Враг мой (сборник)

- Раймонд Сика был негодяем. Если бы отданный им приказ был выполнен, с "Черным Октябрем" случилось бы то же самое, что сделали ваши ракеты с "Тин Синдие".

- Они убивали нас, наших соплеменников!

- А теперь они мертвы. - Жнец нагибается, берет тело Салли на руки и относит ее к платформе.

- Зачем мы встретились? - спрашивает Дэвидж.

Главарь "Черного Октября" хмурится, как будто ему трудно ответить на этот вопрос. Так и не ответив, он наблюдает за Жнецом, который, положив тело Салли на платформу, возвращается за Али Энаятом. Когда он поднимает тело нашего первого добровольца, Руш переводит взгляд на Дэвиджа.

- Мне было нужно увидеть вас в лицо. Телевидению я не доверяю.

- Кстати, вас сейчас снимают, - предупреждает его Кита. Акилах показывает камеру Салли с ее собственным изображением на крохотном экране.

- Мы знаем.

- Сейчас между тобой и мной нет экранов, - говорит Руш Дэвиджу. - Я хочу видеть тебя - лицо, глаза, - когда ты будешь отвечать, что вам понадобилось здесь, на Амадине, в схватке, не имеющей к вам никакого отношения.

Я киваю собственным мыслям: "Черный Октябрь" получает запрещенные данные с орбитальных станций Карантинных сил. Каким еще группировкам они доступны?

- Ответьте прямо сейчас: зачем вы сюда прилетели? - требует Руш. - В чем ваша выгода?

- Мы находимся здесь, чтобы обеспечивать соблюдение перемирия, говорит Дэвидж. - Наша выгода - в шансе обеспечить длительное перемирие. Так можно установить мир.

На лице Пола Руша отражается его мыслительный процесс. Принимаете меня за дурака? Сотни тысяч раз я становился свидетелем, как драки лгали, предавали, ставили хорошим людям ловушки, а потом пытали их и убивали. Ты стоишь рядом с драком, словно он тебе ровня, ваши так называемые полицейские силы названы и то по-дракски, вы убили Раймонда Сику только за то, что он старался защитить нас от кровавого нападения "Тин Синдие"...

Тем временем Жнец кладет свою мертвую ношу на платформу бок о бок с Салли. Руш приглядывается к нему, потом обращается к Дэвиджу:

- Итак, маленький Ниагат, ты польстился на клинок Айдана?

Это такая неожиданность, что я не выдерживаю.

- Ты знаешь Талман?!

- Чтобы нанести противнику поражение, надо знать его мысли, - отвечает он, не сводя глаз с Дэвиджа. - Да, я знаю предание об Айдане и о его поисках мира. - Он ненадолго опускает глаза и думает. Собравшись с мыслями, он переводит взгляд на Киту, с нее на меня, с меня опять на Дэвиджа. Айдан собрал армию, чтобы закончить войну между народами на Синдие; армию, единственной целью которой был мир.

Он указывает на лес.

- Я вам скажу, чего хотят эти люди. Они хотят смерти всех до одного драков на свете. Знаю я и то, чего хотят драки в Маведах, "Тин Синдие", "Ситармеда", "Туйо Корадар". Они хотят смерти всех до одного людей на свете. А вам подавай перемирие! Скажи мне, Айдан, чего можно добиться переговорами о перемирии?

Дэвидж улыбается и качает головой.

- Возможно, драки говорят дело. Чтобы привлечь внимание человека, нужно зеркало, громкий голос, острая палка. - Он тяжко вздыхает и кивает. Действительно, это не настолько очевидно, как мне казалось. Цель перемирия, Пол Руш, - это само перемирие.

- Что это значит?

- Если Фронт, Маведах, все человечьи и дракские независимые группировки усядутся за стол переговоров, то начнутся разговоры, ругательства, крики, проклятия, угрозы; возможно, договор так и не будет заключен, но перемирие тем временем укрепится. Со временем подрастет следующее поколение, за столом переговоров окажется ваша смена. Предположим, и у них будет все то же самое: слова, ругань, крики, проклятия, угрозы, никакого договора - но уровень шума станет пониже, а главное, боевые действия не возобновятся. Все это время люди и драки будут отходить дальше и дальше от простого нажатия курка. Они будут учиться нормальной жизни, отстраивать свои города, школы, фермы, предприятия.

Молодежь, не отягощенная горькой памятью, обнаружит, что можно зарабатывать на жизнь торговлей с противной стороной. Экономия может достигаться благодаря найму представителей противной стороны, обучения их в одних школах со своими; а тем временем условия перемирия будут действовать. В конце концов участниками переговоров окажутся люди и драки, уже не понимающие, почему старое поколение так цепляется за прошлое. Переговоры поведут те, кто уже не пожелает терять время на бесцельные разглагольствования. Они и подпишут мирный договор.

- Значит, лично для меня все это бессмысленно, - подытожил Руш. - Я желаемого не получаю. "Черный Октябрь" не получает ничего из того, за что все эти годы боролся, жертвовал жизнями.

- Ты спросил, что дают мирные переговоры. Я ответил.

- Это все, чего ты хочешь, - прочное прекращение огня, чтобы в будущем был наконец заключен мир?

Пол Руш отворачивается, взглядом приглашая высказаться Акилах Хариф.

- Уиллис Дэвидж, - произносит та, - единственный известный мне драк, желавший одного мира и ничего более, - это Айдан, который, если верить преданию, уничтожил миллионы врагов, прежде чем добился своей возвышенной цели.

- Говорите что хотите, - вмешивается телохранитель Руша, тот, что со сканером, - но мы с драками уже кое-чего добились.

Бросив на него испепеляющий взгляд, Акилах Хариф снова обращается к Дэвиджу:

- В предании об Айдане Ниагату объясняют, как пройти испытание на право владеть командирским клинком.

- "Возвращайся, когда целью твоей будет только мир и ты будешь готов перерезать себе горло, чтобы ее добиться, - цитирует Дэвидж. - Такова цена клинка".

Когда до меня доходит предложение Акилах Хариф, вся талма, от начала до конца, делается мне ясна. Я поражен ее простотой, красотой, ужасом.

- Мы сложим оружие и согласимся на переговоры, если станем свидетелями того, как "Нави Ди" заслуживает клинок Айдана.

Движение мира замедляется, фигуры вокруг меня еле шевелятся. Дэвидж не спрашивает, что подразумевает женщина, серьезны ли ее слова, не напоминает ей, что целью Айданова испытания был сам мир, а не уговаривание одной из воинственных группировок, не высказывает догадку, что слышит бессовестный блеф.