Страница 1 из 52
Пролог.
Тюрьма - маленький ад на земле, где ты расплачиваешься за все свои грехи. С одной стороны, правильно сделали, что отменили смертную казнь, ведь ещё нет точных сведений о том, что по Ту сторону есть какое-либо место с медными котлами, кипячённой водой с добавлением собственных грехов. Этакий супчик из человечинки, который может вариться вечность. А если правило «мёртвый не может умереть второй раз» там работает, получается, что если глаза закроются, а сердце до стучит последние несколько ударов, то через несколько минут ты снова очнёшься в том же самом месте, где и умер, например, в котле или лежа на камне с вилами в заднице. А с другой стороны, законы в каждой стране разные и за убийство можно отсидеть не так много, по сравнению с бесконечностью в аду. Итог: и там и там должен побывать любой маньяк.
Но я… Я не достоин побывать в аду. Да, я не безгрешен, но я никого не убивал, не насиловал. Мне не за что сидеть в этой клетке и прожигать свою жизнь.
— Время обеда! Жрать! Поднимаем свои задницы и в столовую! – закричал охранник за железной дверью.
Раздался щелчок, оповещающий о том, что дверь в мою камеру открылась.
Я поднялся с скрипучей, железной кровати с жёстким матрасом и вышел в коридор. Заключенные стали так же выходить из камер и идти в столовую. Всё слилось в оранжевое пятно, я оглянулся по сторонам в поисках друга и впереди увидел знакомую жирную задницу.
Просачиваясь сквозь огромных мужиков и периодически извиняясь, задевая их плечом, я сумел догнать Фрэнка.
— Куда ты так несешься? – спросил я.
— Говорят там новенькая. Сиськи во. – Фрэнк положил волосатые руки на свою грудь и стал их медленно вытягивать, остановился на достаточно приличном расстоянии и пожмякал воздух.
— Точно? Или тебя так манят другие котлетки? – сказал я и поиграл бровями.
Мы завернули за угол и в нос ударил запах куриной котлеты. Это самое нормальное что есть в нашей столовке. Всё остальное уже пережёванная блевотина. Только на это блюдо Саймон за соседним столиком не говорит «дерьмо».
— И те и те. – улыбнулся Фрэнк и ткнул меня локтём в бок. Я натянул дежурную улыбку, как бы увидев в этом что-то смешное.
Нас запустили в просторную столовую и первое на что мы обратили внимание, так это на повариху. Вместо старой, жирной, грымзы с противной бородавкой на носу и вторым подбородком, превышающим размеры первого, стояла прекрасная худенькая девушка. Блондинистые волосы волнами спадали ей на хрупкие плечи, пухлые губы были плотно сжаты, а глаза смотрели не в нашу сторону. Стеснялась, наверное.
Мы с Фрэнком взяли железные подносы с засохшими кусочками еды на стенках, спасибо огромное старушке Лили, видящей не дальше своего носа.
— Рот закрой, а то весь твой внутренний мир видно. – я поднял отвисшую челюсть Фрэнка, пока мы продвигались в очереди. Сиськи поварихи становились всё ближе и ближе и в близи казались ещё больше.
— Это просто отпад, друг. – прошептал Фрэнк, не сводя глаз с груди блондинки. Мне приходилось его подталкивать, чтобы он шёл дальше. Терпенье кончилось, и я встал перед ним.
Через несколько минут я уже стоял напротив неё. Да так близко, что чувствовал её мятное дыханье и запах сирени, исходящий от её кожи.
Она, не поднимая на меня глаз, навалила мне в тарелку пюре и положила котлету, я взял кружку с компотом и отошёл в сторону. Фрэнк стоял и без стеснения смотрел ей прямо на грудь, ещё чуть-чуть, и он бы зарылся в них лицом. Интересно, успел бы он это сделать до того, как прибежит охрана?
— Ну как ты? – спросил я, не сдерживая улыбки.
— У меня чуть не встал, чувак, серьёзно.
Я, откинув голову назад, рассмеялся:
— Смутил бедную девочку, она, наверное, почувствовала, как ты раздеваешь её глазами.
Мы сели за пустой столик в самом конце столовки.
— Пойдём после обеда покурим? – предложил я и отправил вилку с пюре в рот.
— Не, у меня от сигаретного дыма башка раскалывается. – ответил Фрэнк и вилкой растолкал котлету, смешав с пюре.
— С каких это пор? – удивился я, нахмурившись. Не припоминаю что бы Фрэнк жаловался на головные боли.
— С тех самых, когда ты пристрастился к табаку. Ты же дымишь как паровоз.
— Да? Я даже не замечал… - сказал я и опустил взгляд в тарелку.
— Так что без обид, но ходи один, хорошо?
— Да. Без обид. – сказал я абсолютную неправду.
После обеда у нас был свободный час. Кто в библиотеку, кто в туалет, а я во двор курить. Я встал рядом с железной сеткой, разделяющей мужскую и женскую часть двора, облокотился спиной о бетонную стену и поставил на неё одну ногу. У нас есть заключенный умеющий доставать всё о чём ты его попросишь, конечно не за просто так. Обычно за еду или вещи из передачек. Пачка сигарет "Marlboro" и обычная зажигалка обошлись мне в сервелат, кусок хлеба и две помидорки.
Я закурил, смотря на небо – на единственную общую ниточку со свободой. В данный момент светит солнце, значит на свободе тоже светит солнце, большей информацией я обладать не могу. Телика у нас тут нет, а право на звонок нужно ещё заслужить. Почти каждый день у нас тут случаются драки и почти каждый раз я невольно становлюсь её участником. Да и к тому же я уже несколько лет не могу вспомнить номер брата. Уверен, что он его поменял, сразу как я оказался за решёткой, чтобы не выслушивать друзей и соседей друзей и соседей соседей друзей, которым мало своих проблем, и они лезут в чужие.
— Привет, дашь закурить? – раздался женский голос по правую сторону. Я повернул голову и увидел темноволосую девушку, с большими зелёными глазами на круглом личике. Между её пухлых губ торчала самокрутка.
Она так же облокотилась на ту же самую стену и выжидающе посмотрела на меня.
— Держи. – через небольшую дырку между кольцами сетки я просунул ей зажигалку.
Она прикурила и её вернула.
— Спасибо. – она улыбнулась, выдыхая дым. — Меня зовут Элис, а тебя?
Элис…Красивое имя.
— Джон.
— Приятно познакомиться.
— Взаимно.
Я отважился задержать на ней взгляд. Красивый аккуратненький носик, достаточно пухлые щёчки, бледная кожа, как у трупа. Мои пальцы заззудели, мне захотелось коснуться её лица или хотя бы руки. Но нас разделяла сетка, в корпусе будет разделять стена. Кроме этого места мы нигде больше не пересечёмся.
— За что тебя такого красивого посадили? – спросила девушка.
Меня смутило это «красивого», давненько я не слышал комплементы в свой адрес.
— Изнасилование малолетней. – ответил я. — А тебя?
— А я родителей убила. На сколько ты тут у нас?
— Девять лет. А ты?
— Не помню, а знаешь почему? Потому что в разных мирах время идёт по-разному и иногда ты запутываешься, принимая один мир за другой или не видя в них разницы. Ты сейчас подумал про чёрное и белое? О, нет! Какой же у тебя скучный взгляд на жизнь. У всего есть чёрная и белая сторона. Ты серый, я серая, та, которую ты изнасиловал тоже серая.
— Что ты несёшь? – спросил я с лёгкой улыбкой на лице.
Она повернулась ко мне, выпустила дым и подошла ближе, почти впритык к сетке. Улыбка сползла с моего лица, как только я увидел, что она стала серьёзной.
— Несу смысл для твоей бессмысленной жизни. – сказала она.
Девушка пристально посмотрела мне в глаза, и я опустил голову, не выдержав натиска.
— Прости, но я не буду состоять ни в каких сектах, поклоняться...кому вы там поклоняетесь? Эм...в общем, моё мировоззрение меня устраивает. – сказал я, потушил сигарету об стену и выкинул бычок в траву.
Элис рассмеялась, запрокинув голову назад. Это выглядело жутко и странно, по моей коже пробежал табун мурашек. Мне захотелось уйти. Она вцепилась пальцами в сетку и прижалась к ней всем телом.