Голубой щенкен

— Зачем сожалеть о прошлом? — со вздохом сказал он, а второй рукой вновь наполнил обе рюмки. — Давай лучше выпьем за будущее.

— За будущее… и за новых друзей, — с улыбкой поддержал тост Катэ.

Стоило ему допить, как Злой отшвырнул обе пустые рюмки на стол. В очередной раз зевнув, он устало потёр лицо рукой, после чего повалился на широкий диван, увлекая за собой и Катэ. Фелодец обнаружил себя зажатым между спинкой дивана и боком пирата, который надёжно держал его за плечи. Инстинкты подсказывали поскорее высвободиться из его хватки, но Катэ сдержался — нельзя было упускать момент, чтобы выудить из Злоя ещё немного информации, прежде, чем он окончательно вырубится.

С наслаждением вытянув ноги, пират лишь бегло взглянул на притихшего собутыльника, но пояснять свои действия явно не считал нужным. Посмотрев на его лицо, фелодец вновь зацепился взглядом за два драгоценных камня между его бровей — голубой аквамарин и, чуть ниже, розовый аметист. Они по-прежнему оставались единственными проблесками цвета в его образе. Во время их первой встречи на Каноде эти камни казались чужеродным элементом, но сейчас…

— Капитан Злой, могу я задать… личный вопрос? — не выдержал он любопытства. — Эти два самоцвета между вашими бровями — я так понимаю, они как-то связаны с Бывалым. Что они означают?

— А, это? — пират провёл по ним пальцем, глядя куда-то в потолок. — Просто напоминание себе. Чтобы каждый раз, как вижу себя в зеркале, вспоминать, почему я здесь. Где я начал, почему ещё дышу… и почему теперь меня зовут Злой. Глупо, наверно, но как бы я его ни ненавидел, этот тошный тип навсегда останется тем, кто определил мою судьбу. А когда это приключение закончится, и я увижу своё отражение в луже собственной крови, я смогу честно сказать, что именно он меня погубил…

Катэ молча смотрел на него, не зная, что сказать. А Злой, помедлив пару секунд, гулко рассмеялся.

— Чёрт возьми, и когда я успел нахвататься его пафоса? — он небрежно похлопал фелодца по голове. — Извиняй, похоже, я опять нажрался, как свинья, и несу всякую чушь.

— Я не думаю, что это чушь, — слегка улыбнулся ему Катэ. — Но теперь этот человек у вас в плену… вместе с Голубчиком. Могу я спросить, что вы собираетесь с ними делать?

— Честно? Я понятия не имею! — криво усмехнулся тот. — Продать этого щенка на Фелоде теперь будет непросто — без Кошатины с её связями… Ну, пока посидит у нас. Я говорил с ним, и, похоже, он неплохой малый. Может, когда-нибудь из него вырастет сторожевой пёс! Будет частью команды…

Катэ улыбнулся ему — на этот раз вполне искренне, ведь мысленно он был готов к куда менее гуманному ответу.

— А Бывалый? Вы… убьёте его?

— Ну, если бы я хотел его убить, мог бы и не дожидаться, пока вы эвакуируетесь с того пёстрого уродца. Но смерти он всё же не заслужил… пока ещё. Как и жизни — поэтому отпустить я его не могу. Видимо, тоже придётся держать взаперти — может, когда-нибудь придумаю что получше…

Вдруг он обернулся к Катэ вполоборота и обхватил его уже второй рукой, словно мягкую игрушку.

— Что-то меня в сон клонит, — сонно проговорил он. — Похоже, я слишком пьян. А ты, усатый, не врал, что умеешь пить! Я вздремну немного, а ты… можешь доедать, что осталось.

========== 12. Что ещё для счастья надо? ==========

Когда Злой захрапел, Катэ не без труда вывернулся из его хватки. Только сейчас он осознал, что остался один на корабле — не считая пленников. Но вызволить их без доступа к Пиле вряд ли получится, поэтому для начала нужно было попытаться его заполучить.

— Э-э-э, Пила? — обратился он, не зная, с чего начать.

— Слушаю вас, капитан.

— Постой, что?.. — удивился Катэ. — Я не капитан, он сейчас… немного занят.

— Капитан Злой пребывает в состоянии тяжёлого алкогольного опьянения, — констатировала Пила. — Ориентировочное время до пробуждения: двенадцать часов. В подобных ситуациях протокол предусматривает временную делегацию его обязанностей следующему по старшинству члену экипажа. Вы отказываетесь от своих полномочий исполняющего обязанности капитана?

— Нет-нет! Я принимаю обязанности капитана, — охотно согласился Катэ, с трудом веря своим ушам. — Скажи, Пила, а исполняющий обязанности капитана может… к примеру, убрать силовое поле вокруг отсека пленников?

— Да, капитан.

— Замечательно! Тогда убери это поле, пожалуйста, и выпусти пленников, — скомандовал он, бегом направившись на нижнюю палубу.

— Так точно, капитан! — бодро проскрипела Пила.

Сердце бешено стучало, пока Катэ бежал к лифту. По пути он с запозданием подумал, что лучше было сначала спуститься и всё им объяснить, а уже потом выпускать. Всё же в день их последней встречи разговор получился довольно… напряжённым. Катэ надеялся, что за это время до них дойдёт, что выбора у него не было, но рассчитывать на это никак не мог. Когда же лифт открылся, он с удивлением увидел Бывалого, держащего Голубчика за руку.

— Катэ! — щенкен радостно бросился фелодцу на шею, для чего ему пришлось подпрыгнуть. — Я знал, что ты нас не бросишь!

— Голубчик!.. — от неожиданности Катэ аж покачнулся, но всё же подхватил его на руки. — Ты в порядке? Вы оба…

Он перевёл взгляд на Бывалого — тот, несмотря на привычный розово-голубой наряд, выглядел предельно серьёзным, даже суровым.

— Робин?.. — Катэ испуганно отступил на шаг, не отрывая от него взгляд, и ещё крепче прижал к себе сбитого с толка Голубчика.

— Ну здравствуй, Киса, — низким, холодным тоном произнёс тот, подойдя почти вплотную.

— Я… я могу всё объяснить! — от страха глаза фелодца вновь окрасились розовым и голубым. — То, что я сказал тогда… я просто…

— Просто купился на моё представление заодно со Злоем? — неожиданно заулыбался Робин, тут же налетев с объятиями, а Голубчик радостно тявкнул, обхватив обоих.

— Ты знал?! — Катэ, уже давно переставший надеяться на подобное объяснение его поведения, от удивления даже не пытался высвободиться.

— И я знал! — вклинился Голубчик, спрыгнув на пол. — Робин мне всё объяснил, и я решил, что это как с той рекламой, которую мы снимали. Что мы просто притворяемся, чтобы потом всем было хорошо.

— Вот как?.. — осторожно улыбнулся ему фелодец. — Но я же слышал, как вы двое говорили обо мне…

— Ну, конечно же, слышал! — отпустив их, рассмеялся Робин. — Ведь я сам устанавливал систему наблюдения на корабле. Если бы Злой понял, что мы заодно, он бы и тебя бросил в эту клетку, и у нас бы не осталось ни шанса сбежать.

— Да, признаю, я не ожидал от тебя… настолько убедительной игры, — улыбнулся фелодец.

— Вот видишь, зря ты не верил в мой актёрский талант! — с гордостью заявил Бывалый. — Кстати, когда дверь открылась, Пила назвала тебя капитаном. Как тебе удалось захватить контроль? Злой… он мёртв? — в его голосе проскользнула едва заметная нотка беспокойства.

— Нет-нет, он всего лишь… мертвецки пьян, — покачав головой, Катэ повёл их к капитанской каюте.

— Поэтому от тебя так странно пахнет, Катэ? — спросил шедший рядом Голубчик, зажав нос.

— Поверь, мне это нравится не больше, чем тебе, — кашлянул в кулак Катэ, сверкнув голубыми глазами. — Кстати, прости, дружок, я не успел захватить с собой твою шляпу. Она так и осталась на Каноде.

— Ничего, она мне больше не нужна, — улыбнулся ему щенкен. — Сначала я переживал, что больше не могу быть Небесным Вестником. Но Робин объяснил мне, что одежда не делает нас кем-то другим, а только показывает всем вокруг, кто мы есть внутри себя. Так ведь, Робин?

— Абсолютно точно, мой друг! — гордо улыбнулся Бывалый, демонстративно одёрнув ужаснейшую неоново-розовую жилетку с блёстками.

Слушая их, Катэ мягко рассмеялся, качая головой. Возможно, дурновкусие Робина хоть на что-то сгодилось, если благодаря ему Голубчик приобрёл ещё немного уверенности в себе.

Когда они дошли до каюты, капитан Злой, как и прежде, мирно храпел на своём диване. Робин молча окинул его взглядом, полным презрения и осуждения.