотный шрам под левым глазом.

- Мошенник. Искал состоятельных женщин. Соблазнял. Романы крутил, деньги тянул. И так тянул, что иные в долги влезали. А когда вытягивал все, что было, то и любовь заканчивалась.

Катарина поморщилась.

Неприятно.

- С одной стороны он был достаточно умен, чтобы не попадаться. Грабить он никого не грабил, шантажом не пробавлялся, а остальное… боги пусть судят.

- А зубы?

- А что зубы? Это так… в частном порядке, - князь закрыл покойному глаза. – По просьбе одной моей… знакомой…

…и надо думать, что знакомство это было весьма близким.

- …которая лишилась всего, поверила в любовь. Женщины легко верили в его любовь. Но слышал, что Антипка кое-кому серьезному дорогу перешел. И вынужден был залечь на дно… выходит, не помогло, достали.

Покойник выглядел на редкость умиротворенным.

Он улыбался.

Да и вовсе походил на спящего, причем сны ему снились явно хорошие.

- Не сходится, - князь тряхнул головой. – Вот не сходится и все тут…

- Что не сходится?

- Да… если его свои достали бы, было бы проще. Очевидней. Нож в бок, когда по-быстрому… а не по-быстрому, поверьте, его и не нашли бы. Скормили б свиньям и с концами. После свиней мало что остается.

- А наши известь больше любят, - сказала Катарина для поддержания беседы. – Тоже мало приятного…

- С известкой возни больше…

- Не скажите. Тело растворил и вылил… или пусть стоит. А за свиньями уход нужен.

Какой-то странный у них разговор выходит. Однако основную мысль Катарина поняла и, пожалуй, согласилась: действительно в криминальных кругах не стали бы возиться с проклятьями. Ненадежный это способ.

Отсроченный.

Да и безболезненный. А там, если уж берутся наказывать отступника, то стараются сделать так, чтобы об этом наказании долго говорили.

- В другом дело… - князь тарабанил по столешнице. – Возможно, его смерть не должна была привлечь внимания?

- Но привлекла.

- Дело случая, - отмахнулся он. – Вы могли бы приехать днем позже… или двумя-тремя. Пан Штефан – проявить толику здравого смысла и не совать под нос посторонний труп. Явных признаков криминала нет…

- Следы…

- У нас бы их пропустили. Готов поспорить на месячное жалование, что выписали бы ему в свидетельстве причину безобидную. Скажем, остановку сердца. Или что-то вроде… поискали бы родственников… не нашли и…

Он открыл узкий шкаф, почти нырнул в него и некоторое время Катарина вынуждена была созерцать лишь спину князя, довольно, к слову, широкую спину, и хвост, который нервически дергался влево-вправо. Появилось какое-то хулиганское желание, явно недостойное старшего следователя, за хвост этот дернуть, проверяя, крепко ли держится… и вообще… теткин старшенький развлекался, привязывая к хвосту теткиной же собаки, железные банки и вообще всякий сор… и вот интересно, если князю… нет, какая, право слово, ерунда… он ведь разумен, в отличие от несчастного Жукаря, который носился по двору с оглушительным лаем…

…двоюродного братца это забавляло. Потом он решил и с котом вот так же позабавиться, не учел, что кот – почти дикий, и в отличие от добродушного Жукаря бесчинств хозяйских терпеть не станет. Ох, и долго потом тетка Свяргу физию мазала топленым жиром, причитая и приговаривая, что это Катарина виновата, не доглядела…

…воспоминания накатили.

И отступили.

Ну их… нет, съездить стоит. В гости… и вообще… тетка ничего-то плохого Катарине не сделала, растила как умела. И кто виноват, что ее представления о Катаринином будущем расходились с таковыми самой Катарины…

- Вот, - князь вынырнул из шкафа с полотняным мешком, к которому прилипло рыжее перо, с виду куриное. – Я ж знал, что где-то здесь должны быть…

Он вытряхнул содержимое мешка на стол и удовлетворенно хмыкнул.

- Ага…

Что именно «ага» пояснять не стал, но лишь галантно подвинулся, позволяя и Катарине одним глазом взглянуть на вещи покойника. А это были именно они.

Бумажник из темно-зеленой кожи.

Надо бы и Хелегу такой поискать. В подарок. А то как-то с подарками у них изначально не заладилось. Хелег вот и чай приносил, и шоколадные конфеты отменного качества, и чулки шелковые, и… и многое иное, о чем думать в мертвецкой не стоило, но оно все одно думалось. А Катарина, как ни пыталась, не отыскала правильного ответного подарка. И пусть в магазинах хватало всякого, но это всякое было каким-то… скучным?

Не достойным?

А вот бумажник подобный…

Бумажник князь открыл, вытащил пачку ассигнаций. Вновь хмыкнул, пересчитав, и сунул обратно.

- Неплохо…

- А это…

- «Киборъ», - князь повернул бумажник спинкой и указал на круглое клеймо, выжженное на коже. – Достойная фирма. Дорогая… интересно, у кого стащил.

- А может, он… купил?

- Антипка? Бумажник за сорок злотней? Нет, он – натура сквалыжная, даже баб обихаживая жался… хотя… может, подарили? Да… похоже на то… воровством он прежде не пробавлялся, а это такое умение, что с возрастом само не приходит. И кошелечек из той же коллекции…

- Зачем?

Этого Катарина не понимала. К чему кошель, если есть бумажник? Сорок пять злотней… это, если в талеры перевести… ей выдали суточные… десять талеров… и если один к одному, но она подозревала, что один к одному сменять не выйдет, а как выйдет…