Сердце Арктики

И вот, когда наступило тупое оцепенение, означающее покорность судьбе, раздался спасительный звонок.

– Это по работе! – быстро сказал Быков и выскользнул из-за стола.

Уединившись под цветущей яблоней или сливой – в общем, под деревом с пахучими белыми цветочками, – он ответил Алексу.

– Почему шепотом? – удивился тот.

– Я в плену, – объяснил Быков, воровато оглядываясь. – Когда выезд?

– Опять твои штучки! – рассердился Алекс. – Женщины тебя до добра не доведут, Дима. Когда ты остепенишься?

– Да я не виноват, Сашка! Они сами ко мне цепляются, а потом говорят, что так и было.

– Предупреждаю: если вздумаешь закрутить роман с одной из наших спутниц, я тебя выгоню к чертовой матери! Даже если придется сделать это посреди ледяной пустыни.

– Пусть я лучше замерзну, – покорно согласился Быков. – Или отморожу себе все лишнее. Так когда выезд?

– Сначала я хочу собрать всех вместе и понаблюдать несколько дней, – сказал Алекс. – Если есть несовместимость характеров или какие-то серьезные недостатки, то пусть лучше это выяснится сразу.

– Согласен. Место и время сбора уже определил?

– Да. Как насчет завтра? Готов приступить к тренировкам?

– Хоть сейчас! – воскликнул Быков. – Мне чем раньше, тем лучше. Где и когда?

Алекс объяснил. Окрыленный Быков вернулся в дом и озабоченно сообщил, что не может терять ни минуты.

– Дела, – развел он руками. – Извините, но мне нужно бежать.

– Бежать? – встревожилась хозяйка дома. – Куда?

Путанно объяснившись, Быков выскочил на улицу, нетерпеливо перетаптываясь в ожидании вызванного такси. Элла присоединилась к нему, нервно стискивая пальцы и кусая губы.

– За подарок спасибо, – сказала она, – но на самом деле день рождения у меня осенью.

– Ничего страшного, – ответил Быков. – Таким девушкам, как ты, нужно каждый день подарки дарить.

– Почему же тогда ты от меня бежишь?

– Понимаешь, Елка, я не от тебя бегу. От обыденности, от той жизни, которую принято считать нормальной. Стоит мне просидеть на одном месте больше двух недель, как у меня начинается что-то вроде кислородного голодания. Я задыхаюсь. Мне нужно срочно менять обстановку.

– Мы могли бы делать это вместе, Дима!

– Как ты себе это представляешь? – спросил Быков. – Ты будешь ползать со мной по скалам, будешь пересекать пустыни, джунгли, нырять на километровую глубину и замерзать в снегах?

– Вообще-то я не против экстремальных видов спорта, – пробормотала Элла.

Она стояла на десятисантиметровых каблуках, благоухала с ног до головы, тратила на прическу немыслимые деньги, а на маникюры-педикюры – два полных рабочих дня в месяц. Регулярно посещала фитнесс-клуб, не пропускала ни одной выставки или постановки, жить не могла без шопинга и самое экстремальное, на что была способна, это появиться на пляже топлесс. Великолепная любовница, интересная собеседница и неплохая хозяйка. Но этого было мало, чтобы связать с ней оставшуюся жизнь.

Или слишком много.

– Такси приехало, – пробормотал Быков, переступив с ноги на ногу. – Прощай, Елка. Извини, что так вышло.

– Я не сержусь, – мягко произнесла Элла. – Конечно, поезжай навстречу новым приключениям. И чтоб ты там шею себе свернул, утонул или сгорел синим пламенем. Если бы ты знал, как я тебя ненавижу, – сказала она, не повышая голоса. – Убирайся из моей жизни и будь проклят. Бай-бай! – Она пошевелила в воздухе пальцами. – Вспомни этот день, когда будешь подыхать.

Совершенно ошеломленный, Быков плюхнулся на заднее сиденье такси и был увезен прочь с таким тяжелым сердцем, что оно словно бы перестало биться, замерев в груди свинцовым грузом. Он пытался мысленно оправдать Эллу, сделать скидку на ее молодость, гордость и вспыльчивость, но слова ее от этого никуда не девались из памяти. Они вновь и вновь звучали в голове, словно там раз за разом прокручивали одну и ту же навязчивую мелодию.

Он приехал домой в таких расстроенных чувствах, что не находил себе места, расхаживая по квартире до самой ночи. Подмывало сходить в магазин за сигаретами или спиртным, но Быков мужественно сдержался. Завтра нужно было быть в форме. Хорош он будет, если явится на встречу с больной головой. Нет уж, хорошего понемножку. Вернее так: понемножку плохого, а хорошего лучше бы побольше.

В том числе, и здоровья!

В аэропорту выяснилось, что Алекс собрал всех за полтора часа до регистрации, чтобы каждый успел немного рассказать о себе и послушать, что скажут другие. Когда подтянулся последний участник экспедиции, компания заняла места в свободном углу кафе. Началось общение, сперва скованное, натянутое, а потом все более и более оживленное.

Первым слово получил Быков. Он сдержанно и лаконично рассказал, чем занимается, и бегло перечислил места, где побывал при разных обстоятельствах. Вопросов было немного, но он не мог не заметить, как внимательно его слушают и оценивают. Закончив, Быков откинулся на спинку стула, удержался от порыва облегченно выдохнуть и стал пить кофе, поглядывая на собравшихся.

Как, должно быть, успел сосчитать читатель, помимо него и Алекса, за столом находилось четверо.

Вслед за Быковым представился крепкий, высокий мужчина с холодными серыми глазами и лицом выбритым настолько тщательно, что оно могло соперничать в гладкости с манекеном. Фамилия его была Волоколамов. В недавнем прошлом он служил штурманом на подводной лодке. Субмарина потерпела крушение, затонула и после подъема была списана в утиль. Командира и помощников, указывавших на многочисленные неисправности и аварийное состояние подлодки, тоже списали на берег. После этого Евгений Волоколамов немного поплавал на торговых судах, разочаровался и в конечном итоге стал инструктором по дайвингу. Особо он отметил, что долгое время служил на Северном флоте и знаком с Арктикой не понаслышке.

Затем поочередно выступили две молодые женщины, выбранные Алексом.

Первая была белокожей и носила на голове необъятную копну волос морковного цвета. У нее были правильные, но слишком резкие для девушки черты лица. Они придавали Юлии Латунской вид суровый и неприступный. Зато она обладала острым умом и умением мыслить логично, что выгодно отличало ее от чересчур прямолинейной и наивной Кати Грушко, с ее атлетическим, но при этом несколько мужским телосложением. Словно желая подчеркнуть особенности своей фигуры, она явилась на встречу в узких джинсах и короткой алой куртке. Вся ее прическа состояла из светлого «конского хвоста». Украшений она не носила, тогда как Юлия была и при сережках, и даже при бусах, придававших нарядный вид ее ладненькому, но простому платьицу.

Юлия была психологом, побывала во многих горячих точках планеты и специализировалась на оказании помощи людям, пострадавшим от стихийных бедствий, террористических атак и прочих напастей. Катюша с малых лет занималась всевозможными видами спорта, добившись особых успехов в легкой атлетике, плавании, джиу-джитсу и биатлоне. Быков благосклонно посматривал на обеих, пока не перехватил многозначительный взгляд Алекса, после чего сосредоточил внимание на кофейной гуще в своей чашке.

Последним участником похода был красавец Леша Горбунков с черными, зализанными назад волосами и выразительными, словно подведенными глазами. Он был скуп на слова, внимателен и расслаблен, как большой сытый кот. В нем ощущалось что-то неуловимо-опасное, хотя невозможно было определить, что именно. Леша коротко охарактеризовал себя как альпиниста, гонщика и искателя приключений. На Севере он прежде не бывал, но с холодом сталкивался часто, когда совершал восхождения. Насколько понял Быков по некоторым репликам, Горбунков был участником той самой злополучной экспедиции, которая попала под сход лавины, похоронившей то ли невесту, то ли жену Алекса. То, что эти двое были давними друзьями, вызвало в душе Быкова неуместную ревность, которую он усердно, но безуспешно попытался подавить в зародыше.

– Куда мы все-таки летим? – спросил он, хмурясь, когда церемония знакомства была завершена. – Может быть, наш уважаемый командир все-таки сочтет нужным поставить нас в известность?