Страница 57 из 63
Я хватаю свой ноутбук, открываю его и ищу борцовский комбинезон.
Борцовский синглет, существительное. Форма плотно прилегает, чтобы не быть схваченным противником, позволяя судьям ясно видеть тело каждого борца при присуждении очков. Под синглет борцы предпочитают ничего не надевать.
Теперь я понимаю, почему девушки в кампусе сходят с ума по этим парням. Даже таким придуркам, как Зик Дэниелс.
Сильный, мощный и большой он движется в центр кольца. Хватает руку противника, чтобы пожать ее. Его пухлые губы сжаты в мрачную линию, глаза устремлены на борца из Пердью.
Я лично видела этот решительный взгляд. Это грозное, неулыбчивое лицо. Ощущала его силу не понаслышке.
Диктор начинает комментировать; два борца кружат и становятся в позу, слегка согнув колени, блокируя друг друга. Противник Зика, малыш по имени Хассан, делает круг, убирая руки, чтобы Зик не мог их контролировать.
Оба борца сцепились, тела сгорблены, руки вытянуты, оба неподвижны лишь долю секунды, прежде чем Зик делает свой ход. Поразительно быстро.
Он бросается в атаку, хватает Хассана за бедра и тянет вверх. Подъем. Взваливает его на плечо, как мешок с мукой. Хассан висит в воздухе, а Зик занимает позицию, чтобы бросить его на мат, так что бы он лежал на спине.
Бицепсы и бедра Зика дрожат. Блестят.
Боже мой, боже мой, боже мой, он уронит его и сломает бедному парню спину!
Я не могу смотреть. Я в ужасе.
Я задерживаю дыхание, прикрывая рот ладонью. Выдыхаю, когда Зик медленно опустит свой торс и противника с устойчивой, умелой точностью на мат, не причинив ему вреда и не потеряв контроль. Невероятная сила.
Татуировка на его спине напрягается с каждым рассчитанным движением его мускулистого, напряженного тела. Пот заливает его нахмуренный лоб. Его черные волосы. На спине и груди выступает пот.
Через несколько секунд он прижимает Хассана к синему коврику.
Секунды.
Я смотрю, широко раскрыв глаза, когда рефери отсчитывает победу. Стучит по коврику. Наблюдаю, как оба борца поднимаются на ноги, судья берет запястье Зика и поднимает его над головой, объявляя его победителем этого матча.
Его грудь вздымается от напряжения, которое он заставил выглядеть таким легким.
Я пытаюсь увязать этого потного, агрессивного Адониса с тем, кто был так нежен со мной. Ласковым, любящим и добрым со мной в постели, не как тот, что сейчас передо мной, поднимающий в воздух двухсотфунтового человека, как будто он невесомый.
Перед всем стадионом, полным зрителей. Перед всей страной.
У меня отвисает челюсть, и я в восторге наклоняюсь к монитору.
Он больше, чем жизнь, этот парень.
Этот мужчина.
Зик: Это я. У тебя есть время поговорить?
Вайолет: Да.
Зик: Как прошла твоя неделя?
Вайолет: Хорошо. Твоя?
Зик: Бывало и лучше, я скучаю по тебе, Вайолет. Я чертовски скучаю по тебе.
Вайолет: Прошло всего несколько дней.
Зик: Это не имеет значения. Меня тошнит каждый раз, когда я думаю об этом чертовом беспорядке.
Вайолет: Честно говоря, я до сих пор не знаю, что сказать, Зик.
Зик: Ты хотя бы получила мое письмо?
Вайолет: Да, я получила твое письмо.
Зик: Что ты думаешь?
Вайолет: Я думаю, это была твоя правда, и я знаю, что тебе стоило больших усилий сказать все это.
Зик: Я слышу, как приближается «но».
Вайолет: Но действия говорят громче, чем слова, Зик.
Зик: Тогда помоги мне, Вайолет. Я не знаю, что делаю.
Вайолет: Я знаю, что нет. Хотела бы я знать, что сказать. Хотела бы я, что бы ты не заставлял меня чувствовать то, что я чувствовала, хорошее и плохое. За несколько недель ты заставил меня почувствовать и то, и другое.
Зик: Пикс, пожалуйста. Я сижу в автобусе посреди гребаного нигде, не в состоянии сделать ничего, кроме как писать тебе, и это займет ещё по крайней мере два часа, прежде чем я вернусь домой. Так что, ПОЖАЛУЙСТА, не говори мне «нет». Ещё нет.
Вайолет: Ты уверен, что не чувствуешь себя таким образом, потому что ты не получил то, что ты хочешь? Это потому что тебе не безразлично, или потому что ты упрямишься?
Зик: Возможно, и то, и другое, но это не значит, что ты мне безразлична. Меня это очень волнует, больше, чем что-либо другое. Я даже не могу поверить, что веду такой разговор. Ты понимаешь это? Это безумие. Я пишу о своих ЧУВСТВАХ.
Вайолет: Это мило.
Зик: Мило? Это все что ты можешь сказать? Потому что я чертовски капризен и отчасти хочу вырвать свои внутренности.
Вайолет: ДА, ЗИК. Это все, что я могу сказать. Потому что это действительно приятно слышать, и, возможно, когда-нибудь ты дойдешь до точки, когда сможешь это ПОКАЗАТЬ.
Зик: Я знаю, что я заслужил этого.
Вайолет: Я слышу, как приближается «но».
Зик: Но все равно хреново.
Вайолет: Это всего лишь слова, верно?
Зик: Нет. Это не просто слова, и мы оба это знаем, и мне жаль, что я не понимал этого до сих пор.
Вайолет: Могу я тебе кое-что сказать?
Зик: Конечно.
Вайолет: Я смотрела твой бой против Хассана сегодня на ESPN.
Зик: Ты смотрела???? Вау. Серьезно? Я печатаю так быстро, прямо сейчас, LOL
Вайолет: Да. Я погуглила и нашла трансляцию на канале.
Зик: Ну, что ты думаешь???
Вайолет: Я думаю, это потрясающе. ТЫ был великолепен. Все было невероятно. Ты такой сильный. Я в восторге от тебя.
Зик: Никто не восхищен больше, чем я от тебя, Вайолет. И нет никого сильнее. И когда я вернусь домой, и ты будешь готова, я приду к тебе. Так много дерьма, которое я хочу сказать, что делает пребывание в этом автобусе гребаным кошмаром.
Вайолет: Эй, Зик?
Зик: Да?
Вайолет: Я готова.
Зик
Я просидел в этом проклятом автобусе четыре часа пятьдесят восемь минут, и мне ничего не оставалось, как думать. И думать.
Поэтому, когда я поднимаюсь на крыльцо Вайолет и стучу в деревянную дверь костяшками пальцев – я комок энергии, тело гудит, не только от моей сегодняшней победы, но и от моей переписки с Вайолет.
Я нервно подпрыгиваю на носках, засунув руки в карманы серых спортивных штанов. В безумном стремлении попасть сюда, я не потрудился переодеться во что-то приличное, например, джинсы или что-то еще. Спортивные штаны и толстовка, это все, что у меня есть, и я не сожалею об этом.
Дверь распахивается.
Уинни, соседка Ви по комнате, хмуро смотрит на меня через наружную дверь.
— Чем могу помочь?
Я хмурюсь в ответ, испытывая искушение закатить глаза.
— Вайолет дома?
— Почему я должна тебя впускать? — Она складывает руки на груди и оглядывает меня через стекло. — Вы похожи на убийцу.
Какого хрена?
— Что может сделать меня менее похожим на убийцу? Впусти меня. — Вздыхаю я.
Чертовски холодно.
Она задумчиво постукивает себя по подбородку. Улыбается.
— Ну, для начала можешь снять капюшон. И вынь руки из карманов, чтобы я их видела. Ты выглядишь подозрительно.
— Ты прекрасно знаешь, что я не подозрительный.
Ее приятная улыбка превращается в злобный оскал.
— Да, но я знаю, что ты будешь слушаться, потому что хочешь, чтобы я впустила тебя в дом. Я права?
Я киваю.