Страница 5 из 10
– Для овладения мифологией партия должна была – как Зевс Хроноса – убить миф революции. Евгений Замятин первым заметил, что победившая революция прежде всего объявляет себя "последней революцией". Только отвергнув возможности каких либо дальнейших изменений, партия, захватившая власть, может приступить к строительству Нового мира. Нового человека. Она отменила время и открыла дверь в Утопию. В сентябре 1934 г. Гитлер подтвердил точность наблюдения Замятина: "Революция принесла нам во всех областях без исключения все, что мы от нее ждали… Другой революции в Германии не будет в ближайшие тысячу лет".
– По переписи 1979 г. в Советском Союзе насчитывалась 21 нерусская нация, с населением численностью свыше 1 миллиона; от 42,3 млн. украинцев до 1 млн. эстонцев. Они составляли немногим менее половины населения страны. В нерусских советских республиках ощущение национального угнетения, эксплуатации русскими позволяют объяснять трудности, недостатки, неудовлетворенность положения. В очередной серии анекдотов, родившейся в начале 80-х годов, – после Ленина, армянского радио, Чапаева, – выступают в качестве героев – чукчи. До революции – гласит один из анекдотов – у чукчей было только два чувства: холода и голода, теперь появилось третье – чувство глубокой благодарности. Если сделать героями анекдота русских, то можно сказать, что советская власть подарила им чувство удовлетворения величием державы.
– Герой пьесы нацистского драматурга Ганса Йоста произнес одну из самых знаменитых фраз двадцатого века: когда я слышу слово культура, я вынимаю револьвер. Эти слова часто интерпретируют, как выражение ненависти к культуре. В действительности герой Йоста вынимал револьвер нацистской культуры, чтобы убить культуру ненацистскую.
– Когда Горький говорил на съезде писателей "мы – судьи мира" и когда Жданов говорил "мы называем такой метод методом социалистического реализма" – местоимения имели в виду разные объекты. Горький говорил о писателях, Жданов – о руководителях. На первом съезде советских писателей (за ним последуют съезды кинематографистов, художников, музыкантов) происходит включение работников пера в "номенклатуру". Писатели (а за ними все работники культуры) дают "железную клятву" служить Вождю, Партии, Государству, а за это им выделяют место в иерархии власти. Можно перечислить на пальцах одной руки писателей, которые не были допущены на съезд, ибо были сомнения в их готовности служить: А. Платонов, М. Булгаков, О. Мандельштам, А. Ахматова, Н. Заболоцкий…
– Книги, как и другие дефицитные товары, приобрели функции, каких они не имеют в других странах – стали особым видом валюты.
– Организация книжного голода происходит элементарно просто. По данным Ежегодника Юнеско за 1981 г., Советский Союз по потреблению бумаги на душу населения "для печати и письма" в 1979 г. занимал последнее место среди промышленных стран: США – 65,603 кг, ФРГ – 51,172, Франция – 37,676, Япония – 31,936, Великобритания – 31,794, СССР – 5,117. Поскольку вся советская бумага находится в руках государства, оно – публикует, что хочет. "Только за 1969–70 гг. тираж произведений Ленина и книг о Ленине и ленинизме превысил 76 млн. экземпляров". В 1978 и 79 г. "трилогия" Леонида Брежнева была издана тиражом в 17 млн. экземпляров. Менерт подсчитал, что книги Юлиана Семенова, певца КГБ, которого немецкий советолог считает одним из трех (двух других он не называет) лучших советских писателей, опубликованы – пока – тиражом в 12,5 млн. экземпляров. Романы председателя СПП Г. Маркова тиражом в 5.162,060 экз., зато произведения одного из крупнейших русских писателей последних лет В. Распутина – тиражом в 1.427 тыс. Бесспорно – это успех, но тираж политических романов другого любимца Менерта – А. Чаковского – в три раза больше.
– Различие между гитлеровской Германией и Советским Союзом – в данном случае – заключается в том, что в Германии крестьянство, которое следовало воспевать, существовало в реальности, в Советском Союзе – оно было ликвидировано в процессе коллективизации.
– Бертольд Брехт рассказывает историю о человеке, в дом которого пришел вооруженный незнакомец и спросил: поместишь ли ты меня в своем доме, будешь ли кормить, поить, ухаживать за мной? Хозяин отдает вооруженному пришельцу лучшую часть дома, кормит, поит, ухаживает за ним. Через семь лет гость умирает и хозяин отвечает: Нет.
– Гитлер считал, что все великие революции обязаны своим происхождением и своим успехом произнесенному слову, людям, которые привлекали последователей могучим словесным выражением. Он ставил в один ряд Христа, Ленина, Муссолини, имея, конечно, в виду и себя. Нет сомнения, что Великая Октябрьская социалистическая революция обязана своим происхождением и своим успехом Ленину. Но хорошо известно и то, что он был посредственным оратором. Его сила заключалась в писаном слове, в осознании могущества Слова, в изобретении техники использования Слова, в создании модели советского языка.
Шестое мнение. «Суламифь» Куприна и «Песнь песней» Соломона
И вот столько у дилетанта мнений этих, ну, прямо, как – мыслей разных – у доброго и наивного дурака Бальзаминова. Сначала это мнение представлялось небольшой заметкой, в силу очевидности русской одарённости Куприна. Однако, при выражении этого мнения, заметка неожиданно растеклась по мнению, как Баян – по древу – может от дилетантской приязни к Куприну, может от неприятия его в сравнении с Буниным некоторыми непонимающими природной одарённости, лошадиной трудоспособности и неистребимого любопытства и желания испытать всё – о чём Куприн пишет – на себе (как и Золя), может оттого, что и в дилетанте просыпается иногда желание почувствовать, как того хотел, милый его сердцу, часто пьющий Куприн («Если истина в вине,//Сколько истин в Куприне»). Вот что писал он о своих желаниях: «Я бы хотел на несколько дней сделаться лошадью, растением или рыбой, или побыть женщиной и испытать роды…» и позже: «Господи, почему и мне не побыть ямщиком. Ну хоть не на всю жизнь, а так, года на два, на три. Изумительная жизнь!». Это лирическое отступление от книг списка политолога, и, тем не менее, – это шестое мнение дилетанта. Об «образе любви» – царском, ветхозаветном, а возможно, собственно о любви – недостижимой и непостижимой, что не свойственно книгам списка, его автору и политикам. О книге Куприна «Суламифь». Да, – это мелодрама (которые дилетант обычно не читает – если только, чтобы раскатать по косточкам, как рассказ «Душа» и «Иммунитет»), но «Песня песней» Соломона, и «Суламифь» Куприна – это исключение. Дилетанту вдруг понадобилось убедиться: есть ли, в имеющемся у него 10-и томном (без 10-готома) собрании произведений А. И.Куприна – «Яма». В 9-и томах она отсутствовала (наверное она и угодила в 10-й, отсутствующий у дилетанта, том). Но, просматривая содержание имеющихся, дилетант наткнулся в 5-м на повесть «Суламифь» – первой в 5-м томе). Замечательный русский писатель Александр Иванович Куприн – это в беллетристике и внешне – Иван Поддубный, Иван Заикин, Владимир Гиляровский, французы: Бальзак и Дюма… Ветхий Завет более интересен, чем Новый, в нём – Песнь Соломона. О том же – у Шолом Алейхема: «Песнь песней». У Александра Куприна: «Суламифь».
Положи мя яко печать на сердце твоём,
яко печать на мышце твоей:
зане крепка яко смерть любовь,
жестока яко смерть ревность:
стрелы её – стрелы огненные.
(А.И.Куприн. Эпиграф «Суламифь»)
В 1909 году Академия Наук присудила Куприну – вместе с И. А.Буниным – Пушкинскую премию. (Такова тогда была Академия – Академия Менделеева, Мечникова, К. Р., Л. Н.Толстого, В. Г.Короленко, В. В.Стасова, М.Горького – правда, его членство было отменено царём Николаем Вторым, А П.Чехова… Не пример ей нынешняя – таково мнение дилетанта). Но что такое Бунин по сравнению с Куприным – эстетствующий барин, бывший сотрудник «Орловского вестника» и лауреат Нобелевской премии по литературе (вместо Куприна)?.. Получатель Нобелевской по политическому соображению, так же, как Пастернак (отчасти – заслуженно, но отказавшийся от получения), Солженицын (особенно – при том, что он не писатель в понимании литературном, скорее публицист). Что написал так и не окончивший гимназию Бунин: незаконченный автобиографический роман «Жизнь Арсеньева» (в котором автор с симпатией и грустью сочувственно пишет о поколении помещиков из культурного дворянства, о старых господах), рассказы о несчастной и трагической любви: «Митина любовь», «Тёмные аллеи», преувеличенный «Солнечный удар» (по которому снят надуманный фильм), злопыхательские, «закусившего удила филистера», «Окаянные дни», перевод двадцати двух главной, со вступлением и эпилогом «Песни о Гайавате» Г. В.Лонгфелло, ностальгические «Антоновские яблоки»… Горький так отзывался о творчестве периода рассказов Бунина (до революции 1905г.): «Не понимаю, как талант свой красивый, – как матовое серебро, он не отточит в нож и не воткнёт им куда надо». Лев Толстой пишет о Куприне: «Я самым талантливым из нынешних писателей считаю Куприна. Куприн – настоящий художник, громадный талант. Поднимает вопросы жизни более глубокие, чем у его собратьев».