Страница 38 из 58
Форсирование Сожа и захват западного берега возлагались на 7-ю роту младшего политрука Дмитрия Ильютченко. Когда подошло время действовать, его десантники перебрались на другой берег и обеспечили переправу сводного батальона. Свою задачу рота выполнила.
Все шло по плану. Переправившиеся подразделения, выдерживая направление на северо-запад, продвигались среди кустарника в низине. И тут случилось непредвиденное. Находившийся неподалеку вражеский пост поднял тревогу. В небе вспыхнули осветительные ракеты. Со стороны опушки леса, на которую нацелился батальон, фашисты резанули пулеметными очередями. Фейерверком из ракет осветился весь берег. Десантники Дмитрия Ильютченко и группа бойцов под командой адъютанта старшего батальона Петра Жидикова перешли в атаку, но залегли под сильным огнем.
Почти всю ночь сводный батальон Чепурного вел этот неудавшийся с самого начала бой, а затем решением Колобовникова отошел на восточный берег Сожа.
По огненным трассам пуль и осветительным ракетам видели этот бой и бойцы сводного батальона 8-й бригады, которая готовилась атаковать Кричев с севера. Здесь батальон укомплектовывал Николай Сагайдачный.
С наступлением темноты бойцы протянули от одного берега Сожа к другому два каната.
Обеспокоенные боем южнее Кричева, фашисты то и дело постреливали, подсвечивали землю ракетами.
По докладу Сагайдачного, майор Владимир Тимченко, назначенный на этот раз направленцем в 8-ю бригаду, подал команду на форсирование.
Вокруг темень. Бойцы роты лейтенанта Ивана Чижова первыми вышли к берегу. Воды Сожа едва слышно лизали песчаную отмель. Тишина. Разговаривали шепотом. Притаившийся правый берег таил в эту ночь немало загадок.
— Вперед! — подал команду работник бригадной газеты Александр Коцубо и вошел в воду.
За ним, перебирая канат, двинулись остальные.
Рядом шел помощник начальника политотдела по работе среди комсомольцев политрук Виктор Лютов. Вызвался пойти со штурмующей группой и начальник клуба младший политрук Афанасий Кияница.
— Удачи вам! — напутствовал его у берега старший инструктор политотдела по оргпартработе Борис Цветков. — Принимай шефство над взводом младшего лейтенанта Моисея Когана и действуй по-боевому.
— Есть, товарищ батальонный комиссар! — ответил начальник клуба. — Все будет в порядке.
Форсирование Сожа на том участке против Воронево выбрали не случайно. Река здесь была сравнительно неглубокой. Три деревянных моста против Кричева наши войска разрушили, но подходы к ним фашисты охраняли бдительно.
Все эти сведения, подтвержденные и местным жителем-проводником, явились основой для решения майора Тимченко о выборе места форсирования. Но атаковать большую, в шестьдесят домов, деревню Воронево[27], густо начиненную фашистами, прямо с берега, где сосредоточивались десантники, было невозможно. Деревня почти подступала к реке, и по осветительным ракетам, которые фашисты методически запускали в небо, Тимченко видел, что здесь, на прибрежной окраине Воронево, сосредоточены основные огневые средства противника.
Переправившиеся группы десантников бесшумно продвигались вдоль берега вверх по течению. Они собирались против северной окраины, почти в открытом поле, откуда фашисты меньше всего ждали удара.
К середине ночи подразделения изготовились к атаке. Чувствовалось, что противник даже не подозревал об опасности. Подошло время, и майор Тимченко дал сигнал на атаку.
Тишину ночи разорвали очереди «дегтярей» и автоматов, выстрелы винтовок. Растерявшиеся от неожиданного удара гитлеровцы при свете своих же ракет заметались по дворам в одних подштанниках. Через минуту-другую в небе вспыхнуло еще больше ракет, и ночь превратилась в день. Заполыхали пожары — горели танки, машины, другая техника.
В первые же минуты бойцы роты Ивана Чижова бутылками с горючей смесью подожгли 12 танков и 8 бронемашин. От бутылки с жидкостью КС, брошенной Медосом Костромиком, запылала еще одна бронемашина.
Около двух батальонов гитлеровцев перепуганного гарнизона, беспорядочно отстреливаясь, метались среди огня. С крыши невысокого дома ударил пулемет.
Уже раненный Николай Королев, сблизившись с этим домом, метнул бутылку с КС, и пулемет умолк.
Тимченко видел, какая паника охватила фашистов на западной окраине, и приказал группе младшего лейтенанта Василия Власова довершить разгром гарнизона. Прошло немало времени, но положение не изменилось. Сильный огонь прижал десантников к земле.
— Связной, веди в роту, — приказал Тимченко, и оба побежали к залегшей цепи.
Светящиеся трассы пуль вырывались из окна крайнего дома. Подбежав к десантникам, Владимир Тимченко решил возглавить атаку и подал команду:
— Вперед, товарищи! За мной!
Его ладная фигура, освещенная зеленоватым светом ракеты, сразу же стала ориентиром для вражеского пулеметчика. И Тимченко, сделав всего лишь несколько шагов, был скошен очередью пулемета.
Однако поднятые им бойцы ворвались на окраину деревни, завязали бой. Не выдержав этой атаки, гитлеровцы побежали в Кричев, окраина которого начиналась через 300 метров. Забушевала огнем и северная окраина города…
Утром, разобравшись в обстановке, фашисты начали теснить десантников к реке.
Падали бойцы. Раненые не могли выбраться на берег. Но досталось и фашистам. Уцелевшие из них на всю жизнь, наверное, запомнили ночь на 29 июля 1941 года под Кричевом.
Один взвод младшего лейтенанта Когана уничтожил в том налете десятки гитлеровцев, два станковых пулемета, три мотоцикла, три машины с боеприпасами и танк.
Раненого майора Тимченко бойцы несли к берегу Сожа. Пока добирались к реке, еще одна пуля ударила в начальника оперативного отдела. Четверо десантников с раненым на плащ-палатке шли к ранее разведанному броду. С трудом выбрались на берег, перевязали майора. Затем несколько часов они шагали вдоль железной дороги, пока не увидели домики Ганновки.
Раненного в живот и ногу майора В. С. Тимченко занесли в гумно — так белорусы называют большой сарай для обмолота хлеба. Зашли в дом и упросили хозяйку, чтобы ухаживала за раненым командиром, пока не придут за ним бойцы.
В суматохе тех дней десантники, вынесшие с поля боя Тимченко, попали в новый водоворот, и до штаба корпуса дошли лишь слухи о его судьбе. А начавшееся наступление врага и вовсе захлестнуло ночной бой под Кричевом.
2 августа новый командир корпуса полковник И. Т. Гришин вместе с полковым комиссаром В. М. Олениным подписали наградной лист, в котором есть такие строки: «Еще живого майора Тимченко бойцы вынесли с поля боя и переправили через реку. Противник еще раз обстрелял и вторично ранил товарища Тимченко. С тех пор о нем сведений нет. Пропал без вести. Достоин награждения орденом Ленина».
Спустя сорок лет после того боя жена майора Тимченко Анна Наумовна через жителя поселка Домамеричи Дмитрия Прудникова узнала, наконец, что ее мужа местные жители прятали от глаз фашистов около двух месяцев. Ухаживали за ним как могли. Узнала и то, что он не пропал без вести, а скончался от ран, полученных в боях.
Боевая жизнь десантников складывалась непросто. Многие выходили из строя. В бригады поступило пополнение из сибиряков. Снабженцы в поисках складов и армейских баз снабжения рыскали по дорогам. Политработники записывали сводки Совинформбюро, вели партийно-политическую работу, цементировали подразделения. Ряды десантников пополнялись также коммунистами и комсомольцами.
Заседание партийного бюро артиллерийского дивизиона 8-й бригады и на этот раз началось с вопроса о приеме в партию. Не обращая внимания на гул «юнкерсов» и разрывы снарядов в районе КП бригады, секретарь партбюро читал заявление о приеме кандидатом в члены ВКП(б) Ивана Холодова. А тот готовился к ответам на вопросы членов бюро.
Давая ему рекомендацию, заместитель командира дивизиона старший лейтенант Николай Русаков предупредил:
27
К 1980 году Воронево слилось с Кричевом и стало улицей имени Николая Гастелло.