Объятия смерти

— Странно, — наконец пошевелился правитель. — Твоя кровь, в ней почти нет ничего человеческого. Но и чистой демонической ее не назовешь, есть множество примесей. Кто ты такая? Отвечай!

Последнее слово-приказ прозвучали так властно и хлестко, что Иллит не удержалась и все же упала на колени у босых когтистых ног Императора.

— Я не знаю, Ваше Императорское Величество.

— Ты знаешь, что тебе грозит за ложь? Кто ты?

— Я не знаю! — собрав всю свою силу воли, Иллит подняла голову и прямо посмотрела в глаза возвышавшегося перед ней на троне монстра. — Могу поклясться! Чем угодно перед кем угодно, что не знаю!

— Клянись Истинной Тьмой!

— Клянусь Истинной Тьмой, что не знаю, кто я такая!

Девушка не очень понимала, что означает такая клятва и каковы ее последствия, но она не врала. Однако, заметив, как расслабился после клятвы Император, Иллит испугалась. Что это за клятва была? А если бы она соврала под такой клятвой, что бы с ней было? Как многого же она не знает об этом мире!

— Хорошо, — кивнул успокоившийся правитель. — Ты можешь принести мне вассальную клятву. Облегченную.

«Повторяй за мной», — раздалось в голове Иллит. Голос звучал так же, как и при общении с Нарготом, но это был ректор.

— Клянусь именем своим, душой и кровью своей, что стану верным гражданином Империи Гарадат, встану под руку Императора Империи и исполню волю его до тех пор, пока приказы не направлены на мое порабощение, полное лишение свободы воли или в прямой вред мне, как свободному и разумному существу. Клянусь не предавать Императора Империи Гарадат, если Император Империи Гарадат не предаст меня. Клянусь направлять свои силы на благо Империи Гарадат и пусть Тьма будет свидетелем моих слов.

После того, как она закончила повторять надиктованный ректором текст, в тронном зале ощутимо потемнело Тьма приняла клятву.

— Я, Император Империи Гарадат, в присутствии Тьмы принимаю вассала Иллит под руку свою, принимаю ее верность и готовность служить Империи Гарадат по мере сил своих в рамках принесенной клятвы. Да будет так.

Тяжелые, как бетонные плиты, слова Императора прозвучали, после чего в помещении тронного зала вновь стало светло, а на лбу девочки образовался узор гражданина Империи. Вот только в том месте, где обычно находится печать демона-покровителя оказалась печать совершенно незнакомой Императору сущности. Это было любопытно, но не на столько, чтобы тратить на столь мелкую тайну хоть крупицу дополнительного времени правителя. Мало ли высших демонов в Мироздании? Подумаешь, потомок кого-то не из местного пантеона. В конце концов, сам Император не входил в иерархию местного Повелителя. Он был правителем смертной Империи, а это значит, что любой настолько перспективный маг, как эта девчонка, стоит четверти его казны. Гарадат должен быть силен и одним своим именем до дрожи в коленках пугать любого потенциального врага!

— Вы свободны. Глер, забирай малявку и дай ей самое лучшее! Я хочу, чтобы ты воспитал из нее не меньшего монстра, чем я!

Магистр Глер вздрогнул. Еще один такой монстр? Нет, девочка не такая, у нее есть эмоции. Она однозначно не будет монстром. По крайней мере, морально. Но вслух, само собой, пожилой маг ничего не сказал.

— Как прикажете, Ваше Императорское Величество! На ее обучение будут направлены все усилия Темной Башни, — он изящно поклонился, морщась от того, как неуклюже спустилась красноволосая девочка. Этикет, в первую очередь ей нужно преподать этикет!

— Достал расшаркиваться, убирайтесь уже!

Долго ректора упрашивать не требовалось, уже спустя несколько минут они вместе с Иллит спешно покинули дворец. Молчаливый раб-кучер щелкнул плетью, и карета умчалась в сторону Темной Башни, находившейся на севере верхнего города.

Иллит с нетерпением ожидала их прибытия. Мандраж от встречи с могущественнейшим существом Темной Империи ее все еще не покидал, и она всячески старалась отвлечь мысли от произошедшего. Да уж, тут вам не французский двор времен Людовика ХV. Интересно, каково тут живется придворным? Впрочем, нет, не интересно. Вполне возможно, что руку одного из них Император и доедал во время их аудиенции. Нравы здесь жесткие. Даже хорошо, что Темная Башня довольно далеко от места обитания этого тирана. Если не высовываться, то можно попытаться ужиться с местными.

Так она думала, наивно полагая, что группа студентов, среди которых будет учиться, общая для всех прошедших экзамен. Что-то вроде института, в котором она училась в Москве. За всеми событиями Иллит упустила структуру Башни и взаимоотношения между разными группами ее учеников. Ей еще только предстояло узнать, что такое дети темной знати на собственной шкуре.

Император неподвижно сидел на троне, сверля взглядом двери, которые закрылись за его посетителями. Через несколько минут он весело фыркнул.

— Глупый ребёнок. Дать такую клятву…

Глава 24

Глава 24.

Телега, в которой везли Зиргрина, была простой и не примечательной. Деревянные колеса на деревянных осях. Сама телега имела борта сантиметров шестьдесят, чего катастрофически не хватало для того, чтобы опереться, а беспощадная тряска только усугубляла положение, еще сильнее подрывая здоровье, которое у новоиспеченного архана и без того слабело с каждым днем.

О том, что старший братец добавил в жидкость для смачивания плетей слизь цветочной жабы, Лирд узнал только на второй день, после того, как они покинули поселение. Намеренно или нет, но шаман при лечении не заметил этой дряни в ранах и через несколько дней они вновь открылись. Слизь цветочной жабы. Сама по себе она безвредна, но если попадет в открытую рану…

Даже простую царапину эта гадость могла превратить в незаживающую все расширяющуюся язву. И что самое неприятное, до того, как действие проявилось — устранить заражение легко, но как только проявился эффект — заболевший был практически покойником. Увидев, что на спине его самого ценного раба вновь открылись раны и ощутив запах, Лирд очень долго ругался, проклиная хитрого старшего брата, который сделал все возможное для лишения Лирда авторитета в отцовских глазах. Что будет, если он не сможет довезти зурга до города железношкурых и продать его там, Лирд старался даже не думать. К счастью, железношкурые жили довольно далеко от их лесов и мало знали о его обитателях. Была надежда обмануть работорговцев, представив все ерундой, последствием наказания за попытку побега. Эти алчные собаки ради редкости раба непременно рискнут. Встретить зурга в ошейнике — да такого и не бывало никогда. Главной проблемой было довезти мальчишку живым, для чего он выбрал самых сведущих лекарей среди пленных эльфов и поселил в повозку зурга, приказав внимательно следить за его здоровьем, а если умрет — то лекари умрут следом такой же точно смертью! Благо, жаб цветочных найти не так и сложно. Конечно, в той деревне сильных магов у эльфов не было, так, на уровне знахаря, но хоть какая-то надежда!

Сам же Зиргрин после многочисленных безуспешных попыток исцелить себя, сдался. В полной мере эти способности пробуждаются после достижения совершеннолетия, а сейчас в нем есть только зачатки. Что же, по крайней мере, если умрет, то это не его вина. Не будет же тот псих его возвращать в отстойник за собственные промахи? Ведь мог же поместить его куда-нибудь в более безопасное место. Или он ошибается? Умирать было страшно, гораздо страшнее, чем в первый раз. И чем медленнее приближалась смерть, тем больше ужаса испытывал арханский ребенок. Чтобы хоть как-то отвлечься, Зиргрин начал старательно вспоминать. Дорога была неблизкой, никто, кроме перепуганных эльфов, его не трогал. Вот еще факт. Ушастые сразу узнали его, но никто даже не подумал сказать хоть слово. Зиргрин был благодарен, но это никак не облегчало его участь.

Воспоминания. Тяжелая муть из смешения двух жизней постепенно улеглась, воспоминания, которые казались утерянными в водах Алой реки, стали медленно возвращаться. С большими пробелами, но все же. Он вспомнил свое прошлое имя, вспомнил имя матери…. А вот лица… Быть может, со временем…. Хотя, зачем? Зачем он себя мучает, пытаясь вспомнить жизнь, которой у него не будет никогда? Он не мог себе ответить, но все равно старательно прокручивал свое прошлое, по крупицам восстанавливая самое важное для себя. Быть может, только так ему удавалось сохранить себя как личность и не свихнуться от всего произошедшего.