Буря дракона

— Она отлично справляется, — сказала я.

Губы ангела изогнулись в легкой улыбке.

— Вы были близки.

— Да, давным-давно. Она была моей ученицей, как и Харкер. Когда ее предыдущий наставник погиб, я предложила тренировать ее. Она была очень хороша, восходящая звезда. У нее было столько амбиций, — полковник Старборн вздохнула. — Но она не задержалась надолго. Мы так и не сформировали магической связи между учителем и учеником, какая есть между мной и Харкером.

— Вы жалеете об этом.

— Да.

Я всегда была так уверена по поводу того, что собой представляют окружающие, и чем они не являются. Я так ошибалась. Сидя здесь, я начинала понимать, что ангелы могут сожалеть. Они не были такими непогрешимыми, какими притворялись — и они чувствовали больше, чем когда-либо признавали. И когда они чувствовали что-либо, их чувства были столь же сильны, как и магия, что текла по их венам. Достаточно было лишь раз взглянуть на боль, пылавшую в глазах полковника Старборн, чтобы осознать, насколько глубоки ее чувства.

— Когда-то мы почти стали близки, — сказала она мне.

— Но вы расстались.

— Я оттолкнула ее. Неосознанно. Я просто действовала так, как мне казалось правильным. Долг перед Легионом превыше всего. Я даже не думала о том, что она была другой, совсем еще новичок в Легионе. Она не знала ангельских порядков. Порядков Легиона.

Все всегда сводилось к одной и той же проблеме.

— Ты знаешь, почему ангельских союзов так мало? — спросила она у меня.

— Слишком большое количество Нектара в человеческом теле изменяет его баланс. Двое людей с могущественной светлой магией не могут произвести на свет ребенка, так что ангела всегда сводят с солдатом низшего уровня, с кем-то, кто по тестам Легиона обеспечит хорошую магическую совместимость. Каждое тело по-разному интегрирует в себя Нектар.

— Да, — сказала она. — Неро — редкость, ребенок двух ангелов. Единственный в своем роде. Союз родителей Неро оказался возможен, потому что его отец был достаточно темным, хотя они и не осознавали это в то время. Эта тьма сделала их совместимыми. Она сделала возможным зачатие Неро.

— Легион хочет иметь как можно больше ангелов, — продолжила она. — Так что он решает, с кем ангелу вступать в брак. Союзы создаются с целью создать наивысший шанс рождения магически одаренных детей. Через несколько лет после превращения в ангела, когда у меня впервые наступил период фертильности, Легион поженил меня с другим солдатом в надежде, что мы произведем на свет ребенка, — выражение печали омыло ее лицо.

— Вы его не любили? — предположила я.

— Калеб был моим лучшим другом. Я любила его как брата. Мы дружили с тех самых пор, как вместе вступили в Легион. Мы оба были в шоке, когда магические тесты показали нашу совместимость, но мы выполнили наш долг. Мы были женаты много лет, но не зачали ребенка. Потом я встретила Басанти. Она знала о нем, о нашем браке. Она сказала, что это неважно, — полковник Старборн нахмурилась. — Пока это не стало важным.

— Что произошло?

— Ты знаешь, что происходит, когда женщина-ангел становится фертильной?

Я кивнула, припоминая лекцию Нериссы об ангельской фертильности.

— Это обостряет эмоции всех вокруг.

— Эмоции Басанти крайне обострились, когда она однажды вечером атаковала Калеба в моей квартире. Мы все сказали вещи, о которых потом жалели, — обреченность ожесточила ее лицо. — Следующим утром я ушла с Калебом. Когда я вернулась, Басанти сообщила мне о своем отъезде. Она подала прошение о переводе в другой офис. Все это было для нее чересчур. Я пыталась объяснить, что я всего лишь выполняю свой долг ангела создать солдат для Легиона, но она не могла отделить личное от профессионального. Калеб ей даже нравился, но после того вечера она не выносила нашего присутствия. Она чувствовала себя преданной. И всякий раз, глядя на нас, она видела это предательство. Она не могла быть со мной, пока я замужем за ним. Даже после того, как он женился на другой, для нас было уже слишком поздно.

— Я не знала, что можно расторгнуть брак, организованный Легионом.

— Ангелу сложно зачать ребенка, особенно женщине-ангелу.

Это объясняло, почему у большинства мальков Легиона был ангел-отец, а не ангел-мать.

— Даже при идеальных магических обстоятельствах, даже когда все складывается удачно, зачатие крайне маловероятно, — продолжала она. — После многих лет нашего бесплодия Легион решил, что мы недостаточно совместимы, и просто не судьба. Они разрешили Калебу жениться на другой. С тех пор мне не находили магически совместимую пару, по крайней мере, недостаточно совместимую для союза.

Магия невероятно сложна. Слияние магии — еще сложнее. Вот почему у ангелов редко рождались дети — и вот почему Темные Силы не сумели смешать темную магию со светлой магией полковника Старборн.

— Магия ангела крайне неподвижна, — сказала она. — Нам сложнее прокачивать магию, чем вам. Каждый новый уровень требует больше усилий, чем предыдущий.

Я усиленно старалась не думать о приближающихся испытаниях Неро, церемонии десятого уровня. Дамиэль сказал, что это не похоже ни на что из того, с чем он сталкивался ранее.

— Ангельская магия так прочно зафиксирована в одном состоянии, — сказала мне полковник Старборн. — Темные ангелы знали, что они пытались заставить меня сделать то, чего раньше никто не делал, то, что почти точно невозможно. Они полностью ожидали, что я умру.

Но у меня был баланс света и тьмы. Что это означало?

— Зачем Темным Силам рисковать? — спросила я у нее. — Зачем проходить через все эти сложности с похищением ангела, чтобы ожидать ее смерти?

— Их манило обещание идеального солдата, полагаю. Все мы в какой-то момент подвергаемся искушению, — ее взгляд задумчиво переместился вверх.

— Вы? — удивленно переспросила я.

Она настаивала, что слияние невозможно. И все же тоскливый взгляд ее глаз говорил, что она когда-то пыталась обрести эту силу.

— Да, — сказала она напряженным от вины голосом. — До того, как темные ангелы заманили меня в Огненные Горы той ночью, я… пробовала свои силы.

Как и говорили другие Драконы.

— Я пыталась усилить стихийную силу замка — и для этого я экспериментировала с темной магией. Я думала, что если овладею всем спектром стихийной магии, от светлой до темной, то сумею сделать Замок Бури могущественным как никогда. И с этой силой мы могли бы изменить мир.

— И вернуть дикие земли туда, где они находились до нашествия монстров, — сказала я.

— Среди прочего, — она покачала головой. — Но ни один из моих экспериментов по усилению замка не принес результатов. И это к лучшему. Неправильное обращение со светлой и темной магией приведет лишь к катастрофе. Посмотри, что случилось со мной. Если бы я не полезла туда, ничего бы не случилось. По эту сторону стены никогда не появилось бы монстров.

— Что вы… — я остановилась, увидев выражение нефильтрованной вины на ее лице. — Темные Силы не создавали монстров, которых мы обнаружили в Огненных Горах, не так ли?

— Нет.

— Вы их создали.

— Да, я. Так увлекшись своими экспериментами, своим крестовым походом по овладению полным спектром магии, я создала монстров в глубинах Огненных Гор. Вот почему темным ангелам было так просто заманить меня в горы. Я и без того проводила там много времени. Я была помешана. Я тренировала монстров защищать мою мастерскую. Когда они произвели потомство с тем же идеальным балансом света и тьмы, я увидела в этом подтверждение своего успеха, а не предостережение остановиться. Я даже не подумала о последствиях того, что так много монстров будут жить по эту сторону стены.

— Темные Силы узнали, чем вы занимаетесь, не так ли?

— Когда ты тянешься к силам ада, ад тянется навстречу, — она попыталась сесть, содрогаясь от боли.

Я опустила на нее руку.

— Вы еще не исцелились. Вам повезло, что вы выжили.

— Но я выжила, — ответила она. — Благодаря тебе. И Неро. И Харкеру.