Страница 6 из 15
Таблица 1.2
Достижения скандинавских стран и уровень доверия в них
8. Образование. Ценность, придаваемая образованию как мужчин, так и женщин, тесно связана с модернизацией. Она испытывает сильное влияние религии или этического кодекса: протестантизм и иудаизм, в отличие от католицизма, поощряли образование, потому что иначе верующие не смогли бы читать Библию; в конфуцианстве ученость занимает высшее место на шкале авторитета; это подтверждается высоким положением ученых чиновников в императорском Китае. Стоит упомянуть, что в 1905 году более 90 % японских мальчиков и девочек начального школьного возраста посещали школу – больше, чем в любой другой стране того времени[49].
Мы считаем, что именно образование является эффективным связующим звеном между человеческим и культурным капиталом. Нобелевский лауреат по экономике Гэри Беккер определяет человеческий капитал следующим образом: «Школьное обучение, компьютерные курсы, затраты на медицинское обслуживание и лекции о пользе пунктуальности и честности – тоже капитал. Это объясняется тем, что они приводят к росту заработков, улучшению здоровья, а также развивают полезные привычки и навыки человека на протяжении большей части его жизни. Поэтому экономисты рассматривают расходы на образование, подготовку, медицинское обслуживание и т. п. как инвестиции в человеческий капитал. Все это называется человеческим капиталом, так как люди не могут быть отделены от их знаний, умений, здоровья и ценностей таким же образом, каким они могут быть отделены от своих финансовых или физических активов»[50].
9. Труд/достижения. Труд как средство достижения благополучия и хорошей жизни – это еще одна ценность, общая для протестантизма и иудаизма. В католической доктрине, унаследовавшей многие черты древнегреческой и древнеримской философии, хорошая жизнь отождествлялась с духовными предметами, созерцанием и художественными достижениями. Труд, особенно физический, ниже достоинства людей, принадлежащих к элите, это удел низших классов. Экономическая деятельность непрестижна. А если вспомнить о преимуществе, которое католическая доктрина отдает бедности («Легче верблюду пройти через игольное ушко, чем богатому войти в Царствие небесное» (Мф 19, 24)), легко понять, почему и сегодня в католицизме сохраняется двойственность в отношении к капитализму.
Католические ценностные приоритеты по сути дела разделялись конфуцианскими странами – в случае Японии до второй половины XIX в., а в случае Южной Кореи, Китая и родственных ему Тайваня, Гонконга и Сингапура – до второй половины XX в. Однако из соображений национальной безопасности и авторитета экономическая активность, которая в конфуцианской традиции считается менее престижной, чем занятия ученого, солдата и крестьянина, была выдвинута на передний план. Результатом стало раскрепощение всех ценностей, которые объединяют конфуцианство с протестантизмом: образования, роли личных достоинств, бережливости, стремления к достижениям, житейских добродетелей.
Сходную трансформацию ценностей, имеющих отношение к экономической деятельности, претерпели и католические – теперь именуемые порой «посткатолическими» – общества Ирландии, Италии, Квебека и Испании, хотя неполнота этой трансформации очевидным образом проявилась во время нынешнего кризиса евро.
Данные World Value Survey подтверждают значимость того, как люди относятся к труду. Инглхарт приходит к выводу: «Внутренняя мотивация к труду положительно коррелирует с прогрессом. Общества, в которых труд воспринимается только как источник средств к существованию, демонстрируют низкий уровень прогресса»[51].
10. Бережливость. Экономические «чудеса», явленные миру Японией, Южной Кореей, Тайванем, Гонконгом, Сингапуром, а сегодня также Китаем и Вьетнамом, во многом стали возможны благодаря очень высокому уровню сбережений. В 2001 г. в Сингапуре сбережения составляли 44,8 % ВНП, а в Китае – 40,1 %[52]. Высокий уровень сбережений в сочетании с такими конфуцианскими ценностями, как образование, почитание личных достоинств и стремление к достижениям, а также с экспортно-ориентированной экономической политикой в значительной мере объясняет эти чудеса.
Но бережливость не всегда является экономической ценностью – затянувшаяся экономическая стагнация последних лет в Японии частично может быть вызвана низким уровнем внутреннего потребления. Кроме того, бережливость не есть вечная ценность, о чем свидетельствует низкий уровень сбережений в США, плохо согласующийся с основами протестантской этики.
11. Предпринимательство. Йозеф Шумпетер, американский экономист австрийского происхождения, видел в предпринимательской функции основной двигатель экономики. Он доказывал, что одних сбережений и инвестирования недостаточно. Формула должна быть дополнена творческим духом человека: «Функция предпринимателей заключается в том, чтобы реформировать или революционизировать производство, используя изобретения или, в более общем смысле, используя новые технологические решения для выпуска новых товаров или производства старых товаров новым способом, открывая новые источники сырья и материалов или новые рынки, реорганизуя отрасль и т. д.»[53].
Шумпетер считал, что предпринимательство требует «совершенно особых способностей, которые присущи лишь небольшой части населения»[54]. Думаю, в данном случае он был не прав в двух отношениях: (1) доля предпринимателей в обществе зависит от культуры: в Швеции культура, тяготеющая к прогрессу, порождает в относительном выражении намного больше предпринимателей, чем противящаяся прогрессу культура Аргентины, не говоря уж об исламском мире и Гаити; и (2) в культурах, тяготеющих к прогрессу, предпринимательство – гораздо менее элитистская функция, чем полагал Шумпетер: взрывная индустриализация и бурный рост торговли в США и Японии были осуществлены усилиями буквально миллионов предпринимателей, из которых кое-кто создал крупные предприятия, но гораздо большее число создало мелкие. Более того, предпринимательство не ограничено лишь частным сектором – государственные администраторы, внедряющие инновации, могут сыграть важнейшую роль в прогрессе общества, творчески разрабатывая и осуществляя политические меры.
Тот факт, что доля предпринимателей среди жителей Гаити мала, ставит под сомнение действенность магического рецепта решения проблемы неразвитости, предлагаемого перуанским автором Эрнандо де Сото в книге «Загадка капитала»[55]. Он, безусловно, прав, указывая на то, что, если собственность бедняков официально зарегистрировать, это может принести огромную выгоду, поскольку они получат возможность использовать ее в качестве обеспечения кредитов. Но проблема в том, чтó именно такой человек сделает с заемными деньгами, если культура не сформировала в нем стремление к предпринимательству (не говоря уж об отсутствии благоприятного инвестиционного климата в таких странах, как Гаити – одна из тех, о которых пишет де Сото). Вероятно, реакция моего зятя-гаитянина на этот вопрос очень точно характеризует ситуацию: «Многие потратят деньги на то, чтобы уехать в США».
Контраст между англо-протестантским и иберо-католическим отношением к предпринимательству и глубина разделяющих их культурных различий тонко подмечены в дневнике американского ученого и дипломата Джона Л. Стивенса, который в 1839–1840 гг. путешествовал по Центральной Америке и после осмотра вулкана Масайя в Никарагуа записал следующее: «Я не мог не задуматься о том, как расточительно обходятся со щедрыми дарами Провидения в этой благодатной по климату, но бедствующей стране! В моей стране этот вулкан стал бы настоящим сокровищем, с хорошей гостиницей на вершине, с ограждением вокруг кратера, чтобы дети не могли свалиться, с лестницами, зигзагами спускающимися в кратер, и стаканом ледяного лимонада на дне»[56].
12. Готовность к риску. Готовность к риску неразрывно связана с предпринимательством. И то и другое – производные от мировоззрения, в частности от представлений о знании и о способности человека влиять на собственную судьбу. В фаталистических культурах риск скорее всего будет считаться не поддающимся расчету, так как он является следствием действия мистических сил. Невозможность просчитать риск может также поощрять авантюристическое поведение. В культурах, тяготеющих к прогрессу, ощущение контроля над своей судьбой в сочетании с готовностью учитывать реальные факты воспитывает способность оценивать вероятности и рассчитывать степень риска.
13. Конкуренция. Здесь будет уместно привести высказывание Грондоны: «Необходимость конкурировать ради достижения богатства и первенства есть характеристика обществ, благоприятных для развития. Конкуренция – это центральный элемент в успехе предпринимателя, политика, интеллектуала, профессионала. В сопротивляющихся развитию обществах… предполагается, что заменой ей будут солидарность, лояльность и сотрудничество… В сопротивляющихся развитию обществах отрицательное отношение к конкуренции отражает узаконенную зависть и утопию равенства. Хотя такие общества порицают соперничество и превозносят сотрудничество, последнее в них встречается намного реже, чем в «конкурентных» обществах. Фактически можно доказать, что конкуренция – это форма сотрудничества, при которой оба соперника выигрывают от необходимости выложиться до конца, как в спорте. Конкуренция питает демократию, капитализм и многообразие мнений»[57].
14. Инновации. Понятие инноваций концептуально близко к предпринимательству и готовности к риску. На инновации точно так же оказывает мощное влияние мировоззрение, в особенности степень уверенности людей в том, что они в состоянии контролировать свою судьбу.
Открытость к инновациям – это ключевой фактор во многих историях успеха, речь о которых пойдет ниже. Она, например, сыграла главную роль в успехах ислама в первые века его существования, когда он возродил мудрость, знания и умения античной Греции, и в преобразованиях в Японии во время реставрации Мэйдзи, когда лидеры страны напрямую заимствовали или адаптировали к местным условиям разнообразные достижения Запада в образовании, технике, организации и администрировании, военной науке и во множестве других областей.
Что касается ислама, главным препятствием на пути прогресса в исламских странах вообще и в арабских в особенности Тиби считает нежелание учиться у других.
15. Продвижение в должности. Общество, предоставляющее посты в государственном или частном секторе самым способным и квалифицированным, может рассчитывать на достижение самых лучших результатов и на самый быстрый прогресс. Разумеется, в любом обществе при принятии решений о продвижении действуют субъективные факторы. Все дело в степени субъективности. В обществах, противящихся прогрессу, где степень доверия и идентификации с другими обычно низка, в решениях такого рода обычно превалируют субъективные факторы, в особенности семейные связи: кумовство в них – обычное дело, а личными достоинствами нередко пренебрегают. В обществах, тяготеющих к прогрессу, главным основанием для продвижения на высшие посты являются личные достоинства. Последние занимают центральное место в конфуцианстве и достаточно видное – в протестантизме и иудаизме.
16. Верховенство права / коррупция. Степень уважения к верховенству права непосредственно связана со строгостью этического кодекса. Помня о сопоставлении двух религий у Вебера, можно предположить, что протестантские страны будут менее коррумпированы, чем католические, – и это подтверждается Индексом восприятия коррупции Transparency International. Согласно рейтингу за 2010 г., из десяти наименее коррумпированных стран девять – преимущественно протестантские: четыре из пяти скандинавских (Исландия находится на 11-м месте), Новая Зеландия, Нидерланды, Австралия, Швейцария и Канада[58]; а одна – конфуцианская: Сингапур. В рейтинге 179 стран католическая Испания занимает 30-е место, Италия – 67-е, а Аргентина – 105-е. США делит 22-е место с Бельгией; Чили занимает 2-е место. Любопытно, что протестантский Барбадос делит 17-е место с Японией.
Инглхарт в своем анализе описываемой здесь типологии на основе данных World Values Survey приходит к заключению: «Показатель коррупции, исчисляемый Transparency International… показывает поразительно сильную… корреляцию с человеческим прогрессом (прогресс тем более выражен, чем ниже уровень коррупции)»[59]. Он отмечает также, что в случае коррупции причинно-следственные связи действуют в обоих направлениях: «Можно утверждать, что правительственная коррупция подобна раковой опухоли, которая душит экономическое развитие, эффективное управление в сфере образования и гуманитарных услуг – буквально все составляющие здорового общества. Но одновременно можно утверждать, что в процветающем и эффективно управляемом обществе соблазн коррупции не столь силен. Хотя я думаю, что в первую очередь действует все-таки первая зависимость, однако готов признать и известную правоту второго утверждения»[60].
49
Hara Hiroko and Managawa Mieko, “Japanese Childhood Since 1600.” Рукописный перевод на английский язык статьи из: Zur Sozialgeschichte der Kind-het, eds. Jochen Martin and August Nitschke (Freiburg/München: Verlag Karl Albert, 1985), p. 176.
50
Gary Becker, Library of Economics and Liberty, “The Concise Encyclopedia of Economics: Human Capital,” www.econlib.org/library/Enc/HumanCapital. html.
51
Inglehart, “Testing the Progress Typology,” Table 5.
52
The World Bank, World Development Indicators 2003, Table 3.15.
53
Joseph A. Shumpeter, Capitalism, Socialism and Democracy (New York: Harper, 1950), p. 132. [Шумпетер Й.А. Теория экономического развития. Капитализм, социализм и демократия. М.: Эксмо, 2007. C. 512.]
54
Ibid. [Там же.]
55
Hernando De Soto, The Mystery of Capital: Why Capitalism Triumphs in the West and Fails Everywhere Else (New York: Basic Books, 2000). [Сото Э. де. Загадка капитала: Почему капитализм торжествует на Западе и терпит поражение во всем остальном мире. М.: Олимп-Бизнес, 2001.]
56
John L. Stephens, Incidents of Travel in Central America, Chiapas and Yucatan (New York: Dover Publications, 1969), Vol. II, p. 13.
57
Grondona, “A Cultural Typology of Economic Development,’ in Culture Matters, p. 49.
58
Сегодня католическое население Нидерландов и Швейцарии, возможно, превосходит по численности протестантское, но система ценностей в обеих странах была по большей части сформирована именно протестантизмом. Как отмечает Рональд Инглхарт в написанной им главе книги Culture Matters (p. 91 [Культура имеет значение. С. 121]), имеет значение «историческое влияние соответствующих церквей на общество в целом».
59
Inglegart, ‘Testing the Progress Typology,” p. 4.
60
Ibid., p. 2.