Страница 12 из 23
Ведя предвыборную борьбу за пост президента, Рузвельт зарекомендовал себя как самый перспективный кандидат от демократов, легко переизбравшись на пост губернатора в 1930 г. Затем, в начале 1932 г., он принял участие в нескольких демократических праймериз и обошел многих политических лидеров своего лагеря по числу побед, по личному обаянию и по тому чувству доверия, которое он вселял в людей, веривших, что именно он сможет привести демократов к победе в ноябре.
Когда Рузвельт в рамках предвыборной кампании ездил из одного штата в другой, он давал крайне загадочные комментарии относительно Великой депрессии. С одной стороны, Рузвельт обещал подход к экономическому росту с позиций свободного рынка: сократить федеральные государственные расходы, снизить налоги и понизить ставки таможенных пошлин в тарифе Смута—Хоули. Он часто повторял эти три пункта и, конечно, заработал на этом очки. Однако в других речах он высказывал свои идеи о недопотреблении. 22 мая в университете Оглторп в Атланте Рузвельт говорил о низких зарплатах, недостаточной покупательной способности потребителей и необходимости государственного вмешательства, чтобы «вдохнуть жизнь в наш больной экономический порядок» и добиться «более справедливого распределения национального дохода»[73].
2 июля Рузвельт приехал в Чикаго – его кандидатура была выдвинута на пост президента. Там он обрисовал свои политические взгляды для делегатов. «Наша партия должна стать партией либеральной мысли, спланированного действия», – убеждал Рузвельт. Затем он попросил делегатов «взглянуть на недавнюю историю и на простую экономику» Великой депрессии: «В годы, предшествующие 1929 г., наша страна, как мы знаем, завершила длительный цикл строительства и инфляции; за десять лет экономическая экспансия строилась на теории коррекции искажений, внесенных Войной, но на самом деле мы вышли далеко за границы наших естественных и нормальных темпов роста. Сейчас необходимо вспомнить, о чем свидетельствуют бесстрастные цифры, что в это время цены почти или совсем не падали, так что потребителю приходилось платить, хотя те же цифры показывают, что издержки производства очень сильно упали, а прибыль компаний в этот период была огромной; в то же время лишь малая часть этой прибыли пошла на снижение цен. Потребитель был забыт. Очень малая часть прибыли пошла на повышение зарплат – рабочий был забыт…»[74]
В этих четырех предложениях, отражающих идеи недопотребления, громоздится ошибка на ошибке. Инфляция в 1920-е годы была низкой, а не высокой, а «бесстрастные цифры» показывают, что работники получали всё большую долю доходов корпораций, при том что прибыль оставалась неизменной, что цены на автомобили, радиоприемники и другие потребительские и промышленные товары постепенно падали, а не росли. Поэтому к 1929 г. большинству фабричных рабочих было легче покупать то, что они производили, чем когда-либо раньше. В его анализе почти нет точной экономической информации.
Но из этого анализа Рузвельт заключил, что правительство должно вмешаться и ликвидировать ущерб от плохих инвестиционных решений бизнесменов. В чем конкретно заключалась его программа, оставалось неясно, но в речи о согласии баллотироваться в президенты он действительно описал план общественных работ, благодаря которым «миллионы людей будут трудоустроены», сказал о необходимости «помочь сельскому хозяйству» и пообещал, что, «когда мы получим шанс, федеральное правительство будет решительно руководить процессом облегчения страданий». Еще одним ключевым тезисом Рузвельта было перераспределение богатства, которым бизнесмены, с их «поклонением Маммоне», так плохо распоряжались[75].
Некоторые из тех, кто слышал эту речь, могли удивиться, – а где Рузвельт возьмет деньги на свои масштабные общественные работы, на «помощь сельскому хозяйству», и на «решительное руководство процессом облегчения страданий», и на реализацию других обещаний. Это может особенно озадачивать, поскольку Рузвельт, обещая более активное правительство, также обещал сократить правительство на 25 %, ликвидировать дефицит бюджета и поддерживать сбалансированный бюджет во все годы своего президентства[76].
Но как Рузвельт мог одновременно расширять федеральные программы, сокращать правительство и сбалансировать бюджет? И здесь мы вновь возвращаемся к проблеме отсутствия экономического образования у Рузвельта. Это невозможно. Артур Баллантайн, который работал заместителем министра финансов при Герберте Гувере, хорошо знал Рузвельта, будучи его однокашником в Гарварде. Баллантай, должно быть, содрогался, когда слышал поразительные экономические заявления Рузвельта. Позднее он скажет: «Когда я наблюдал за выдающейся карьерой [Рузвельта], то порой жалел, что во время учебы в колледже Франклин Рузвельт не уделял больше времени некоторым нашим замечательным занятиям по экономике и теории управления государством».[77]
Шеф Баллантайна, президент Гувер, без устали выявлял противоречия в экономической программе Рузвельта. Она не ликвидирует дефицит бюджета, горячился Гувер, а, наоборот, будет «означать колоссальное расширение федерального правительства» и «небывалый в нашей истории рост бюрократии». Проблема в том, что Гувер был дискредитирован в глазах избирателей. В собственной речи по случаю выдвижения своей кандидатуры на пост президента четырьмя годами ранее он сказал: «Сегодняшняя Америка ближе к окончательной победе над бедностью, чем любая другая страна… С Божьей помощью мы увидим день, когда бедность будет изгнана из нашей страны». Гувер чувствовал момент примерно так же, как Рузвельт – экономику. Но последнего толком никто не знал, а первый с наступлением Великой депрессии подвергался публичной критике[78].
Более того, меры борьбы Гувера с Великой депрессией были совершенно скомпрометированы. Во-первых, он поддержал и подписал тариф Смута—Хоули, который, как мы видели, стал одной из причин Великой депрессии. Рузвельт же, напротив, последовательно в ходе своей кампании критиковал этот тариф и по этому вопросу продемонстрировал лучшее понимание экономических проблем, чем Гувер. Во-вторых, Гувер одобрил создание Федерального фермерского управления, которое поставило государство в двусмысленное положение по отношению к фермерскому бизнесу. Управление потратило 500 млн долл. на поддержание цен на пшеницу и хлопок, а затем реализовало излишки на перенасыщенном мировом рынке. В-третьих, Гувер поддержал Корпорацию финансирования реконструкции (RFC), которая потратила более 1,5 млрд долл. на займы (или дары) терпящим бедствие банкам и отраслям. Но какие из многочисленных проблемных банков и отраслей получали государственную поддержку? Эти решения неизбежно носили политический характер, и первыми в очереди за деньгами налогоплательщиков чаще всего оказывались те, кто был ближе к администрации Гувера[79].
Последний пункт необходимо подчеркнуть: когда Гувер воспользовался 1,5 млрд долл. денег налогоплательщиков, чтобы выбрать тех, кто заслужил и не заслужил специальные государственные ссуды, процесс быстро и неизбежно приобрел политический характер. Те, у кого были нужные политические связи, оказались первыми в списке кандидатов. К примеру, казначей Республиканского национального комитета получил ссуду 14 млн долл. для своего банка в Кливленде. Один из худших примеров – Чарльз Дауэс, глава RFC (и бывший вице-президент от республиканцев), уволился из RFC именно в тот момент, когда получил займ 90 млн долл. для своего чикагского банка. Таким образом, администрация Гувера настолько погрязла в сомнительных экономических решениях, что не могла выдвинуть против Рузвельта обвинения, которое заслуживало бы доверия[80].
73
Samuel I. Rosenman, ed., The Public Papers and Addresses of Franklin D. Roosevelt (New York: Random House, 1938), I, 626, 645–646.
74
Rosenman, Public Papers, I, 650.
75
Ibid., 651–659.
76
Rosenman, Public Papers, I, 648; Kirk H. Porter and Donald B. Johnson, National Party Platforms, 1840–1968 (Urbana: University of Illinois Press, 1970), 331.
77
Geoffrey C. Ward, Before the Trumpet: Young Franklin Roosevelt, 1882–1905 (New York: Harper & Row, 1985), 238n.
78
Herbert Hoover, The Memoirs of Herbert Hoover: The Great Depression, 1929–1941 (New York: Macmillan, 1952), 341–343.
79
Murray R. Benedict, Farm Policies of the United States, 1790–1950 (New York: Octagon, 1966 [1953]), 239–267.
80
James S. Olson, Herbert Hoover and the Reconstruction Finance Corporation, 1931–1933 (Ames: Iowa State University Press, 1977); Harris Gaylord Warren, Herbert Hoover and the Great Depression (New York: Norton, 1967 [1959]); Murray Rothbard, America’s Great Depression (New York: Richardson & Snyder, 1972 [1963] [Ротбард М. Великая депрессия в Америке. М.: ИРИСЭН, Мысль, 2012]). Олсон и Уоррен, как правило, поддерживают RFC.