Страница 20 из 24
Что такое мотыль? Ближе к февралю, когда мы окончательно оправились от болезней, наши отцы решают устроить нам праздник. Они берут нас на зимнюю рыбалку, на Куршский залив! Мы с Сашкой ещё ни разу не были на зимней рыбалке, и очень хотим увидеть, как это всё происходит. Наши матери и бабули сопротивляются, говорят, что мы ещё не до конца выздоровели, что лёд на заливе уже подтаял, и вдруг мы все провалимся… Но мы с Сашкой совершенно спокойны, потому что знаем наших отцов. Если они что решили, то никакие женские уговоры заставить их передумать не могут. Они же настоящие мужчины, моряки, офицеры, охотники и рыбаки! И мы, когда подрастём, обязательно будем такими. И тоже не будем слушать своих жён и бабуль.
За день перед отъездом мы с дядей Петей идём на пруд, который находится прямо за забором училища. В его льду пробито много больших окон. Дядя Петя объясняет, что здесь городские рыбаки «моют мотыля». И что в городе много таких прудов, но этот самый близкий к нам. Лезет в кусты и вытаскивает длинную жердь с проволочным сачком на конце. И суёт этот сачок в пруд. Водит им в глубине из стороны в сторону, а потом с усилием вытаскивает. Сачок полон ила и грязи. И в грязи шевелятся маленькие красные червячки. Червячков очень много, прямо сотни! Они такие тонкие, что их можно легко порвать. Дядя Петя говорит, что это и есть «мотыль». И что на него клюет зимой всякая рыба. Мы начинаем набирать их в тряпку с илом, и в банки, а Рекс носится и всем мешает.
Дядя Петя зачерпывает сачком ещё несколько раз, а потом сообщает, что хватит. Прячет сачок снова в кусты, и мы, довольные, топаем домой готовить одежду и снасти. Наживка у нас уже есть!
Зимние удочки. Для зимней рыбалки нужны особые удочки, очень короткие. Это потому, что ловить приходится сквозь пробитые во льду отверстия – лунки. Пробиваются они пешнёй, – тяжёлой и острой металлической трубой, насаженной на деревянную ручку. На ручке есть кожаная петля, которую надевают на руку. Чтобы, когда лунку пробьёшь насквозь, не упустить пешню под лёд.
На коротких удилищах тоже есть мотовильца для лесок. И маленькие пробковые поплавки, и грузики, и крючки. Крючки совсем крошечные и тонкие, чтобы накалывать мотыля. А ещё вместо крючков можно подвесить «мормышки». Они сделаны из свинца, иногда с блестящими боками. Серебряные или золотые бока сильно «надраены», то есть натёрты до блеска. В мормышки вделаны тонкие крючочки, на которые тоже насаживают мотылей, или червяков, или опарышей. Что у кого припасено. Иногда вообще поплавков и грузиков нет, а мормышки опускают в лунку на нужную глубину и начинают подёргивать. Рыбы видят дёрганье, заинтересованно подплывают, хотят наживку отобрать у мормышек, и клюют. А хищные щуки, судаки и окуни хватают прямо с мормышками. Они думают, что это мальки.
У наших отцов все снасти всегда в порядке. Есть и пешни, и складные стульчики, чтобы удобно сидеть у лунок, и особые ящички на полозьях, с удочками и запасными снастями. И большие термосы с чаем, чтобы перекусывать, если проголодаешься.
В воскресенье мы приезжаем на залив очень рано, когда еще почти ночь. И долго идём по льду, наверное час. Когда рассветает, берегов не видно, потому что вокруг всё белое от снега. Если смотреть вдоль наших следов, то очень далеко еле-еле виднеется наш автобус. Он такой маленький, словно игрушечный. Вокруг автобуса ходит крошечный человечек. Это шофёр дядя Миша, который не пошел с нами, а решил половить поближе, у берега. Отец говорит, что мы пришли на ту самую каменную банку, где мы ловили летом с десантной лодки. И что здесь много рыбы.
Как только мы приходим на место лова, сразу прилетают несколько серых попрошаек – ворон. Они рассаживаются неподалёку и ждут. В их компанию затесалась большая морская чайка, которую вороны все время пытаются отогнать. Но чайка на вороньи уговоры не поддается; видно, что очень голодная.
Наши отцы берут по пешне и умело бьют ими по льду. Лёд не очень толстый, поэтому лунки пробиваются быстро. Лунок делается несколько, чтобы искать рыбу. И для нас тоже пробиваются. Мы можем ловить в любой свободной лунке. Но этих самых свободных лунок совсем мало, потому что отцы почти все лунки уже заняли своими снастями. Лунки они пробили так, чтобы видеть сразу несколько, и, если будет поклёвка, сразу подбежать. В самых близких лунках отцы «мормышат», то есть ловят мормышками. А ещё блеснят, подвешивая на леску тяжёлые зимние блесны.
Дядя Петя показывает нам, как сделать, чтобы лунка не замёрзла. Он даёт нам по специальному черпачку. Черпачок похож на большую ложку для супа, с дырками для прохода воды. Когда мороз начинает затягивать лунку льдом, надо черпачком этот новый тонкий ледок вычерпать. И тогда леска не примерзает.
На мотыля и красную икру. Глубина над каменной банкой небольшая, около трёх метров, поэтому мы с Сашкой справляемся со своими удочками уверенно. На наших удочках подвязаны по две мормышки, внизу – золотая, а над ней – серебряная. Мормышки наживляем мотылями и опускаем в лунки. Как только лески слабеют, это значит, что наживка достигла дна. Тогда мы чуть-чуть приподнимаем лески и пристегиваем поплавки. Всё готово. Остается только ждать.
А у отцов уже вовсю клюёт. Мы видим, как они одну за другой вытягивают разных рыб. Окуней, плотву и подлещиков. Пока не крупных. Отцы подсекают, потом бросают удочку на лёд, хватают леску руками и, быстро перебирая её, вытаскивают на лёд очередную добычу. Отцепляют, снова наживляют мотылей и опускают в лунку.
Когда в клёве наступает затишье, перекуривают. Достают портсигары с папиросами и вежливо предлагают друг другу. Нам смешно, потому что папиросы одинаковые. И мой отец, и дядя Петя курят только «Беломорканал» фабрики имени революционерки Крупской. Нам все говорят, что курить вредно, но почему же тогда курительную фабрику, капля никотина из которой убивает лошадь, назвали в честь верной жены Владимира Ильича? Мы не знаем, курил ли Ленин, но решаем, что Надежда Константиновна уж точно табачком баловалась. Когда мы вырастем, мы тоже будем курить «Беломор», потому что нам надо брать пример с выдающихся революционеров. И революционерок. Когда мы сообщаем свои мысли отцам, те смеются и объясняют, что мы перепутали папиросы с конфетами: «Беломорканал» выпускает фабрика имени революционера Урицкого, а фабрика имени Крупской делает прекрасные шоколадные конфеты. И мы понимаем свою ошибку, но, если разобраться, то ведь Урицкий – тоже революционер, и с него всем надо брать пример, в том числе и по поводу его революционного курения.
Вот и у нас клюёт. Поплавки дёргаются, мы одновременно подсекаем и с удовольствием ощущаем рыбьи толчки. Хватаем лески и, перебирая руками, вытаскиваем на лёд окуней. Они очень красивые. Чёрно-зелёные, с яркими красными плавниками. Окуни бьются на льду, стараясь упрыгать обратно в лунку, но скоро замирают на морозе, засыпают и коченеют.
Через какое-то время клёв потихоньку слабеет, а потом совсем замирает. Отец говорит, что подошли щуки или судаки, а остальные рыбы испугались и спрятались. Поэтому он начинает блеснить. И правда, скоро выволакивает на лёд крупную щуку. Не такую большую, какую он убил из ружья весной, но тоже очень красивую. Безмен показывает около трёх килограммов.
Снова начинает клевать рыба. Но большие рыбы не клюют. Тогда дядя Петя с отцом хитро перемигиваются и вынимают маленькие круглые железные коробочки. И зовут нас. Когда коробочки открываются, то становятся видны яркие оранжевые шарики. Это красная икра. Мы с Сашкой один раз видели красную икру, на празднике. И даже пробовали её. Мамы нам намазали по бутерброду. Она до того вкусная, что прямо тает во рту. Мы тут же решаем, что будем перекусывать бутербродами с икрой и сладким крепким чаем из отцовских термосов. И радостно облизываемся. Однако отцы берут по несколько икринок и… насаживают на крючки!… Вот это да! Такую редкую человеческую еду да на крючок!… Но отцы объясняют, опуская икряные мормышки в лунку, что на красную икру рыба берёт более охотно, и можно поймать крупных. И дают нам немного икры. Когда мы насаживаем, то видим, что икра твёрдая, и прокалывается с трудом. Оказывается, её перед рыбалкой специально выдерживают, чтобы она как бы «засахарилась». И лучше держалась на крючке.