Страница 10 из 20
Но это закат для ранних браков уже наступил.
В 1980 г. медианный возраст вступления в первый брак для женщин составил 22 года, в 1990 г. – 23,9 года, а в 2000 г. – 25,1 года. Всего за тридцать лет медианный возраст первого замужества увеличился на 4,3 года{18}.
Женихи повзрослели почти в той же степени. В 1980 г. медианный возраст вступления в первый брак для мужчин составил 24,7 года, в 1990 г. – 26,1 года, а в 2000 г. – уже 26,8 года. За тридцать лет произошло увеличение на 3,6 года.
В общем-то, тем, кому уже за сорок, они по-прежнему кажутся детьми. Но факт остается фактом: эти мужчины и женщины потеряли четыре лучших для деторождения года, и результатом стало падение коэффициента рождаемости. Можно зайти и с другой стороны: в каком возрасте средняя американка производит на свет своего первого ребенка? В 1970 г. она рождала его в 21,4 года, вскоре после первого замужества. (Учитывая неделикатный разрыв всего в 0,6 года – чуть больше семи месяцев, – спешим отметить, что один показатель – медианная, а другой – средняя величина. К тому же, как вам охотно сообщат гордые дедушки и бабушки, первые внуки часто рождаются преждевременно.)
Тридцать лет спустя средний возраст рождения первого ребенка был 24,6 года, то есть вырос на 3,2 года по сравнению с 1970 г. Женщины чаще стали рожать первенцев после 25 лет, но этот прирост не компенсировал уменьшения числа первых родов у женщин до 25. Когда средний возраст первородящих увеличивается, общий уровень рождаемости снижается. Процесс перемен легко проследить по табл. 1.5, где приведены данные о числе благополучных родов на тысячу женщин (всех рас) в различных возрастных группах за последние тридцать лет.
Таблица 1.5. Число первородящих на тысячу женщин всех рас
Источник: National Center for Health Statistics, www.cdc.gov/nchs/data/
Тинэйджеры стали рожать реже. Как и женщины от 20 до 24 лет. Одновременно более чем на 350 % увеличилось число первородящих среди женщин в возрасте 30-34 лет. Но в былые времена женщины после тридцати так редко рожали впервые, что этот прирост не смог компенсировать падение числа первородящих среди женщин до 25 лет.
Другой эффект поздних браков вообще не улавливается статистикой первых родов. Для некоторых женщин долгое ожидание заканчивается полной неспособностью иметь детей. Между 1980 и 1998 г., например, доля бездетных женщин в возрасте 40-44 лет практически удвоилась – выросла с 10 % до 19 %. Сегодня бездетность грозит практически каждой пятой женщине. Книга Мадлен Каен «Революция бездетности» (Madelyn Caen, The Childless Reuolution) дает понять, что в этом нет ничего необъяснимого. Несмотря на все чудеса медицины и самоотверженные усилия пациентов, после 45 упущенное наверстать уже нельзя.
Это не статистическая каверза. Перед нами беспрецедентное изменение в репродукции человека: добровольное откладывание деторождения увеличивает шансы остаться бездетной. Соедините это с быстрым увеличением ожидаемой продолжительности жизни, и вы получите формулу грядущего поколенческого шторма. Сначала мы сделали ставку на то, что наши дети смогут содержать стариков. Потом, в соответствии с известным в 1980-е гг. лозунгом на футболках, мы забыли обзавестись детьми.
Почему так получилось?
Простор для догадок огромен. Мы же выделяем три главных причины: повышение уровня образования женщин; повышение их роли на производстве; ключевая роль женщины в создании зажиточной семьи, которую обеспечивают оба супруга.
Образование, работа и презервативы
Экономическую роль женщин трудно переоценить. В 2000 г. из 118,9 млн работающих 55,6 млн составляли женщины. В последние полвека доля мужчин в составе рабочей силы неуклонно снижалась. Соответственно, доля женщин стремительно росла. На самом деле большей части зажиточных семей – возможно, даже самой идеи зажиточной семьи (вспомните яппи, DINKS{19}) – сегодня не существовало бы, если б женщины не начали самостоятельно зарабатывать.
Можно также утверждать, что женщины являются тайными героинями системы социального страхования. Если бы они массово не направились в производство, сегодня финансовое положение системы было бы куда хуже. Как мы покажем на примерах в главе 6, женщины в полном объеме платят налоги на заработную плату, но при этом получают самую незначительную компенсацию.
Усиление экономического положения женщин не обошлось без издержек. И самая заметная потеря очевидна – стало меньше детей. Повышение уровня образования увеличило экономическую ценность женщин на рынке труда. Образование способствовало вовлечению женщин в состав рабочей силы. И оно же привело к сокращению коэффициента рождаемости. У женщин образованных и работающих меньше детей, чем у не имеющих образования и неработающих.
Исследование 1997 г. обнаружило, к примеру, что уровень образования превосходно коррелирует с числом рожденных детей{20}. У женщин, окончивших не более восьми классов, в среднем 3,2 ребенка, у окончивших среднюю школу – 2,7 ребенка, а у выпускниц колледжа, в зависимости от расовой принадлежности, от 1,6 до 2,0 детей. Среди выпускниц колледжа белые женщины нелатиноамериканского происхождения имели в среднем 1,7 ребенка, черные женщины нелатиноамериканского происхождения – 1,6 ребенка, а женщины латиноамериканского происхождения имели в среднем двоих детей.
Иными словами, выпускницы колледжей рожают мало и не в силах обеспечить поддержание существующей численности населения. Если бы все женщины оканчивали колледж, рождаемость в США была бы близка к европейскому уровню, где в последующие тридцать лет ожидается резкое сокращение населения.
А теперь посмотрим на то, что происходит в сфере образования. В 1960 г. мужчины получили 66 % всех дипломов за пределами средней школы. В том году диплом бакалавра получили 254 тыс. мужчин и только 138 тыс. женщин. Та же ситуация наблюдается со степенью магистра: мужчины получили 51 тыс. дипломов, а женщины – только 24 тыс. Если перейти на уровень докторских диссертаций, диспропорция будет еще больше: 9000 мужчин и всего 1000 женщин.
Еще значительнее был гендерный перекос в специализированных областях. В 1960 г. женщины получили лишь 5,5 % дипломов доктора медицины, 0,8 % дипломов дантиста, 2,5 % дипломов в области юриспруденции и 2,3 % в области теологии.
Еще до 1980 г. число женщин, получивших начальное университетское образование (associate's degree), превысило число мужчин. В 1985 г. женщины опередили мужчин и по количеству полученных дипломов бакалавра. То же самое мы можем сказать и о магистерских дипломах.
Не столь быстрым (и более трудным) был прогресс в отношении получения степени доктора философии и профессиональных степеней, но и здесь ситуация стремительно меняется. В 1994 г. женщины получили 38 % дипломов доктора медицины, 38 % дипломов дантиста, 43 % дипломов в области юриспруденции и 25 % дипломов в области теологии. Недавние прогнозы зафиксировали, что в ближайшие годы женщины почти достигнут равенства в получении степени доктора философии, но прогресс в области медицинского, юридического и теологического образования замедлится. Впрочем, это только прогнозы. На деле уже сегодня среди студентов медицинских колледжей число женщин превышает число мужчин.
Несмотря на все «стеклянные потолки», сорокалетняя борьба за равенство в сфере образования привела к тому, что доля женщин на рынке труда возросла. С 1950 по 1999 г. численность рабочей силы выросла с 62,2 до 139,4 млн. человек, или на 77,2 млн. Женщин среди них было 46,5 млн, или 60 %{21}. Будь мужчины и женщины товаром, мы сказали бы, что женщины отвоевали долю рынка, а мужчины – утратили ее.
18
Median Age at First Marriage, www.facrmonster.com/ipka/A0005061.html.
19
Яппи (Yuppie, Young Urban Professional, молодой городской профессионал) – молодой человек с хорошей профессией, хорошо зарабатывающий и с удовольствием живущий по правилам, установленным в обществе. Понятие «яппи» возникло в противовес понятию «хиппи». DINKS – Double Income No Kids, Двойной доход и без детей. – Прим. пер.
20
T.J. Mathews and Stephanie J. Ventura, «Birth and Fertility Rates by Educational Attainment: United States, 1994», Monthly Vital Statistics Report 45, no. 10 Supplement (April 1997).
21
Cheryl Russell, «Demographics of the U.S.: Trends and Projections», in Labor Force by Sex and Age, 1950 to 2025 (Ithaca, N.Y.: New Strategist Publications, 2000), p. 237.