Вечность спустя

Вода, почти ледяная, окончательно привела в чувства и отрезвила голову. Кожу покалывало, и от этого Андрей испытал такое удовольствие, словно заново родился. Алкоголь окончательно выветрился из организма, оставив после себя лишь кислый привкус во рту. Почистить бы зубы, но нераспечатанных щёток нигде не обнаружил, а брать чужую — брезгливо. Пришлось воспользоваться ополаскивателем с совершенно мерзким вкусом и слишком насыщенным ароматом, зато стоящим наверняка огромную кучу денег. Андрей усмехнулся, вспомнив, что Игорь всегда любил пускать пыль в глаза, окружая себя всем самым дорогим и шикарным, словно он не обычный парень из панельной многоэтажки, а наследный принц нефтяной империи. Даже в долги готов был влезть, лишь бы золотая пыль на брендовой обуви бликовала, не понимая, что окружающим на тебя по большей части наплевать. Завидовать могут начать, не больше.

Наверное, именно так и выглядят комплексы, когда почти стыдно за не слишком благородное происхождение, а всем этим внешним, наносным, пытаешься выглядеть в чужих глазах лучше, чем ты есть на самом деле. Андрей не понимал этой тяги к роскоши, но, впрочем, сильно забивать голову лишней информацией не стал, и так есть о чём думать.

Закончив приводить себя в порядок, Андрей последний раз окинул себя взглядом в огромном зеркале в золочёной слишком вычурной раме, удовлетворённо улыбнулся своему отражению, ощущая приток шальной энергии. Всё-таки этот парень по ту сторону яви нравился ему — красив, хорошо сложен, да и богат. Что ещё нужно? Отвернувшись, повязал вокруг бёдер белоснежное полотенце, пахнущее морским бризом, и распахнул дверь ванной комнаты.

В спальне пахло кофе, а Яна сидела на краешке кровати, рассматривая содержимое своей чашки. Красивая всё-таки, необычная, с каким-то сломом внутри — Андрей чувствовал это. И снова захотелось повторить то, что произошло в этой спальне буквально несколько часов назад, и о чём так отчётливо вспомнил, но она сидела, затянутая в своё тёмно-синее платье с глухим воротом, точно в панцирь и делала вид, что нет его, Андрея, рядом. “Крепкий орешек”, — подумалось, и от этого стало лишь интереснее. Азартнее.

Не мог понять, какие чувства будила в нём эта девушка. Будоражила, пронимала до самого нутра, наизнанку выворачивала, и природу этой внезапной страсти никак не мог разгадать, но рядом с ней сам себя не узнавал, и это почти пугало. Столько лет ведь учился контролировать себя, после того, как однажды пришлось вырвать из сердца ту, которую смог полюбить, которая поняла его.

Это было так давно, что почти уже и неправда, и Андрей слегка тряхнул головой, чтобы отогнать непрошеные воспоминания, которым уже давно нет места в его жизни.

— Я думал, ты не вернёшься. — Андрей остановился напротив, глядя на Яну сверху вниз.

Захотелось поддеть пальцами острый подбородок, запрокинуть её голову вверх и, не разрывая зрительного контакта, тонуть в невероятной зелени глаз. И наплевать, если линзы — ему нравился именно этот оттенок. А потом впечатать в жёсткий матрац её тело, накрыть своим и, задрав это чопорное платье до талии, взять жёстко, заглушая вскрики обжигающими поцелуями. Но Андрей сдержался, понимая, что пока ещё не время.

Она молчала, лишь подняла на него взгляд, в котором почти ничего не читалось. Она снова казалась холодной и отстранённой, как тогда, когда впервые увидел её у бассейна. И именно это привлекло внимание Андрея, заставив безумно желать её, и не давало расслабиться сейчас.

— Я же обещала кофе принести, — заметила, пожимая плечами.

Яна видела, каким огнём горят его глаза, и внутри всё переворачивалось, стоило только представить, что всё ещё возможно исправить. Но она не была дурой, пусть и потратила долгих пятнадцать лет на попытки забыть. Сейчас она слабо напоминала ту глупую девочку, любившую без памяти друга своего старшего брата. А он… он видел в ней лишь забавную зверушку, которая вечно прыгала где-то неподалёку, отчаянно пытаясь казаться старше, опытнее, умнее. Ей так тогда хотелось, чтобы Андрей обратил на неё внимание, но разве такие парни, как он — красивые, умные, — способны замечать маленьких глупых девочек? Нет, невозможно, так не бывает ни в каких реальностях, но однажды случилось в её.

Однажды... Яна зажмурилась, стискивая до боли зубы, отгоняя навязчивые воспоминания, разгоняя яростную боль, рвущую изнутри. Нет, она не позволит непрошеной памяти разрушить то, что с таким усердием выстраивала. И эта ночь, о которой втайне мечтала долгие годы, ничего не изменит. Ни-че-го.

— Какая исполнительная, — ухмыльнулся Андрей, отходя в сторону, а Яна вздрогнула, распахивая глаза. — Остапов тебя не хватится?

Отрицательно качнула головой, а Андрей подумал, что она слишком красивая для того, чтобы шеф не попытался затащить её в свою постель. Хоть раз, но должен был рискнуть, хотя это и противоречит нормам деловой этики. Только кто на неё, при сильном желании, внимание обращает? Ответила ли Яна согласием? А важно ли это?

Почему-то сейчас это казалось важным, и Андрей, чертыхнувшись про себя, подошёл к окну и, отвернувшись, принялся рассматривать прекрасный вид из окна на цветущий разнотравьем и сортовыми голландскими розами сад Игоря. Всё лучше, чем забивать себе голову ненужной ерундой.

А Яна сглотнула, пытаясь запретить себе смотреть на широкую спину, покрытую мелкими капельками воды, на хорошо очерченные, развитые мышцы, перекатывающиеся при малейшем движении под загорелой кожей. Был ли Андрей тогда, пятнадцать лет назад, таким же красивым, или шальная память играет с ней в злые, невыносимо жестокие,  игры?

— У меня сегодня выходной, а Остапов ещё вчера уехал, — нашла в себе силы ответить, пользуясь тем, что Андрей не видит её лица. — Он, знаешь ли, не большой любитель шумных компаний и ночёвок в чужих домах.