Закат империи

Когда на следующий день верхом на лошади он покинул пределы монастыря и в последний раз оглянулся на ворота, где темнела стройная фигурка жены, то именно воспоминание об их необыкновенной ночи заставило его лишний раз пожалеть об отъезде. Впрочем, хотя он и не воин, а поэт, но и ему знакомо чувство долга! Северин Аниций нашёл для него Беатрису, ну а он найдёт для Беатрисы Боэция!

За последнее время Максимиан настолько изменился, что теперь не боялся быть узнанным. Длинные волосы, а также усы и борода, хотя и недостаточно густые, но достаточно заметные, делали его похожим на простолюдина, и это сходство усиливала одежда обычного городского жителя, которую он получил ещё в монастыре, обменяв на свою патрицианскую тогу. Единственным, что он ещё сохранил от прежней жизни, был великолепный кинжал из дамасской стали, которым он заколол готского стражника. Рукоятка кинжала была щедро украшена драгоценными камнями, и среди них находились столь крупные сапфиры и изумруды, что, извлекая их из гнёзд, как из некоей сокровищницы, можно было безбедно прожить пару лет. Согласно семейному преданию, он принадлежал самому царю Митридату и оказался в семействе сенатора Альбина благодаря одному из предков, который был военным трибуном Суллы и участвовал в войне с парфянским царём. Кинжал, несколько драгоценных безделушек, в том числе и золотые браслеты Беатрисы, две лошади да пять тысяч сестерциев — вот и всё, что они успели захватить во время своего поспешного бегства, вот и всё, чем располагали в начале своей супружеской жизни. Впрочем, что такое бедность, когда есть любовь и есть молодость!

Долгий путь до Тичина Максимиан проделал практически без приключений. Но не успел он доехать и до городских ворот, как приключения начались. Спускались сумерки, когда поэт, проделав за день не меньше трёхсот стадий и изрядно устав, не спеша трусил по дороге, уже различая вдалеке неясные очертания городских стен Тичина. И тут произошло нечто странное — слева из придорожных кустов на дорогу выскочил человек и с воплями помчался к городу. Максимиан не успел прийти в себя от неожиданности, как следом из тех же кустов выскочили ещё два человека и, держа в руках нечто напоминавшее мечи, молча побежали вслед за первым. Всё это очень походило на обычный грабёж, а потому Максимиан, недолго думая, пришпорил коня и быстро поскакал за грабителями. Услышав за своей спиной стук копыт, они обернулись, заметили преследующего их одинокого всадника, а когда он уже был совсем рядом, с громкой руганью попытались напасть на него и выбить из седла.

Но Максимиан был готов к нападению, поэтому действовал молча, с хладнокровной и жёсткой решительностью. Взмахнув своим кинжалом словно мечом, он с силой рубанул по голове ближайшего из грабителей, лошадиной грудью сбил с ног другого и, не оборачиваясь на яростные вопли и стоны, помчался дальше. Бегущий впереди него человек, явно выдыхаясь, продолжал испуганно оглядываться на Максимиана. Когда тот уже почти поравнялся с ним, беглец резко шарахнулся в сторону, усталые ноги его заплелись, и он кубарем покатился по дороге. Максимиан осадил коня.

— Не бойся, я хочу спасти тебя, — проговорил он и оглянулся назад. — Вставай и садись сзади меня на лошадь.

— Хорошо, хорошо, благородный господин, — забормотал человек, проворно вскакивая с земли и подбегая к Максимиану. — Эти проклятые разбойники чуть было меня не прикончили... Да благословит тебя Господь за твою доброту!

— Садись скорее, не то они могут очухаться..

— Уже сажусь, господин.

Но от волнения и усталости он был настолько неловок, что дважды срывался и падал на землю, прежде чем сумел взгромоздиться на лошадь позади Максимиана. Тот уже не слишком опасался преследования, поэтому не стал погонять лошадь, отягощённую двойной ношей, и они не спеша затрусили в сторону Тичина. «Почему он назвал меня благородным господином? — думал про себя Максимиан. — Ведь я же одет как горожанин, да и не мог он толком разглядеть моей одежды... Что во мне такого, что заставило его признать патриция? Повелительная интонация голоса? А может, он просто хотел выразить мне свою признательность или не соображал, что говорит? В любом случае его послала сама судьба. Я никогда не был в Тичине, а он, видно, местный, поможет мне в городе. У меня ещё есть немного денег, так почему бы не нанять его?»

Они как раз въехали в городские ворота, на столбах которых были укреплены четыре больших смоляных факела. Несмотря на поздний вечер, здесь, в пределах города, было шумно и суетливо — стражники переругивались с возницами, звякала сбруя и мычали волы, а какие-то гуляки нескладно орали непристойную песню, приставая к двум нервно повизгивавшим женщинам.

— Ты знаешь, где находится ближайшая таверна? — полуобернувшись к своему спутнику, спросил Максимиан.

— Езжай направо, господин, по той улице, что ведёт в сторону Кальвенциано.

— А что это такое?

— Пригород Тичина, где находится городская тюрьма.

При этих словах Максимиан вздрогнул, но от дальнейших расспросов воздержался. Он направил лошадь в указанный переулок, но не проехал и ста метров, как почувствовал, что его спутник тянет его за рукав.

— Мы приехали.

Пока Максимиан озирался по сторонам, рассматривая вывеску двухэтажного каменного дома, на которой был изображён баран с позолоченными рогами, человек за его спиной сделал резкое движение и соскочил на землю.

— Пойдём, я угощу тебя ужином и славной выпивкой, — обратился к нему Максимиан, боясь, что тот исчезнет. За время своих странствий — сначала вместе с Беатрисой, а потом и в одиночестве — Максимиан уже научился разговаривать с простонародьем и тщательно скрывать свою патрицианскую надменность. Единственное, что ему пока не удавалось, так это справиться с брезгливостью — плебс ужасно вонял!

— Я и сам могу за себя заплатить! — с неожиданным вызовом заметил его спутник, но потом взял лошадь Максимиана под уздцы и провёл её в ворота, громко зовя хозяина.

Владельцем таверны «Золотой баран» оказался неуклюжий толстяк с гладко выбритым подбородком и такой же гладкой, сияющей при свете факелов лысиной, обрамленной остатками белокурых кудрей, делавших его похожим на патриарха. С редкой учтивостью, приятно удивившей Максимиана, он тут же провёл его в лучшую комнату второго этажа, пообещав позаботиться о лошади и немедленно подать ужин.

— Почему он назвал эту комнату лучшей? — с иронией спросил Максимиан, осматриваясь. — Потому что здесь стоят свежеоструганный стол и табуреты?

— Не только поэтому, — ответил его спутник, который нерешительно вошёл в комнату вслед за Максимианом и теперь стоял в дверях, словно ожидая дальнейших приказаний. — Просто в этой комнате убираются после каждого гостя.

— Понятно, — усмехнулся поэт и только теперь присмотрелся к спасённому им человеку. Он был невысокого роста, с кривоватыми ногами, зато крепкого телосложения. Волосы его были грязны и всклокочены, а не слишком-то красивое лицо с перебитым носом перемазано в земле, но взгляд, который он исподлобья устремил на Максимиана, отличался изрядной долей смышлёности, и это сразу понравилось поэту.

— Ну, садись, — произнёс он, указывая на табурет и опускаясь на другой. — Я Фений Руф, торговец, прибыл в этот город по своим делам...

— Меня зовут Афраний...

Но тут хозяин принёс кувшин вина и чаши. Пока он ходил за копчёным окороком, сыром и хлебом, Максимиан и Афраний успели опорожнить по одной чаше, продолжая присматриваться друг к другу. И только после того, как хозяин, принеся ужин, окончательно ушёл и плотно прикрыл за собой дверь, разговор возобновился.

— Почему ты всё время называешь меня господином? — поинтересовался Максимиан, дождавшись, пока его собеседник снова нальёт им обоим вина.

— Потому что я был слугой в богатом доме и умею разбираться в людях.

— А что бы ты сказал, если б я предложил тебе наняться ко мне на то время, что я проведу в этом городе?

— Я благодарен тебе жизнью, поэтому не стал бы отказываться...