Страница 46 из 72
Утром от волнения мы сразу же помчались в порт, где стало известно, что наш теплоход отплывает только в пять часов вечера, и поэтому решено было посмотретьОдессу.
Жемчужина у моря
Одессу иногда называют "Морской жемчужиной". Но я так мечтал о морском путешествии, что на Одессу сперва не смотрел, ведь она, хотя и жемчужина у моря, но все же доступней, чем Италия, и поэтому меня, я надеюсь, вы не очень осудите. Да и когда мы проезжали по городу в такси, она показалась мне грязной.
Но дядя Сережа сказал, что это не город грязный, а окно в машине, через которое я пытался что-то увидеть.
Поскольку дядя Сережа профессор географии, то ему сам Бог велел рассказать нам про Одессу то, что, быть может, и полезно знать, но для путешественника, ищущего только впечатлений не пригодится никогда.
Но, может быть, моим читателям будет интересно узнать, что Одесса - это город свободный, хотя формально входящий в состав Украины, находится он наЧерном море, на Крымском полуострове, он к тому же важный центр машиностроения, химической, нефтеперерабатывающей и кондитерской, что очень важно для нас с Витей, промышленности. Многие зарубежные фирмы считают за честь иметь дело с одесскими предпринимателями. Но конфет в магазинах не было. Зато в городе мы насчитали четырнадцать университетов и институтов, шесть театров и множество музеев; в годы Второй мировой войны фашисты хотели его разрушить, но город оборонялся семьдесят три дня и победил.
В центральной части Одессы, я это сам видел, действительно высится на холме волшебный мраморный ансамбль классических зданий с Потемкинской лестницей и памятником основателю Одессы Дюку Ришелье.
Мы там сфотографировались все вместе на этой лестнице возле памятника Дюку. Потом эта фотография пришла нам домой в Москву по почте.
А что мне понравилось в Одессе больше всего, так это то, что как раз из центральной ее части, с любой ступени Потемкинской лестницы и даже от памятника Дюку было видно море, причал и наш теплоход, на котором нам предстояло отправиться в путешествие.
Буду справедлив, в Одессе очень много красивых женщин, повсюду звучитсмех, а улицы превращены в торговые ряды. На одной из таких улиц я увидел двух дам: постарше и помоложе. С ними на поводке очаровательная собачка, которую они называли Козеттой.
"Итальянцы, - подумал я, - а вдругмы поплывемвместе? "
Трап теплохода
Как и обещал на вокзале дядя Сережа маме Маше, тотчас же по прибытии в порт Одесса он передал Вите деньги. Эти деньги назывались валютой. И были они совершенно не похожи на наши. То есть в общем-то такая же бумага синяя, зеленая, но относились к ней почему-то лучше, чем к нашей. Я вспомнил, как мы ееполучали, и не получили бы, если бы не Мама-Маша. Она пошла к банковским чиновникам и убедила их, что обменять ребенку деньги на поездку - это не значит подорвать экономическое могущество государства.
И валюту мы получили. Я вилял хвостом, потому что обаяние - это форма выражения щедрости.
Когда мы выходили из банка, какой-то банковский работник проворчал:
- Депутатам валюты не хватает, а тут собак возят.
Я не успел его облаять, как меня увела Мама-Маша. ... Ну, это дело прошлое, асейчас мы уже были на полпути к путешествию.
В порту пахло стеклом, бетоном, паспортами и контрабандой. Я прикинул, что, вероятно, мог бы работать даже итаможне. У меня ведь нюх-то какой! Не раскрывая чемодан, я скажу вам, сколько и чего тамлежит. А что деньги не пахнут - это ерунда. Еще как пахнут! И стыдно мне говорить, но пахнут вкусно.
Таможенники работали халтурно. Это я сразу понял и, позабыв все правила приличия, стал носиться по огромному залу порта. Наши билеты и документы оформлялись невероятно долго, я даже успел пролезть за ограду к огромному теплоходу, минуя паспортный итаможенный контроль.
- Пиратка, - кричал мне Витя, - мы же еще здесь!
Но наконец мы втроем - дядя Сережа, Витя и я _оказались в зале поменьше, гдеу стоек молодые люди в серых формах должны осматривать наши вещи. У меня, честно говоря, кроме ошейника, никаких вещей не было, но я беспокоился, а вдруг мой ошейник тоже облагается таможенной пошлиной, или его нельзя вывозить в другие страны, или он какой-нибудь секретный. Но нет, таможенник расписался в какой-то бумаге, которую дал ему дядя Сережа, потом поднял меня, погладил, незаметно, как ему показалось, ощупал, поставил куда-то зачем-то печать, и мы проследовали дальше.
ПО залу в это время прошел военный в зеленой фуражке, и я подумал, что он будет ругаться, увидевсобаку, но он был чем-то озабочен и прошел мимо.
Потом мы попали еще в один зал, где пограничники посмотрели наши паспорта. Когда пограничник смотрел документ, удостоверяющий мою личность, я дажепривстал на задние лапы. Но эта процедура заняла полминуты: вероятно, здесь уже нашел свое место афоризм, что "за границу не выпускают, выпускают из тюрьмы".
Потоммы вышли на огромную асфальтированную площадку перед теплоходом.
Здесь уже даже мне не захотелось лаять, такоевеличественное зрелище открылось передо мной. Здесьстоял он... наш теплоход. Он был еще достаточнодалеко от меня, и я мог рассмотреть его целиком.
Он был похож на огромное блюдо с тортом.
У него было имя.
Он назывался "Дмитрий Шостакович" - в честь замечательного русского композитора.
На нем покачивался флаг нашей страны и ещекакой-то маленький флажок белый с красным, похожий на польский на носу.
Мы медленно пошли к теплоходу. Я даже себе не представлял, что он такой громадный. Какие-то люди сновали у причала возле огромных железныхбыков, к которым крепится толстенными канатами теплоход. Я шел рядом с Витей и чихал от счастья.
Мой хвост лучше всяких слов говорил о том восторге, который я испытывал.
И вот мы подошли наконец к трап - это такая лестница, которая связывает причал с теплоходом. Онанемного раскачивалась, и я в последний раз за этот ближайший месяц оглянулся на родной порт. Впередибыла неизвестность. Но я смело шагнул навстречу приключениям. Витя подхватил меня на руки, и дядя Сережа первым прошел вперед в коричневую пасть входного люка.