Объятия смерти

— Лечить! — принял решение командир. — Отнесите ее Пихору. Он на своей телеге за воротами. Не любит лекарь смотреть на то, что после светлых остается. Хотя, его понять можно. Говорят, жену с дочкой светлые в Ярвике спалили.

— Может, догнать сумеем, командир? Зверей этих…

— Кого ты догонишь? Ты приказ выполняй, пока светлая малявка душу Тьме не отдала!

— Слушаюсь, — на мгновение вытянулся воин, после чего бережно взял на руки легкое детское тельце. — Худая-то какая, командир. Словно неделю еды не видела.

— Беженка, — припечатал командир, отворачиваясь. — Видать, от светлых бежали. Не удивлюсь, если вся родня ее здесь же, рядом с местными к столбам привязана. А эту, видать, спрятать сумели.

Оказавшись на руках местного солдата, Анна окончательно расслабилась. Выжатое погоней до предела, ее тело отказывалось шевелиться. Язык во рту распух, а мысли в голове двигались лениво, словно и не ее судьбу сейчас решали. Спустя несколько минут ее аккуратно уложили на дно телеги.

— Ты кого притащил! — раздался визгливый стариковский голос. — Светлую приволок! Мне приволок! Да чтобы я светлую лечил!

— Да хватит тебе, старый. Видишь же, дите еще совсем. Из беженцев. Сам знаешь, люди от приятной судьбы не бегают.

— Вот и пусть помрет, да не мучается! Сам подумай, куда нам ее?! Или предлагаешь мне потом в храм вводить девчонку? Мне за нее ответ держать? Мне перед ликами богов за нее поручаться?

— Да чем плохо тебе, Пихор? Один же совсем! Так хоть будет кому о тебе позаботиться!

— Да ни за что!!! — громко взвизгнул худой сгорбленный старик, злобно пнув детское тельце. — Светлую в храм не поведу! Да я лучше сам на кол светлый поднимусь!

— Ох и вредный же ты, — выдохнул принесший Анну воин. — Не хочешь — не вводи. Вылечи ее, а там маме Уле ее отдадим. Цвет у нее глаз и волос необычный. Мама Уля любит такое, она и позаботится. И в храм введет, все как полагается.

— Если так, то надень ошейник на замарашку. Если светлый не раб, то лечить его — врага растить.

Досадливо скрипнув зубами, воин вытащил из-за пояса тонкую полоску кожи. Магический рабский ошейник. Не хотелось доводить до такого, но ведь старик не станет лечить ребенка. Пусть привыкает. В конце концов, ошейник на нее надели бы в любом случае. Не любили здесь выходцев из светлой Империи. С такими мыслями, воин захлестнул кожаную полоску на шее девочки, после чего привязал магическую нить ошейника к своему кольцу. Если после лечения девочка окажется еще и хороша собой — можно будет выторговать у мамы Ули приличную сумму.

Глава 15

Глава 15.

Длинные побеги, когда-то составлявшие его тело, превратились в четыре ядовитые плети, заменившие хвост. На каждом побеге трепыхался такой же младший демон, как и он сам. Вот только они оказались слабее. Гораздо слабее. Наргот стоял, с легким интересом наблюдая за мучениями своих жертв. Его тело изменилось, став худым, покрытым ядовитыми шипами на всех сочленениях. Глаз осталось восемь. Длинные и худые лапы были мало отличимы от четырех хвостов, создавая впечатление чего-то паукообразного, но одновременно древоподобного. Наргот рос. Он стремился к силе, готовый перешагнуть через всех на своем пути. Эти четыре младших демона занимали солидный участок духовного слоя смертного мира. Место было крайне привлекательным для Наргота, ведь он хотел охотиться здесь на смертных в одиночку Четыре глупых духа не согласились. Не ожидали они, что кто-то из младших демонов посмеет нападать на представителей собственного домена. Наргот посмел. Кто бы озаботился смертью четверки никому не нужных демонов? Сколько таких пало от его лап и хвостов? Наргот сбился со счета. Однако в этот раз он, наконец, просчитался.

— Мелкий демоненок смеет нарушать мои законы в моем собственном домене.

Перед Нарготом появился тот, кем он еще пару вздохов Бездны так восхищался. Герцог Лурх. Сейчас он сдерживал свою ауру, но все равно от его мощного присутствия Наргота буквально плавило. Огромное тело Владыки, покрытое белесыми хитиновыми пластинами, чуть качнулось, после чего замерло над Нарготом.

— Зачем ты это делаешь? — спросил он, рассматривая демоненка, словно какое-то мелкое насекомое.

— Сила.

— Сила?

— Я хочу стать сильнее! Намного сильнее! Я хочу превзойти ограничения низших, я хочу стать высшим демоном!

В ответ на это признание, Лурх расхохотался.

— Превзойти ограничения? Жаждешь силы? Мне нравится! Если принесешь мне непреложную клятву, я готов принять ее! Это мгновенно вознесет тебя на несколько ступеней в иерархии.

— Нет! — отрезал демоненок.

— Нет?! Ты смеешь отказывать мне?

— Если желаешь уничтожить меня, сделай это, Повелитель! Но я не желаю силы заемной! Я жажду силы личной, которой добьюсь сам! Мне все равно, сколько эонов вздохов Бездны я потрачу. Это цель моего существования. Я сам выбрал ее для себя.

— Замечательно! — клыкасто оскалился темный герцог. — Тогда следуй за мной. Я найду для тебя намного более подходящее применение, чем ловля остаточных эманаций ненависти в грязном торговом порту. Ты не пожалеешь, малец. Я всегда ценил тех, кто стремится к развитию во что бы то ни стало! Я сам таков и окружение мое только такое!

— Да, Владыка, — покорно склонился Наргот перед первым в своем существовании прямым сюзереном.

Разбудило Анну ведро холодной воды, выплеснутое на нее. А проспала она очень многое. Весь день до ближайшего приграничного города о ней заботился без конца ворчащий старый гарнизонный лекарь. Ему удалось очистить все раны и слабенькими самозаряжающимися амулетами исцеления привести тело девочки в порядок. Пропустила Анна и то, как уже знакомый воин, стоило их отряду въехать в город, бережно подхватил на руки хрупкое тело и унес куда-то к западу от городских ворот. Не видела она и то, как яростно торговался воин с тучной женщиной лет сорока на вид. Когда же деньги были переданы, а поводок ошейника был переключен на перстень женщины, последняя брезгливо осмотрела тощую девчонку, после чего приказала крепкому мужчине-рабу отнести ребенка в купальни. Выгнав из просторной бани троицу девиц, мама Уля самостоятельно срезала с аловолосой девочки лохмотья, которые она носила вместо одежды, с изумлением узнав в этих тряпках остатки рясы мелкого храмовника светлых. Вопросов к девочке у нее появлялось все больше и больше. Увы, она спала так крепко, что даже не заметила всего того, что с ней делали. Взяв ведро с ледяной водой, мама Уля от души окатила ребенка.

От такой побудки, все еще не соображая, где находится, Анна резко подхватилась с места и с каким-то диким звериным рычанием бросилась на первого, кого увидела. Резкая боль, прошившая тело с ног до головы, бросила ее на каменный пол. Анна с удивлением осознала, что парализована.

— Тц, тц, тц, — покачала головой тучная женщина с замысловатой татуировкой на лбу, приближаясь к своему приобретению. — Это ж надо, в рабском ошейнике кинуться на своего хозяина. Совсем дикая.

— В… в чем? — хрипло спросила девушка, дождавшись окончания паралича и судорожно ощупывая кожаную полоску у себя на шее.

— А как хотела? — уперлась кулаками в бока женщина. — Светлые без ошейников долго не живут. Да ты не волнуйся. Чуть позже сниму с тебя я ошейник. Не любят клиенты думать, что им служат по принуждению.

— Не светлая.

— Что?

— Я не светлая, — чуть громче повторила Анна. — Потому и бежала сюда. На костре хотели сжечь…

— Ох ты ж! — всплеснула руками женщина. — На костре абы кого святоши не палят. Никак магией какой владеешь?

Анна, ничего не понимая, кивнула головой.

— Понятно. Значит так. Сейчас мойся. Хорошенько мойся, воняешь, как орчанка. Тебе принесут нормальную одежду, я распоряжусь. Потом Муга, раб за дверьми, отведет тебя на кухню. Чтоб поела хорошенько. Когда закончишь — скажи Муге отвести к маме Уле. Так меня и называй, понятно? Мама Уля.