Страница 25 из 26
Описания конкретных случаев, приводимые в данной главе, весьма полезны, в частности, для того, чтобы получить сведения о том, как самоорганизующиеся группы принципалов решают две главные головоломки, из числа тех, что обсуждались в главе 2, – проблему обязательств и проблему взаимного надзора (проблема предложения институтов обсуждается в главе 4). Во всех этих случаях существенным было то, что присваиватели выполняли свои обязательства в течение непрерывного периода времени. Присваиватели разработали правила, позволяющие налагать ограничения на деятельность по присвоению и предписывать действия по поддержанию ресурсной системы в состоянии, допускающем неистощительное использование ресурса. При этом возникали буквально тысячи возможностей для получения огромных выгод посредством нарушения правил и ожидаемые санкции за эти нарушения были сравнительно невелики. В испанских huertas кража воды в сезоны с низким уровнем осадков могла спасти от верной гибели весь урожай. Уклонение от ежедневной работы по поддержанию ирригационных систем на Филиппинах могло бы позволить крестьянину получить необходимый доход, занимаясь чем-то другим. Нелегальная валка леса в горных общинах Швейцарии или Японии могла обернуться обладанием ценной продукцией. Учитывая наличие таких соблазнов, весьма примечателен тот факт, что уровень соблюдения правил во всех этих случаях был весьма высок.
В этих же случаях значимое количество ресурсов было задействовано в целях надзора, однако «охранники» редко бывали внешними агентами. Использовавшиеся на практике формы надзора были самыми разными. Во всех случаях при осуществлении надзора друг за другом главную роль играли сами присваиватели. И хотя взаимный надзор содержит некоторые возможности превратиться в дилемму второго порядка, присваиватели, находившиеся в этих конкретных реальных условиях, каким-то образом сумели решить данную проблему. Более того, штрафы, которые выписывались за нарушение правил, были поразительно низкими, – они редко превышали небольшую долю денежного выражения того выигрыша, который нарушитель мог получить от нарушения правил. В заключительной части настоящей главы я показываю, что принятие обязательств и осуществление надзора стратегически связаны между собой и что надзор, наряду с общими выгодами для остальных, порождает и частную выгоду для того, кто его осуществляет.
Для того чтобы объяснить вышеупомянутую робастность этих институтов и устойчивость самих ресурсных систем, существующих на протяжении длительного времени в среде с такой высокой степенью неопределенности, нужно выявить и описать некие общие черты, объясняющие такую высокую способность к демонстрации устойчивости. Учитывая разнообразие условий окружающей среды и обстоятельств исторического развития, вряд ли можно ожидать, что в описанных случаях действуют одни и те же конкретные правила. И они действительно не одни и те же. Однако, учитывая продолжительность времени, в течение которого методом проб и ошибок были сформированы операциональные правила, суровость природной среды, стимулировавшая их совершенствование, и низкие издержки на их трансформацию, можно ожидать, что во всех этих случаях присваиватели «открыли» некоторые принципы, лежащие в основе удачного проектирования институтов для решения проблемы ОР. Я не утверждаю, что институты, разработанные в этих местах, в каком бы то ни было смысле «оптимальны». На самом деле, учитывая высокую степень неопределенности и сложность измерения выгод и затрат, получение осмысленной меры оптимальности достаточно проблематично[65].
С другой стороны, я не побоюсь назвать данные институты успешными. Во всех этих случаях участвующие в решении проблемы ОР индивиды, проектируя и создавая свои собственные институты, имели существенную степень автономии. Учитывая то огромное влияние, которое имели ОР на пользующихся данными ресурсами присваивателей, а также принимая во внимание способность присваивателей изменять правила в зависимости от того, как они показывали себя в прошлом, эти присваиватели имели значительное количество стимулов и средств к тому, чтобы с течением времени совершенствовать свои институты. Общинные угодья в Швейцарии и Японии выдержали испытание временем, они чуть ли не увеличились в размерах, хотя они эксплуатировались в течение столетий. Практически для каждой группы присваивателей, существующей на протяжении столетий, характерна экологическая устойчивость – на фоне лавин, непредсказуемого режима осадков и интенсивного экономического использования ресурсов. Аналогичными примерами впечатляющих успехов является поддержание в работоспособном состоянии крупных ирригационных систем в Испании и на Филиппинах. Подобные успехи не характерны для большинства ирригационных систем, построенных в последние 25 лет. Соответственно я хочу определить базовые принципы, использовавшиеся при создании такой системы стимулов, которые были общими в разных ОР-ситуациях, которые позволили присваивателям добиться долговременной устойчивости – как в отношении самих ресурсных систем, так и в отношении правил их использования. Когда (в главе 5) мы будем обсуждать случаи неудач, которые присваиватели потерпели при разработке, создании и поддержании институциональных схем, решающих проблемы ОР, мы изучим вопрос, до какой степени принципы, использовавшиеся присваивателями в «удачных» случаях, характерны и для случаев «провалов».
Случаи, о которых пойдет речь в этой главе, также помогут нам при исследовании следующих двух вопросов. Во-первых, институты, связанные с использованием экономически рискованных и экологически уязвимых угодий горными общинами в Швейцарии и Японии для производства кормов и деловой древесины, помогут, в частности, разобраться с провозглашаемыми преимуществами институтов частной собственности в большинстве проблем, связанных с распределением ресурсов, и в особенности с теми, которые связаны с землей. Хотя многие специалисты по экономике природных ресурсов признают, что технические трудности препятствуют созданию прав собственности на экологически уязвимые ресурсы, такие как подземные воды, почти все они разделяют априорную установку, согласно которой установление прав собственности на пашню или пастбище представляет собой простейшее решение проблемы истощения почв. Так, Дасгупта и Хил считают, что, когда в зонах распашки или пастбищного скотоводства устанавливаются права [частной] собственности, «ресурс перестает быть общей собственностью и проблема тут же решается» [Dasgupta and Heal, 1979, p. 77].
Многие теоретики прав собственности априорно полагают, что коммунальное владение оборачивается одним из двух нежелательных результатов: либо (1) общинные владения будут физически уничтожены, так как никого нельзя будет исключить [из процесса пользования ресурсной системой], либо (2) затраты на переговоры с целью установить набор правил, по которым будет осуществляться распределение доступа к ресурсу, будут слишком велики, даже если будет достигнуто согласие относительно ограничения доступа к ресурсной системе[66]. Описываемые случаи показывают, что дело обстоит противоположным образом, – мы видим длительное сосуществование частной и коммунальной собственности в условиях, когда участвующие в этом индивиды в значительной мере контролируют институциональные договоренности и права собственности. В течение столетий жители швейцарских и японских деревень исследовали затраты и выгоды, связанные с институтами частной и коммунальной собственности, применительно к разным типам земельных участков и видов землевладения. В обоих случаях жители деревень выбрали сохранение коммунальной собственности в качестве основы системы землевладения и других аспектов, важных для экономической жизни деревни. Экономическое выживание этих деревень зависело от степени искусства, с которой они использовали ограниченные ресурсы. При этом здесь невозможно трактовать коммунальную собственность как изначальную форму, унаследованную от прошлого и являющуюся предшественником старых институтов, сложившихся в эпоху, когда в этих регионах царило изобилие. Если бы транзакционные затраты, связанные с управлением коммунальной собственностью, были бы настолько больше затрат на поддержание институтов частной собственности, то у жителей деревень было сколько угодно возможностей изобрести и использовать другие соглашения о владении горными угодьями.
65
Имеется обширная дискуссия, которая велась экономистами, принадлежащими к институционалистам, и экономическими историками, посвященная поискам ответа на вопрос, являются институты, существующие длительное время, оптимально эффективными или нет. Способ, которым эта проблема решается, во многих случаях ведет к однозначному положительному или отрицательному ответу в зависимости от того, какие переменные считаются ограничениями на пути решения проблемы. Если информационные и транзакционные затраты не принимаются во внимание, то оптимально эффективным не может быть ни один институт реального мира. Если все информационные и транзакционные затраты включаются в рассмотрение как фиксированные коэффициенты, то все институты, существующие длительное время, автоматически являются оптимально эффективными. Ни одна из этих позиций не является вполне удовлетворительной для оценки институтов. Я предпочитаю считать, что в условиях изменяющейся окружающей среды (включая возможность изменения самих институциональных правил) оптимальность представляет собой не вполне определенное понятие. Для оценки институтов, существующих длительное время, необходимо использовать не оптимальную эффективность, а другие критерии (см. [Binger and Hoffman, 1989], [Furubotn and Richter, 1989], [Harris, 1989], [North, 1989].
66
Демсец сформулировал свою озабоченность проблемой величины затрат следующим образом: «Можно представить себе ситуацию, когда те, кто владеет этими правами, т. е. каждый член сообщества, могут согласиться уменьшить норму своего использования земли, если затраты на достижение договоренностей и их реализацию равны нулю. Каждый будет готов урезать свои права. Очевидно, что затраты на достижение таких договоренностей не будут нулевыми. При этом не очевидно, насколько большими они окажутся. Затраты на выработку договоренностей будут велики, поскольку многим лицам сложно достичь взаимоприемлемого соглашения, в особенности если каждый из тех, кто откажется от его достижения, имеет право обрабатывать землю так быстро, как он того пожелает. Однако даже если такое соглашение всех со всеми может быть достигнуто, мы должны будем учесть также затраты на его реализацию, которые также могут оказаться весьма значительными» [Demsetz, 1967, p. 354].