Ее секрет

Остаток пути она почти бежала, будучи не в состоянии избавиться от гнетущего ощущения беспокойства, поселившегося у нее в животе. Добравшись до дома, она первым делом, даже не сняв плаща, шляпки и перчаток, тихонько прокралась по коридору в комнату отца. Приоткрыв дверь, она увидела, что он свернулся калачиком под одеялом и громко похрапывает, погрузившись в глубокий и спокойный сон. Лео улыбнулась, сбрасывая с плеч накидку и свои страхи.

На следующее утро Лео проснулась рано и сошла вниз, в кладовую, расположенную в задней части аптеки. Если в военный лагерь действительно пришла инфлюэнца, то ей предстоит нелегкий день. Она удостоверилась, что располагает достаточным запасом линиментов для груди и тинктуры от кашля, прежде чем воспользовалась тихим рассветным часом, чтобы достать стремянку и приставить ее к самой высокой полке, на которой хранились книги отца. Книги по химии и иным областям науки – книги, содержащие длинные и непонятные слова. Но Лео уже знала, что если постараться понять их, то они оказываются чуть ли не самыми очаровательными в английском языке. Вазелин, например, представлял собою маслянистую и водостойкую смесь углеводородов, но добавьте к нему сажу, и вы получите тушь для ресниц.

Она провела рукой по корешкам и остановилась, добравшись до своих сокровищ: эмалевой пудреницы Фаберже, в которой покоилась лебяжья пуховка, и флакончика духов «Коти» в форме стрекозы, произведенного на фабрике «Лалик». Это были настоящие жемчужины ее коллекции, самые ценные вещи, которыми она владела, – во-первых, потому что раньше они принадлежали ее матери, а во-вторых, Лео мечтала о том, что и ее косметические составы будут расфасованы в нечто столь же волшебное и удивительное, стройными рядами стоящее на полках в аптеке. Она решительно спустилась по ступенькам. Если эпидемия инфлюэнцы окажется не такой уж суровой – а в бледно-золотистом сиянии осеннего утра так и хотелось думать, – она, пожалуй, действительно выставит в аптеке на продажу немного губной помады вместо того, чтобы шутить с отцом на этот счет, и кому какое дело, что скажет на этот счет миссис Ходжкинс!

Она достала кастрюлю и деревянную ложку – свою импровизированную смесительную емкость – и принялась разогревать и помешивать пчелиный воск, кармин, миндальное масло, свеклу и розовое масло, пока у нее не получилась смесь насыщенного алого цвета. Затем она разлила ее по нескольким флаконам, чтобы та остыла, – зримая, осязаемая хрупкая красота посреди того ужаса, в котором они жили.

Затем Лео отправилась наверх.

– Папа? – окликнула она отца.

– Сегодня я немного проспал, родная, – долетел до нее из комнаты голос отца. – Сейчас спущусь.

Лео сварила два яйца, положила каждому из них по кусочку хлеба, а потом приготовила чай, взяв всего лишь по половине чайной ложечки листьев вместо трех, как любил отец; чай в последние годы стал такой же редкостью, как и хорошие новости.

Появился отец и тяжело опустился на стул. Его била дрожь.

– Ты замерз! – вскричала Лео. – Давай я принесу одеяло и укутаю тебе ноги.

– Не беспокойся. Я согреюсь чаем.

Лео передала ему чашку.

– Пей, – с шутливым укором проговорила она. – А я сделаю тебе еще одну.

– Ты – славная девочка, Лео. Как прошел вчерашний вечер?

– Я видела Альберта. Его полк перевели обратно.

– Держу пари, он был рад встретить тебя, – сказал отец, и в тоне его голоса прозвучали странные нотки, повергшие Лео в недоумение.

– Не знаю. Я сделала себе легкий макияж, чем, кажется, шокировала его.

– Ха! – презрительно фыркнул отец. – Он был на войне и сидел в окопах, но его способна шокировать черная краска у тебя на ресницах? Значит, он тебе не подходит. Как и все остальные, впрочем.

– Это просто потому, что ты собственник, – поддела она его.

– Нисколько, – решительно отрезал он. – Помяни мое слово, он еще попросит тебя выйти за него замуж. Но ты должна ответить «нет». Не вздумай застрять здесь. Как только война закончится, я придумаю, как вернуть тебя в Лондон, вот увидишь.

– Я тебя не оставлю одного, даже не надейся.

В окно, прерывая их, вплыл колокольный звон.

– Сегодня же не воскресенье, – сказала Лео.

Подбежав к окну, она распахнула его, не обращая внимания на хлынувший внутрь холодный воздух.

А колокола все продолжали звонить, и люди запрудили улицу. Поначалу звуки, которые они издавали, показались Лео незнакомыми, и только потом она сообразила – люди смеялись.

– Что случилось? – окликнула она мистера Бэнкса, который стоял на ступеньках своей адвокатской конторы, располагавшейся по соседству, и лучился широкой улыбкой.

– Война закончилась! – прокричал он в ответ.

Лео подскочила к отцу и с такой силой сжала его в объятиях, что он закашлялся.

– Все кончилось! – вскричала она.

Отец хлопнул в ладоши и рассмеялся.

– Ну, не стой же столбом, – сказал он. – Беги и веселись!

Лео вытащила носовой платок и утерла слезы, выступившие у отца на глазах.

– Я люблю тебя, – сказала она.

А потом она сбежала по ступенькам и выскочила на улицу, надеясь отыскать Джоан и пуститься с нею в пляс. Но уйти далеко ей не удалось, потому что на каждом шагу она натыкалась на солдат, которые хотели взять ее за руки, чтобы закружить на месте или подбросить в воздух. Один из них даже попытался поцеловать ее, и она не стала противиться, потому что сегодня наступил такой день, когда правила приличия перестали что-либо значить.

– Спасибо! – крикнул он и улыбнулся, прежде чем бежать дальше.

В то утро город, казалось, сошел с ума: магазины и лавки лишились продавцов, коровы остались недоенными, а завтраки – несъеденными. В церкви было не протолкнуться от людей, возносящих благодарность Господу, владелец гостиницы «Кучевое облако» раздавал кружки пенного пива всем, кто, пританцовывая, пробегал мимо, полисмены игнорировали столь вопиющее нарушение правил, и даже деревья, казалось, присоединились ко всеобщему веселью, роняя листья, словно благословение, на золотисто-рыжие волосы Лео и головы всех деревенских жителей, собравшихся на импровизированный праздник на главной улице.

Лео мелкими глоточками потягивала пиво, от души наслаждаясь атмосферой нежданного праздника, когда кто-то похлопал ее по плечу.

– Мисс, моей маме нужно лекарство от кашля.

Слова эти стали для нее холодным душем: Лео вдруг сообразила, что так и не видела Джоан и что во всеобщем веселье принимают участие очень немногие медсестры. А вот солдаты, напротив, в городе встречались во множестве и на каждом шагу. Следовательно, вспышка инфлюэнцы не могла быть слишком уж серьезной. Тем не менее ее охватили дурные предчувствия, а эйфорию как рукой сняло.

– Уже иду, – сказала она парнишке, стоявшему перед ней.

Когда она развернулась, чтобы идти в аптеку, начал накрапывать дождь. Юбка ее сразу намокла, а подол отяжелел, пропитавшись водой и грязью. Придя в аптеку, она дала мальчишке лекарство от кашля для его матери, расспросив его насчет симптомов, и озабоченно нахмурилась, когда он рассказал ей о лихорадке, кашле и головной боли. После того как он ушел, она бегом поднялась наверх, чтобы повидать отца, который по-прежнему сидел за столом в той же самой позе, в какой она оставила его.

– К нам пришла эпидемия испанского гриппа, – без долгих предисловий заявила она. – Ты должен остаться дома. Я не переживу, если ты заболеешь.

– Не будь гусыней, – ласково сказал отец. – Я пребываю в полном здравии. Но, пожалуй, сейчас мне лучше прилечь на минутку, пока эта чашка чая не согреет мои суставы.

Оставив отца в уюте и покое его собственной комнаты, Лео вернулась в аптеку. В этот день покупатели шли к ней сплошным потоком, хотя и не слишком полноводным. Большинство жаловались на кашель и лихорадку, но ведь на дворе стояла осень. Она закрыла лавку в шесть, приготовила отцу на ужин яйца с гренками и отправилась спать, но уже в пять часов утра ее разбудил громкий стук в дверь. Страх заставил ее одеться с необычайной поспешностью, поскольку она знала, что только чрезвычайные обстоятельства могли вынудить кого-либо обратиться за помощью в столь ранний час.