Страница 3 из 9
Хотелось ему поговорить и сейчас.
– Знаешь, всё заебись, только глаза у тебя неправильные.
– Полагаешь, стоило их подвести поярче? – осведомился я.
Обезьянка Джо хмыкнул.
– Неа. Взгляд неправильный. Такие педрилы смотрят сверху вниз, типа: «Я – бог», и всё такое прочее. А ты глядишь: «Я твоя смерть», – и точка. Надо хотя бы без точки, понимаешь?
– Не беспокойся, дружок, я не в первый раз прибегаю к маскировке. Не думал, однако, что ты хорошо разбираешься в педрилах, – заметил я.
Обезьянка Джо вынул из нагрудного кармана мягкую пачку брендовых сигарет, выбил одну, сунул в рот и закурил. Приоткрыл окно – завитки дыма устремились наружу. В салоне загудел ветер.
– Приходится разбираться во всём, брат! – ответил он наконец. – Даже в дерьме. Такова жизнь. Была у меня одна подружка… Такая, знаешь, вся из себя деловая. В постели – прямо дикая кошка, что угодно позволяла с ней вытворять. Но как трусы наденет – всё, запросто к ней не подойди. И вот связалась она как-то с одним мудаком из Детройта. Тот выглядел в точности, как ты сейчас. Но гнилой. Я за ним понаблюдал – гниль. А глядел, как Папа Римский. Ну, знаешь…
–Знаю, – кивнул я. – Что ты с ним сделал?
Поганая ухмылка подсветила лицо Обезьянки Джо.
– Что и полагается – отмудохал как следует.
– А с подружкой?
К моему удивлению, улыбка на морщинистой роже Обезьянки Джо погасла.
– Дружкам отдал, чтоб выебли. – Он помолчал и прибавил: – А надо было убить обоих.
Минута или две прошли в блаженной тишине, потом Обезьянка Джо сообщил:
– Все женщины – бляди, бро. Даже если ведут себя порой, как вайомингские коровы. Ты знаешь анекдот про корову из Вайоминга?
– Знаю, – поспешно сказал я.
Однако Обезьянска Джо слишком любил рассказывать анекдоты.
– Ага, ага, про то, как один фермер привёл к ветеринару корову и говорит: «Сэр, посмотрите, что не так с моей коровой. С виду она как все, жрёт, срёт, молоко даёт. Но стоит подвести к ней быка, она садится на жопу и не позволяет ничего с собой сделать». А ветеринар спрашивает у фермера: «Ты что, приятель, в Вайоминге корову брал?» Фермер отвечает: «Да, сэр, точно, в Вайоминге! Как вы догадались?» А ветеринар ему: «Я брал там жену, и она ведёт себя точно так же».
Он сам же первый захохотал, упав на руль, но одним глазом косил в мою сторону. Я выдавил из себя смешок. Я уже понял, что когда дело касается анекдотов, Обезьянка Джо становится болезненно тщеславен. Порой кажется, что он легче простит, если ты украдёшь у него кошелёк, чем если не посмеёшься вместе с ним над очередной – в лучшем случае плоской – шуткой.
Его болтливость, попытки панибратства, неожиданная откровенность можно было списать на особенности характера. Но с каждым его словом я всё больше убеждался: это попытки втереться в доверие или хотя бы усыпить мою бдительность. Гриф навязал мне Обезьянку Джо не для помощи. Тем более, когда вчера мы осматривались в Винтерфолле, помощи от Обезьянки Джо было не так уж много. Он слишком невнимателен. Нет, он нужен Грифу для того, чтобы убить меня…
Миль за пять от Винтерфолла Обезьянка Джо свернул на едва приметную дорогу, петлявшую между фермерскими полями. В распадке у реки нас поджидал Джейсон, сидевший на подножке потёртого фургона «ситроен».
– Как дела? – поинтересовался он у Обезьянки Джо.
– Порядок, бро! – отрапортовал мой сопровождающий. – Места наметили. Лучше всего прихватить Маэстро на заднем дворе, там никто не увидит…
Джейсон бросил Обезьянке Джо ключи от «ситроена», а сам сел в «тойоту». Я закурил. Джейсон высунулся из салона.
– Нервничаешь, Гадес?
Не отвечая и не глядя на него, я прислонился к борту фургона, прикрыв глаза и неспешно затягиваясь. Несколько секунд я ощущал на себе его холодный, как острая льдинка, взгляд.
– Не считаешь нужным отвечать мне?
Я глянул на него из-под полуприкрытых век.
– Джейсон, ты вроде неглупый малый. Я привык работать один. Мне нелегко даётся даже общество такого обаятельно спутника, как Обезьянка Джо. Будь добр, облегчи мою участь.
Он криво усмехнулся, завёл мотор и круто взял с места.
– Ты с ним поосторожнее, Гадес, – сказал Обезьянка Джо. – Он у нас парень злопамятный… Однажды месяц ждал, улыбался одному придурку, который ему досадил, а потом как уебал…
Я не ответил. Обезьянка Джо подошёл вплотную.
– Слушай, сколько ещё стоять будем? Садись, покуришь в машине.
Я открыл глаза. «Тойота» уже скрылась за поворотом, над дорогой между рядами клёнов медленно оседало облако пыли. Обезьянка Джо глядел на меня так, словно принял за чистую монету слова об обаятельном спутнике. Я быстрым движением надавил ему на сонную артерию. Обезьянка Джо рухнул наземь.
Под гавайкой у него за спиной я нашёл то, что и ожидал: «магнум-44». Мелкие парни любят большие пушки. Я проверил заряд и сунул револьвер себе за пояс. Брать его на дело я не собирался, но и просто выбрасывать не хотел.
Я связал Обезьянку Джо, заклеил ему рот скотчем и сел за руль. Двигатель почихал и завёлся. Машина двинулась вперёд рывком. Бросив взгляд на уже выученную наизусть карту, я пересёк реку по скрипящему деревянному мосту и двинулся обходным путём в Винтерфолл.
Итак, парень, которого видели в городе вместе с Обезьянкой Джо, уехал на размалёванной, как радуга, «тойоте». Вместо него на неприметном, видавшем виды «ситроене» приехал красавчик назального вида, но с тревогой в душе. Он припарковал фургон в глухом, стиснутом дощатыми заборами закоулке подле заднего двора кинотеатра «Вестлайт».
Задний двор был заставлен колоннами покосившихся, разбухших от весенних дождей коробок. Его охватывала стальная сетка, кривая, изобилующая дырами. Посреди двора стояла мощная японка из славного клана «Нисан» с прицепленным к ней трейлером. Передвижная мастерская Маэстро. Из-за трейлера выглядывал могучий «лэндкрузер» – железный конь оруженосцев великого художника.
Феерический педрила выкурил ещё одну сигарету, отрепетировал перед зеркалом заднего вида выражение лица «я – бог» и отправился к парадному входу в здание.
Глава 3.
Кажется, не менее половины населения Винтерфолла, штат Мичиган, жаждало приобщиться к современному американскому искусству. Хвала «Гуглу», с момента расклейки афиш большая часть аборигенов уяснила, что Дэмиен Брэдфорд, более известный как Маэстро, составляет славу современного американского искусства, потому что объединяет традиции реалистического изображения с глубоко современным взглядом на мир.
Не сомневаюсь, что, несмотря на «Гугл», процентов так девяносто девять винтерфоллцев, пришедших на выставку, серьёзно рисковали впасть в ступор, когда попытались расшифровать для себя словесные обороты наподобие «полифонического звучание живописи». И потом восстанавливали душевное равновесие, чертыхаясь и говоря друг другу: «Какая, в общем, разница? Главное – посмотреть на этого парня, из-за которого столько шума. А уж с его мазнёй как-нибудь разберёмся».
Но едва ли не большую часть посетителей составляли приезжие. Маэстро, набрав популярности, сделался скуп на публичные мероприятия. Богема и журналисты, кормящиеся от искусства, не могли упустить случай. Эта публика на фоне скромной интеллигенции и облачённых в джинсу обывателей Винтерфолла смотрелась как-то особенно вызывающе. И я – вернее, мой персонаж – отлично вписывался в неё.
В молодости Маэстро прожил в Винтерфолле два года. Здесь у него был короткий, но бурный роман, здесь он написал свои первые заказные портреты, не оставляя работы билетёра в кинотеатре «Вестлайт». Все, кто писал о Маэстро, не преминули сообщить читателям, что в лице владельца «Вестлайта», старика Джона Гокинса, рано осиротевший Маэстро нашёл второго отца.
Новый владелец, племянник Гокинса по имени Ральф Хьюз, охотно предоставил свой загнивающий кинотеатр для проведения выставки. Такого наплыва посетителей «Вестлайт», вероятно, не видел со времён «Призрачной угрозы».
Даже странно, что морда у этого Хьюза была довольно кислая, хотя он и старался изображать улыбку, позируя рядом с Маэстро перед объективами стрекочущих затворами репортёров. Пару раз его сфотографировали без Маэстро – к нему тут же пристроились жена, раскрашенная под роковую женщину брюнетка в синем платье и довольно изящной шляпке, и распираемый от гордости сын лет семи.