Страница 6 из 12
Эта картина азиатского кризиса вполне точно описывает и кризис в Восточной Европе. Главная разница в том, что в отличие от Юго-Восточной Азии в Восточной Европе западные банки владели львиной долей всей банковской системы и вывести капиталы не могли. Но три составляющие – чрезмерное краткосрочное кредитование, кредиты в иностранной валюте и использование местных банков – имели место и тут.
Однако спустя всего год азиатский кризис закончился, и страны региона сохранили прежнюю экономическую политику, которая вновь принесла им оглушительный успех. Как писали Саймон Джонсон и Джеймс Куок, «даже при том что иностранные наблюдатели все еще сильно озабочены корпоративным управлением, макроэкономической политикой и кумовским капитализмом, экономический рост возобновился. В 1999 г. корейская экономика выросла на 11,1 %»[20]. Лишь в одной стране, Индонезии, кризис привел к смене режима, вылившегося в переход к демократии и к более открытой рыночной экономике. Кризис в Юго-Восточной Азии стал не трагедией, а скорее кратким шоком, вслед за которым начался еще более быстрый рост. В отличие от азиатского кризиса причинами кризисов в России в 1998 г. и в Аргентине в 2001 г. стали глубокие фискальные проблемы. Но даже российский кризис обернулся десятилетием экономического роста со средними темпами 7 % в год.
В 2008 г. многие проводили параллели между восточноевропейским и азиатским кризисами. В целом такой взгляд способствовал разрешению проблем. Большинство экспертов и политиков понимали, что речь идет именно о финансовом, а не о глубоком системном кризисе. Как следствие, призывов к структурным переменам было немного. Кризис рассматривался как временный дефицит ликвидности, а не как кризис устойчивости (solidity crisis), что убедило иностранные правительства и международные финансовые организации предоставить странам Восточной и Центральной Европы большие кредиты. Поскольку азиатские страны выплатили свои кредиты полностью и вовремя, международное сообщество было готово профинансировать и значительные бюджетные дефициты европейских стран.
Менее однозначным выводом из азиатской драмы стала вера в то, что наилучший способ перезапустить экономический рост пострадавшей страны – девальвировать ее валюту. Поскольку ни одна из восточноевропейских стран с фиксированным курсом на девальвацию не пошла, вопрос о девальвации становится ключевым при рассмотрении выхода этих стран из кризиса
Структура книги
В главах 2 и 3 рассказывается о кризисе в Восточной Европе, его причинах, развитии и выходе из него. Четыре следующие главы посвящены анализу наиболее важных аспектов кризиса. В главе 4 обсуждается главная экономическая проблема кризиса – дилемма обменных курсов. Глава 5 посвящена банковскому кризису в Восточной Европе, который не случился. В главе 6 обсуждается роль международных институтов – МВФ, Еврокомиссии, Европейского центрального банка и США. В главе 7 мы увидим, почему страны ЦВЕ-10 так ответственно подошли к урегулированию кризиса. Последствиям фискального кризиса в зоне евро для Восточной Европы посвящена глава 8, и в последней главе мы делаем выводы об уроках кризиса.
Я заостряю свое внимание на странах и структурах, а не на отдельных личностях. Чтобы не запутаться в деталях, я стараюсь как можно меньше упоминать имена политиков и разницу в их позициях. Вместо этого я концентрируюсь на наиболее спорных принципах. Одна из главных проблем, с которой я столкнулся, заключается в том, что все данные за 2010 г. имеют статус прогнозов. Основными источниками данных для меня были Евростат и прогноз МВФ, которые во многом совпадают. Кроме того, я пользовался статистикой ЕБРР и JP Morgan. На сайте МВФ www.imf.org можно найти всю официальную информацию, касающуюся программ и соглашений фонда.
Глава 2
Причины и удар кризиса
Ибо, кто имеет, тому дано будет, а кто не имеет, у того отнимется и то, что он думает иметь.
Страны Центральной и Восточной Европы успешно перешли к капитализму, причем дерегулирование цен и торговли, стабилизация цен и приватизация государственной собственности были проведены гораздо быстрее, чем кто-либо мог предполагать[21]. В период с 1999 по 2008 г. в этих странах царила стабильность, сопровождавшаяся высоким экономическим ростом. Никогда в своей истории эта часть Европы не имела столь долгого периода мира, свободы, национального суверенитета, демократии и роста благосостояния граждан.
В 1989 г. народы этих стран хотели «нормального общества», понимая под этим демократию и рыночную экономику, основанную на частной собственности и верховенстве права. За исключением Венгрии все страны региона прошли в посткоммунистический период через очень высокую инфляцию. В начале 1990-х годов Центральная Европа шла впереди всех в радикальных рыночных реформах. Конкуренция стала основой экономики в Польше, Венгрии и Чехословакии. С 1992 г. в этот процесс включились страны Балтии, которые пошли еще дальше по пути радикальных рыночных преобразований. Болгария и Румыния отставали, и их поразил тяжелый финансовый кризис в 1996–1997 гг., который привел к недолгому периоду гиперинфляции в Болгарии. Но к 2008 г. во всех этих странах уже прочно утвердилась рыночная экономика и около 80 % национального богатства производилось в частном секторе.
Еще одним популярным лейтмотивом народов этих стран было «возвращение в Европу». Европейский Союз предоставил им всем возможность вступления в ЕС и весьма благоприятные торговые соглашения. В 2004 г. восемь восточноевропейских стран вступили в Евросоюз, а в 2007 г. к ним присоединились Болгария и Румыния. Эти десять стран, или, как я их называю, ЦВЕ-10 (см. врезку 1.1), – предмет изучения этой книги. Вступление этих стран в ЕС привело к кредитному и инвестиционному буму. Многие европейские компании стали переводить свои операции в новые страны Евросоюза. Рынки товаров и капиталов новых членов ЕС были полностью открыты, и многие граждане этих стран уехали на Запад в поисках более высоких зарплат. Параллельно все эти страны стали членами НАТО, что укрепило у них ощущение безопасности и чувство принадлежности к Западу.
В течение 2000–2008 гг. в этих странах происходил беспрецедентный экономический рост. Страны ЦВЕ-10 можно разделить на три группы. Стайеры – страны Балтии (Латвия, Литва и Эстония), где средние темпы экономического роста составляли 7 %, а в 2006 г. достигали 10 %. В Центральной Европе (Венгрии, Польше, Словакии, Словении и Чехии) средние темпы экономического роста были более умеренны – на уровне 4,4 %. Немного выше этот показатель был в странах Юго-Восточной Европы (Болгарии и Румынии) – 5,7 % в год (см. рис. 2.1)[22].
Рис. 2.1. Темпы роста реального ВВП в 2000–2010e гг.
Источник: European Bank for Reconstruction and Development, www.ebrd.com; IMF, World Economic Outlook, October 2009; JP Morgan statistics; Eurostat database, http://epp.eurostat.ec. eurooa.eu.
Поэтому удар финансового кризиса оказался жестоким, но его результаты сильно различались для разных стран. К концу 2007 г. экономический рост в Латвии и Эстонии стал замедляться. В 2008 г. ВВП Латвии упал на 4,6 %, а Эстонии – на 3,6 %. В 2009 г. уже во всех странах региона, кроме Польши, экономика падала. В Польше был небольшой рост – 1,7 %. В Болгарии, Венгрии, Словакии и Чехии падение ВВП составило около 5 %, примерно на уровне падения в странах зоны евро – 4.1 %. Падение в Румынии составило 7,2 %, в Словении – 7,8 %, в странах Балтии – от 14 % до 18 % (см. рис. 2.2). Во всем мире лишь в Армении и на Украине падение ВВП было больше, чем в Балтийских странах в 2009 г.[23] В чем же причины столь глубокого падения и чем различалась ситуация в этих странах?
20
Simon Johnson and James Kwak, 13 Bankers: The Wall Street Takeover and the Next Financial Meltdown (New York: Pantheon, 2010), 51.
21
Я рассмотрел это в двух книгах: «Building Capitalism: The Transformation of the Former Soviet Bloc» (New York: Cambridge University Press, 2002) и «How Capitalism Was Built: The Transformation of Central and Eastern Europe, Russia, and Central Asia» (New York: Cambridge University Press, 2007).
22
В этой книге я использую невзвешенные значения, чтобы сравнить эффекты от экономической политики в разных странах.
23
International Monetary Fund, World Economic Outlook (Washington, April 2010).