Страница 27 из 42
Потом увидел что под столом лежит молоток, и я подождал пока дядя Паша отвернется. И когда он пересчитывал деньги, я подкрался к нему незаметно, и ударил его тем самым молотком. Ему сначала мой первый удар по барабану был, он от него еще сильнее пришел в ярость, что как толкнул меня, и я угодил прямо на витрину, она вся вдребезги, и когда он хотел меня наверняка забить, я со всего маху его по голове еще раз ударил. На этот раз, второй удар был посильнее первого, он застыл от него на месте, и я порыве гнева его еще один раз ударил, он упал на четвереньки, и потом ему контрольный нанес по голове, что бы наверняка его грохнуть.
Потом я забрал деньги и убежал.
- А куда ты потом все награбленное спрятал?
Спросил сержант Гонгешвили.
- Я здесь спрятал.
- Ну что, пойдем покажешь, так Олег с Володей пойдемте, понятыми будете.
Сказал Генадий Андреевич, и все шестеро прошли в комнату где Толя прятал деньги.
Сергей приложил пальцы рук к своим и вискам, и погряз в своих раздумьях, он ведь думал что дядя Паша погиб смертью храбрых, а он оказался соучастником в ограблении, и все это ради того чтобы молодая незамужняя, девушка повелась на кошелек награбленных денег.
Уж от кого угодно, но от дяди Паши он такого не ожидал, Толю еще можно было понять, он был молод, ему еще жить да жить, да и Лиза как девушка ему бы подошла. Но этому все было уже не произойти, так как, Толе светил огромный срок за двойное преступление.
А у ветряной Лизы совсем другие вкусы, да и если бы они были парой, то Лиза уже точно не стала бы его ждать из тюрьмы.
- Много ему дадут?
Спросила Люда оставшись наедине с Сергеем в одной комнате. Но ответа от него так и не было, он с головой ушел в свои мысли, не замечая ничего и никого вокруг себя. Она о чем то еще попыталась его спросить, но откинула все попытки об этом, потому что она видела что Сергею, как и ей паршиво на душе.
У нее не было родных братьев и сестер, а Толя хоть и приходился ей двоюродным братом, но он для нее всегда был родным. А теперь и его у нее отбирают. Больше всего, ей было больнее от того, что Толя наврал ей, что у него хорошая работа, что он заработал много денег, и они теперь могут уехать в страну поприличней, где нормальные цены на питание, где нет бандитизма, и всей прочей дребедени что была на данный момент в России.
Она знала всю эту обстановку которая была в их гниющей стране, и поэтому она сразу могла бы догадаться, что Толя пошел по кривой дорожке, потому что богато в России жили только бандиты и их подданные.
Но зная своего непутевого брата, она никогда бы не подумала, что Толя пойдет на преступление, тем более на убийство.
Она сидела в кресле и боялась даже представить, что какая теперь жизнь ждет ее брата Толю.
Поскольку он легко поддавался чужому влиянию, а в тюрьме это быстро подмечают, и никто ему там не простит даже малейшей ошибки. Она готова была даже продать свой дом, и свое нищенское хозяйство что у нее было, лишь бы у Анатолия была одиночная камера и никто бы не посмел причинить ему вреда.
- Серега пошли, Серега.
Он настолько глубоко погрузился в свои мысли что не заметил как все уже было окончено и пора покидать поселок «Лесное». Он резко встал с дивана и направился к выходу с зомбирующим выражением лица.
- Скажите пожалуйста, что теперь будет с Толей?
Спросила заплаканная Люда, у Генадия Андреевича.
- Теперь только Люда, как суд решит, от меня уже мало что зависит, моя задача раскрывать преступления, а не защищать тех, кто их совершает. Но хотя у меня есть один адвокат знакомый, я с ним поговорю, может и получится, с ним о чем-нибудь договорится, но многое я обещать не могу. Оставь мне свой номер, если что-нибудь прояснится, я тебе сразу же позвоню. Люда пулей метнулась к журнальному столику и в спешке написала свой номер телефона на обрывке старой газеты.
- Вот возьмите.
Немного шмыгая носом проговорила Люда и протянула следователю свой номер телефона. Он сложил старый клочок газеты и положил его в карман своего кителя.
- Ты Люда так сильно не расстраивайся, я твоего Толю хорошо знаю, ну оступился он раз, и что теперь, я даю тебе слово что я постараюсь ему помочь, к тому же он дал чистосердечное признание, и уже можно считать что срок он уже немного скостил. На суде учтут, что он убил сторожа в состоянии аффекта, и что именно тот сторож надоумил его пойти на преступление, там еще пару годков спишут. Так что все будет хорошо. До скорого.
- Сказал на прощание Генадий Андреевич, и вышел из дома. Проводив взглядом уезжающие автомобили из окна своего дома, Люда подошла к шкафу, и достала из него наполовину пустую бутылку коньяка, выпив пару рюмок, она легла на диван и проспала на нем до самого утра.
ГЛАВА 6.
По приезду в город Толя был доставлен в КПЗ 16-го отделения милиции. На часах, было уже около десяти часов ночи, и сержантам Гонгешвили и Елисееву предстояло остаться на ночное дежурство.
Генадий Андреевич приказал им немного поработать над делом задержанного Анатолия. Они надеялись что Генадий Андреевич уже распустит их по домам, но увы.
Генадий Андреевич редко проявлял к своим подчиненным снисходительность. И поэтому этой ночью, им пришлось томится своем родном отделении.
Генадий Андреевич приказал им наблюдать за Толей, чтобы тот не удавился на ремне в камере, или не вскрыл себе вены каким-нибудь ржавым гвоздем. У него был большой стаж службы в органах, и поэтому за всю свою жизнь он насмотрелся на многое.
Гонгешвили не однократно проверял камеру, в которой сидел Толя.
Но судя по его спокойному поведению, тот не собирался с собой ничего делать. Он сидел на полу, прижавшись спиной к стене, и был с головы до ног погружен в свои мысли. Гонгешвили даже пытался поговорить с ним по душам, но Толя не желал поддерживать с ним контакт. И не понятно что было у него на уме, досада от того что он не успел уехать из города вместе со своей сестрой, и тяжелой сумкой с деньгами, или он молча раскаивался за свои преступления. Хотя судя по допросу, который прошел в поселке «Лесное», он ни сколько не сожалел о том что он сделал.
Из-за всей этой суматохи, что произошла сегодня, в его горле до ужаса все пересохло, и ему очень сильно хотелось пить. Он решил, что как только Гонгешвили подойдет к камере, то он попросит у него воды. Почему он решил попросить именно у Гонгешвили воды, потому что он в отличие от Елисеева, тот был намного сдержанней, и не позволял себе использовать свое служебное положение. Чего не скажешь об Елисееве, который не раз был замешен в избиении и унижении подозреваемых.