Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 10 из 15

– Уходи! Я не желаю тебя больше видеть!

Мужчина подходит ко мне вплотную и выставляет вперёд руку. Затем наклоняется в бок, и прикрывает входную дверь:

– Не думай, что тебе так легко удалось от меня отделаться! Я ещё вернусь, и ты обязательно будешь моей, не сомневайся!

По моему телу проносится волна дрожи от этого шипящего, угрожающего голоса. Коленки начинают трястись, а внутри всё переворачивается – неужели, он, наконец-то, уйдёт?

Тут входная дверь распахивается, и на пороге возникает подтянутая широкоплечая фигура хоккеиста. У Игоря вытягивается лицо, и он, нахмурив брови, спрашивает:

– Мужик, ты кто?

У меня как будто камень с души свалился!

Я кидаюсь к ничего не понимающему спортсмену, и обвиваю его шею своими руками. Полонский удивлённо переводит взгляд с Беляева на меня, но, слава Богу, молчит. Мне нельзя дать ему сказать хоть что-то, иначе он выдаст меня с потрохами!

– Дорогой, ты пришёл!

Я целую Максима Дмитриевича в губы и сразу отстраняюсь. Блин, я сама от себя не ожидала такого поступка. Никогда ранее мне не приходилось целовать мужчину первой вот так, с наскока.

Мммм, а губы хоккеиста очень нежные, мягкие, и с каким-то сладким привкусом – возможно, он ел какую-то конфетку только что.

– Что тут происходит?

Полонский явно обескуражен моим пылким поцелуем. Но ещё больше он недоумевает по поводу присутствия рядом со мной незнакомого мужчины, который настроен весьма враждебно.

– Познакомьтесь. Игорь Беляев – мой бывший молодой человек. А это – Максим Полонский, мой любимый мужчина.

Я хватаю спортсмена за руку, и изо всей силы сжимаю её. Господи, только бы он промолчал и всё понял!

– А вы случайно не хоккеист? Мне кажется, я видел игры с вашим участием.

Беляев выжидательно смотрит на соперника оценивающим взглядом, чуть отступив от меня на шаг.

– Да, вы правы. Я – нападающий сборной.

Понимаю, что знакомство состоялось, и хоккеист не выдал меня. Это просто отлично!

– Так значит, вы теперь вместе с Риткой?

Игорь кидает презрительный взгляд в мою сторону.

– Нет, вы не правы. Не с Риткой, а с Маргаритой. Я очень люблю и уважаю свою девушку, и прошу от всех остальных такого же уважения к её персоне!

Голос Полонского звучит громко в моей маленькой прихожей, и у меня от счастья перехватывает дыхание. Вот он какой! Не только всё понял, но и заступился! Вряд ли Игорь полезет в драку с профессиональным спортсменом – побоится за своё здоровье.

– Да-да, вы правы.

Беляев опускает глаза в пол, а потом, прищурившись, спрашивает:

– А вам известно, что вы живёте на моей жилплощади? Я уезжал ненадолго, но эта квартира Маргарите не принадлежит – мы покупали её совместно. Я думал, что наши хоккеисты – состоятельные люди и не будут ютиться в двадцатиметровой студии на окраине Москвы.

У меня забилось сердце. Чёрт возьми! Чего хочет добиться Игорь? Компенсации за полквартиры? Но мне не выкупить сейчас его долю, я и так погрязла в долгах и кредитах!

– Не знал. Что ж, в таком случае, Рита пока переедет в мою квартиру в центре. А вы занимайтесь разменом этой студии!

– На что я разменяю полквартиры? На комнату в коммуналке?

Полонский пожимает плечами, а я подскакиваю к бывшему любовнику, и трясу кулачком у него возле лица:

– Ты – мерзкий и наглый! Как бросить меня с двухмесячным ребёнком на руках – пожалуйста! Не платить алименты – тоже! А квартиру тебе подавай! Я не откажусь от нашей с Никитой доли, она принадлежит нам по праву, туда вложены мои сбережения!

– Да ты вон к Максиму Дмитриевичу переедешь. Неужели, тебе денег не хватит? Оставь мне квартиру, а?

– И не подумаю! Убирайся! Я подумаю, как можно разделить жилплощадь. Но дарить тебе ничего не собираюсь.

Игорь морщится и оттопыривает губу. Он вмиг становится похожим на обиженного мальчишку, которому не купили понравившуюся машинку. И что мне раньше нравилось в этом мужчине? Почему я думала, что у него сильный характер? Теперь видно, что он обижает только тех, кто слабее, а перед трудностями – пасует.

Обычный домашний тиран. Жалкий и гадкий. Вряд ли он вообще что-то может, кроме угроз.

В душе поднимается какая-то волна гнева, и я понимаю, что у меня появилось стойкое отвращение к некогда бывшему любимому человеку.

– Вот ты, какая стала. Что ж, ещё встретимся.

Он отталкивает Полонского и выбегает из квартиры. Хоккеист смотрит ему вслед и выгибает одну бровь дугой:

– Хочешь, я его догоню?

Я машу рукой, и захлопываю дверь. Вот ещё! Марать руки об этого гнилого человека? И где были мои глаза, когда я любила его?

– Проходи, пожалуйста. Спасибо, что подыграл.

Я щёлкаю замком и иду в комнату – проверить, что делает Никитка. Нужно и впрямь будет подумать о том, как разъехаться с Беляевым, чтобы он оставил меня, наконец, с сыном в покое.

4

– Уснул?

Максим Дмитриевич аккуратно заглядывает в манеж, где лежит, свернувшийся клубочком, мой любимый мальчик.

Киваю.

– Ну, что ж поделаешь. Не будить же. А долго он спать будет?

Я с тревогой смотрю на настенные часы, прикидывая, который час.

– Часа полтора. У него сейчас зубки режутся, он очень капризный.

Мужчина опирается на манеж руками и, не мигая, смотрит на спящего мальчика. В его глазах читается растерянность и какая-то грусть. Я понимаю, что хоккеист, скорее всего, вспомнил про своего сына, которого неизвестно куда увезла его любовница.

– Скучаешь?

Мужчина шумно вздыхает, и я понимаю, что это так. Сейчас он абсолютно другой. Таким нежным и спокойным я его ещё не видела. А где постоянные подколы, ирония, самолюбование? Ничего этого нет. Сейчас спортсмен стал другим – серьёзным, спокойным, грустным.

В душе зашевелилось что-то, похожее на жалость. Захотелось подойти к этому мужчине и обнять его, согреть своим телом, прошептать что-то утешающее.

– Пойдём, чаю попьём. Заодно и расскажешь мне о Лизавете. Я ведь должна стать ей, или, могу оставаться самой собой?

Мужчина понуро плетётся за мной на кухню, и я понимаю, что встреча с моим сыном выбила его из седла – таки печальным я не видела его прежде.

– Да нет, зачем тебе перевоплощаться в Лизу полностью? Достаточно помнить как мы познакомились да пару базовых историй. Я думаю, этого будет достаточно.

– Но ведь, если я буду сама собой, то стопроцентно очарую твоих родственниц, и они будут разочарованы, когда мы якобы расстанемся.

На моём лице появляется задорная улыбка, а Полонский поднимает на меня свои зелёные глаза.

Он удивлён. Очень.

– Ты так уверена в себе? Это даже странно после того, как ты сама назвала себя мисс Несчастье.

Пожимаю плечами и продолжаю лучезарно улыбаться.

– Это не я себя так назвала, в коллективе надёжно прилепилось такое прозвище. Да, не беда. Я уже давно не обращаю внимания на неприятности. Ведь понимаю, что некоторым ещё хуже, чем мне. Вот тебе, например.

Я замолкаю и закусываю губу.

Ну, какого чёрта я снова наступила на больную мозоль Максима Дмитриевича? Ещё бы заявила ему про похищенного сына! Мужчина вправе сейчас огрызнуться и поставить меня на место.

Но, хоккеист лишь опускает глаза стол. Я поспешно начинаю насыпать быстрорастворимый кофе в чашки. У меня нет кофемашины и я, к сожалению, не могу предложить Полонскому вкусный кофе. Но, чем богаты, теми рады.

– Лизавета – начинающая модель. Мы познакомились на съёмках рекламы шампуня. Это была её первая серьёзная роль. И последняя. Ведь потом она забеременела, забросила карьеру ради меня.

Я замираю с чашкой в руках, и понимаю, где я раньше видела этого мужчину, и почему мне его лицо показалось таким знакомым. Ну, конечно же, реклама!

Моя память услужливо подсовывает мне картинку из рекламного ролика, где красавец – хоккеист катает по льду не шайбу, а флакон шампуня. А потом ловко забрасывает его в ворота, на которых стоит эффектная брюнетка. Да-да, я хорошо помню эту рекламу, так как Игорь всегда залипал в экран, когда показывали крупным планом эту модель. В плиссированной короткой синей юбочке, на подобие той, которую носят девочки в школе, и в обтягивающем топе, из которого вываливалась сочная грудь третьего размера, она, наверняка, приковывала взгляды всех представителей мужского пола.