Страница 19 из 52
Глава 7. Джон.
Я лежал на диване и смотрел какую-то тупую комедию по телевизору, как из коридора послышался грохот, а за ним проклятья.
— Что случилось? – крикнул я, прокручивая зубочистку между пальцев. Раньше я так делал с колосом, когда мы жили на ферме.
— Всё нормально. Уборка идёт полным ходом. – воодушевлённо ответила Элис и через секунду крикнула: — Джон! Подойди-ка!
Я неохотно оторвал зад от дивана и пошёл смотреть что же нужно пододвинуть или выкинуть. У меня на языке была заготовленная фраза, которую за сегодня я повторил раз пять: «Не надо. Мне это нужно».
Честно говоря, я до сих пор был обижен на неё за то, что она выкинула дверную ручку. Это была не просто дверная ручка, это была ручка от моей спальни в детдоме. Она как-то отвалилась, и я решил её забрать на память.
Я вышел в коридор и увидел, как Элис прижала картину к стене на уровне глаз и внимательно её рассматривала.
— Дай ответ о Великий художник! - её тон показался мне издевательским. — Что же означает эта настенная живопись?
Я встал рядом с ней. Мне хватило лишь секунды чтобы вспомнить какой замысел я вложил в эту картину. Но вот при каких обстоятельствах и когда я её рисовал вспомнить не довелось.
Её руки покраснели от того насколько сильно она сжимала толстую рамку картины, купленную на чёрном рынке. Тогда старушка в чёрном платье и с красным платком на голове сказала, что эта рамка приносит несчастья. Она идеально подходила для этой картины. Я даже подумывал продать её и посмотреть на то правда это или нет, она бы меня точно прославила…
— Серый, большой квадрат олицетворяет тюрьму, - ткнул пальцем в квадрат. - а небольшой, оранжевый прямоугольник с краю означает преступника, в такого же цвета, как и прямоугольник, робе. – ответил я и засунул руки в карманы серых домашних штанов, немного заляпанных кетчупом.
— И всё? – удивилась Элис и перевела взгляд на меня потом на картину.
— Ну, да. – ответил я и пожал широкими плечами.
— А как же глубокий смысл?
— Он есть, ты присмотрись.
Элис молча уставилась на картину.
— Сложно? – спросил я, после нескольких минут молчания.
— Я просто не понимаю от чего отталкиваться. Если посмотреть под одним углом, то это клетка для свободного, если под другим, то это мука и грешник. Что из этого правильнее? – Элис взглянула на меня.
— Всё. – кратко ответил я.
— Как так? – удивилась Элис.
— Каждый человек видит по-разному, даже если я не вкладывал в это никакой смысл. Человек из бессмысленного может сделать нечто важное. Вот, например, моя мама учила моего брата застилать кровать сразу же после того как тот проснётся. В доме всегда звучал вопрос: «Зачем?». И знаешь, что нам отвечала мама? – Элис отрицательно покачала головой. – Она говорила, что так надо, что гости не должны видеть бардак. И что же ты думаешь? Я до сих пор не застилаю кровать, считая это бессмысленным занятием.
— Я заметила… - пробурчала себе под нос, кидая взгляд на дверь в спальню.
— А вот ещё. Ты замечала, что все статные женщины ходят по дому в платьях и туфлях на каблуках? – Элис закивала, и я продолжил: — Так вот, моя мама ходила по нашему роскошному дому в платье-рубашке и тапочках в виде головы кролика. Она считала бессмысленным наряжаться, грубо говоря, для прислуги, стараясь тем самым поддерживать лицо царицы. Характер и внутреннее человека так же влияет на его взгляды. Но при этом, ты, психушка на ножках, - Элис указала пальцем на себя и, удивлённо вскинув брови, одними губами произнесла: «Я?». — не увидела в картине нечто невообразимое, например, солнечный цветок в объятиях тумана.
— Ты же сказал, что там тюрьма и преступник. – подметила брюнетка, проникшись интересом к данной беседе.
— Это поверхностно. А вот тебе глубже: солнечный цветок стал заложником тумана, который не даёт ему видеть всю красоту природы.
— А преступник причём? – недоумевала она.
— А вот тут ты, уж будь добра, додумать сама. – ответил я и плюхнулся обратно на мягкий диван.
— Иди в задницу. Все мозги засрал! – закричала Элис.
Через несколько минут её голос прозвучал снова:
— Джонни! Подойди-ка!
Я вышел посмотреть, что на этот раз произошло.
В коридоре оказалось пусто. Повернул голову и увидел Элис, стоящую по среди комнаты полной картин.
— Это всё ты нарисовал? – восхищенно спросила она, развернувшись.
— Я. - ответил, переступая порог комнаты.
Вот они. Все мои произведения искусства. Ваза с фруктами, нарисованная в детдоме парой красок, была одной из моих первых картин. Дальше пейзажи «Шторм» и «Восход», они прекрасно смотрятся рядом на одной стене. Потом птички, животные, улицы, люди.
Все в детдоме знали меня как художника. И даже помнится мне, когда я перелез через забор в магазин за сигаретами, директор в наказание попросила нарисовать её портрет. Хорошо, что не голышом.
Элис покрутилась и вдруг остановилась, задержав взгляд на одной из картин. Она подошла к ней поближе и всмотрелась в портрет.
— Да это ж я! – воскликнула она, касаясь кончиками пальцев полотна.
— В ту ночь ты приснилась мне, - начал я, засунув руки в карманы, сверля взглядом затылок Элис. – и я взял в руки кисть спустя столько лет и понеслось. Вдохновение потекло по моим венам и до сих пор питает сердце.
— Ты так точно меня изобразил. Каждая деталь так хорошо проделана. – она в упор, с открытым ртом смотрела на портрет.
— На самом деле я и сам удивлён. Впервые мне удаётся изобразить кого-то по памяти настолько хорошо.
Когда она отошла чуть в сторону мне на секунду показалось что изображение было иным. Сено, Элис с голой грудью и на заднем плане свечи. Быстро-быстро поморгав всё стало как прежде: лицо крупным планом, большие глаза, улыбка, заднего фона не было.
— Джонни, это так мило! – Элис запрыгнула на меня, обвив мою шею руками и торс ногами. Она поцеловала меня в губы, исследуя мой рот своим языком, провела по зубам, коснулась языка и отстранилась, как только мои руки потянулись к краю её короткой майки. – Нет, Джонни. Я так не могу. – прошептала она, отрицательно покачав головой. Слезла, неловко глядя куда угодно, но не на меня.
— Почему? Что-то не так? – сделал шаг к ней, а она выставила руку вперёд, прося держать дистанцию.
— Я приличная девушка и до свадьбы ни-ни.
— Ты сейчас серьёзно? – издав смешок, спросил я.
— Конечно. Я подхожу к этому вопросу с особой серьёзностью.
— Свадьба…Ты хочешь свадьбы? – Элис кивнула. – Думаю, я знаю, что мы можем сделать. – сказал я и мои губы расползлись в широкой улыбке.
*****
— Откуда у тебя свадебное платье? – Элис удивлённо вскинула брови разглядывая платье.
— Оно передаётся по женской линии. Мэттью уже натягивал его на свою Наталью, теперь моя очередь его на кого-нибудь натянуть. То есть на тебя.
Элис издала нервный смешок, а по её щеке скатилась слеза счастья. Я большим пальцем вытер слезу и смотря Элис в глаза, облизал подушечку, смакуя солёный вкус.
— Вкусно?
— Приторно сладко. – с улыбкой на лице ответил я.
— Выйди! Жених не может видеть невесту до свадьбы! Примета плохая! – Элис стала подталкивать меня к выходу, не обращая внимания на все мои сопротивления. Вытолкнула за порог и со словами: «Иди оденься прилично» захлопнула дверь перед носом.
Я взял с дивана костюм, принадлежащий Мэттью. Пришлось одолжить его у него, как бы для дня рождения знакомого и направился в ванную переодеваться. Во время натягивания брюк, в очень неудобной позе, мне в голову пришла идея сделать Элис сюрприз – заказать лимузин. И закончив с пиджаком, оказавшимся маленьким на пару размеров, да и к тому же с коротким рукавом, нашёл в телефонном справочнике номер аренды лимузинов. Мне ответила очень милая женщина, с приятным голосом, похожим на голос Натальи, когда та прибывала в хорошем настроении. Я, не жалея денег, заказал самый дорогой лимузин с водителем. Как только я, договорившись, положил трубку из комнаты вышла прекрасная нимфа.