Страница 83 из 115
– Понимаю.
Щелкает замок двери. Шара подходит к окну как раз в тот момент, когда в нем появляется лицо тетушки.
* * *
– Думаю… что в произошедшем я виновата в той же мере, что и ты, – говорит Винья.
Шара ничего не говорит. И не двигается. Она молчит. И наблюдает. Винья, кстати, тоже держится сдержанно и отстраненно. Они смотрят друг на друга через стекло с одинаковым выражением: немного подозрительным, обиженным и одновременно опечаленным.
– Мне следовало остановить тебя, когда ты была моложе, – говорит Винья. – Твой интерес к Континенту всегда был крайне… нездоровым. Но я доверяла тебе все больше и больше и все чаще отпускала тебя действовать самостоятельно. И теперь об этом жалею. Возможно, мне следовало чаще отправлять тебя домой. Возможно, в этом ты была права. Возможно, если бы ты побывала здесь и своими глазами увидела, как идут дела в парламенте, насколько все изменилось и… насколько шатко наше положение, ты бы действовала иначе.
Ах, вот оно что. Политическая карьера тетушки теперь в опасности. Но вчера Шара сражалась с огнем и с Уравом, и ей нелегко проявить симпатию к человеку, жалующемуся на то, что у него возникло некоторое недопонимание с некоторыми членами парламента. По правде говоря, Шаре вообще неохота принимать какое-либо участие в этой беседе. Она вполне удовлетворена своей ролью слушателя: пусть тетушка говорит, а Шара будет смотреть, как намерения и мотивы Виньи кристаллизуются на стекле, подобно первому инею.
– Отношение к вопросу существенно изменилось – буквально за день. Долгое время никто даже и думать не думал о том, чтобы вести дела с Континентом, но теперь… Теперь эта идея кажется весьма привлекательной. Теперь вдруг нам любопытно. И теперь, несмотря на все мои усилия последних десяти лет, министры пересматривают свое отношение к Континенту. Их помощники и референты просматривают корреспонденцию с Континентом и видят, что сотни и сотни петиций подписаны одним и тем же именем: Вотров, Вотров, Вотров…
Внутри у Шары все сжалось. Этого она не ожидала. Неужели она права? Неужели Во сдал ее, чтобы сорвать куш в этой безумной партии? И – а вот это и вовсе порядочная дичь – неужели у него… получилось? И ведь надо же, все случилось прямо накануне выборов Отцов Города…
– Я так понимаю, что ты ждешь, – говорит Винья, – когда я перейду к описанию действий, которые собираюсь предпринять.
Шара поджимает губы и моргает. Вот и вся реакция на слова Виньи, а та пусть сама думает, как все это понимать.
Винья качает головой:
– Я должна была прямо запретить тебе осматривать Склад, – говорит она. – Я должна была знать, что ты, с твоей нездоровой фиксацией на Континенте, не сможешь противостоять искушению.
Шара заламывает бровь:
– Одну секундочку. Что вы…
– Но, естественно, как только ты узнала, что Склад действительно существует, ты попыталась туда проникнуть, – продолжает Винья. – Ты полезла туда и принялась шерстить полки.
– Да что такое! Тетя Винья, я не хотела идти туда! Мне пришлось!
– Да что ты? Ты сообщила мне, что допрашиваешь университетскую уборщицу касательно обстоятельств смерти доктора Панъюя, а потом – раз! – и уже нашла способ проникнуть на Склад! А ведь это самое засекреченное здание в мире! А потом ты его сжигаешь, а затем сражаешься в реке с чудовищами божественного происхождения, и все это попадает на первые полосы газет! Которые публикуют твое настоящее имя! Шара, я пытаюсь понять, как все могло сложиться таким образом! И мне все больше кажется – дело именно в том, что ты, с твоим интересом ко всем этим замшелым мертвым богам, пролезла туда, чтобы просто поглазеть! Как в пыльный музей, будь он неладен! А потом ты все спалила и до кучи освободила какую-то жуткую божественную гадину!
У Шары в буквальном смысле отваливается челюсть. Она настолько ошарашена, что не может найтись со словами для ответа. В последние сорок восемь часов чего только с ней не случалось, но вот это… это просто ни в какое сравнение не идет по безумию и несправедливости.
– Я… Да… Чтоб вы знали, Склад был заминирован!
– Да неужели? Реставрационистами, да? – Винья произносит название так, словно говорит о шайке неграмотных фермеров, ничего, кроме картошки, в жизни не видевших.
– Да!
– И как же они туда проникли?
– Они… они воспользовались чудом!
– Ах, вот оно что, – кивает Винья. – Чудом, значит. Как удачно все совпало, надо же. Особенно когда, с чисто теоретической точки зрения, ни одно из этих чудес не должно уже работать. Так что, с чего бы им минировать Склад, набитый священными, с их точки зрения, реликвиями?
– Чтобы замести следы.
– И куда же вели их предполагаемые следы, моя дорогая?
– Там было… Они хотели что-то оттуда украсть!
– Что именно?
– Не знаю! Именно там и стояла растяжка!
– Значит, это ты ее зацепила, да?
Шара в такой ярости, что с трудом выплевывает слова:
– Они! Они попадали на Склад с помощью древнего божественного чуда! В течение нескольких месяцев!
– И для чего же они собирались использовать это нечто, украденное со Склада?
– Я не знаю!
– Вот, значит, как. Ты не знаешь.
– Пока! Пока не знаю! Но я знаю, что… что это как-то связано со сталью!
Звучит жалко – это даже сама Шара понимает.
– Я как раз расследую это дело!
Винья кивает и медленно опускается в кресло. И задумывается.
– Поговори с Мулагеш! С Сигрудом! Да с кем угодно! – горячится Шара.
– Репутация Мулагеш изрядно подмочена, – отмахивается Винья. – Охранять Склад было ее обязанностью, и что? От Склада осталась груда пепла. А твоего дрейлинга я даже слушать не буду – ты бы мне еще предложила проконсультироваться с бешеной собакой… Но самое главное, Шара, дорогая, в том, что ни один оперативник на всем Континенте не докладывал ни о чем похожем. Никто не заметил твоего заговора.
– Это потому, что они отличные конспираторы! В отличие от нас! Я приехала в Мирград, когда по стенам уже полчища крыс бегали! Они начали подготовку задолго до моего прибытия!
Винья закатывает глаза и качает головой с расстроенным и озабоченным видом родственницы, которой приходится выслушивать слабоумного дедушку за семейным ужином.
– Ты мне не веришь, – в отчаянии произносит Шара.
– Шара, ты отправилась в Мирград расследовать дело, пахнувшее жутким международным скандалом, – чтобы тут же устроить другой, гораздо более громкий. Слава морям, что на Континенте не подозревают о существовании Склада. Если бы они прознали, что ты пустила по ветру сотни лет их драгоценной истории, они бы потребовали твою голову! И мою тоже! Ты хоть представляешь себе последствия того, что учинила? Плюс, увлекшись всеми этими махинациями, ты где-то прокололась, и тебя раскрыли. И это меня, на данном этапе, совершенно не удивляет. Ты либо слишком самоуверенна и глупа, либо слишком опрометчива и глупа, и я не знаю, что хуже. Еще я заметила, что ты ничего еще не сказала о собственно деле – об убийстве Панъюя. А ведь именно ради его расследования я разрешила тебе остаться в Мирграде, разве нет? И как – могут ли твои новейшие разыскания в области местной конспирологии пролить свет на то, кто его убил?
Шара смотрит на белый чемодан Воханнеса под столом.
– А может, и найдется кое-что, – свирепо заявляет она, – если ты позволишь мне просмотреть материалы из тайника!
Винья резко подается вперед:
– Если ты запустила туда руки, знай – ты нарушила прямой приказ Министерства! Эти материалы первой просмотрю я! Только я! И если я решу, что в них содержится что-то полезное для тебя, я дам тебе доступ! Вот так работает вертикаль управления! На принципе субординации построено все наше агентство, все спецслужбы! И я не позволю моей зарвавшейся племяннице взломать систему только потому, что ей кажется, что, начитавшись старых пыльных книжек, она что-то там такое поймет и посрамит своим глубоким знанием других оперативников! Твое увлечение божественным всегда было проблемой, а не достоинством! И сейчас, вот прямо сейчас, у меня руки чешутся выдернуть тебя из Мирграда и посадить на первый же корабль в Сайпур!