Мёртвая Петля

— Вам придётся потерпеть меня ещё немного, — покусывая губу и глядя на часы, произнёс замминистра. — И мы с вами, Мидорикава-сан, выступим в качестве послов. Переговорщиков, парламентеров, как хотите. Вам придётся убедить Лаватейн-сана, чтобы он немного поговорил со мной.

— Вы вообще знакомы лично? — капитан покачал головой. — Знаешь, я не могу ничего обещать. Вряд ли он…

— А вы мир спасти хотите или нет? — огрызнулся Широяма и резко провёл пальцами по волосам, взъерошивая маленькое голубое пламя. — Как хотите, тайчо. Вы у нас психолог и всеотец, вы его и убедите.

— А ты? — Мидорикава решил не тратить время на бесплодные нравоучения и лишние вопросы.

— Я поболтаю с другим парнем, — пробормотал Широяма. — Мне не впервой, но уговаривать придётся не меньше вашего. Что так смотрите?.. У вас есть шанс, который выпадает раз в жизни — шанс увидеть вживую мой лучший в мире источник информации… Звоните, Мидорикава-сан. Выбора нет.

***

Десятый мир,

США, Нью-Йорк

2025 год

Мелкий мог бесконечно бросаться оскорблениями по поводу и без, но в одном он был прав — врать Кайл научился хорошо. Врать, умалчивать и пудрить мозги. Не очень приятное, но довольно полезное качество. Сегодня утром, например, оно помогло ему убедить ребят, что всё в норме, они угрохали кучу демонов, спасли толпу министров и депутатов, заехали в Мак покушать мороженое и с чистой совестью завалились к Хоуку ночевать, жизнь прекрасна и замечательна, а за Дьявола вы не беспокойтесь.

Из всей этой ахинеи правдой было только «завалились к Хоуку». Тихонько поёрзав на краю кровати, Кайл обернулся — перевязанный шеф спал, как убитый, в основном благодаря действию обезболивающих препаратов.

Телом девушки-дельфина занялся Лестер, ни слова не говоря, и Фабиан ещё никогда так не ценил умение этих военных выполнять приказы без вопросов. Он не был уверен, смог бы сделать это сам, не говоря уж о Хоуке…

Мидорикава, как и ожидалось, стал его успокаивать, и вполне убедительно. Наверное, потом повторит на Хоуке. Или не стоит? Фабиан подумал, что в чём-то японец прав — от них настолько нихрена не зависит, что, наверное, лучше оставить шефа в покое и заняться делом, например, половить уличных демонов, ведь Эйден напополам не разорвётся, Шон ещё не в состоянии носиться по Манхэттену, а Энджел единственная продолжает звонить, писать и договариваться, работая над грядущей тревогой по всему миру. Да, наверное, это будет лучше. Только он не мог.

Завибрировал телефон Хоука, и Кайл опять услышал Мидорикаву:

— Кайл, если это ты, привет ещё раз. Надо кое-что уладить.

Когда из его речи пропал акцентированный «мистер Фабиан», Кайл не помнил, ну и неважно.

— Я ж вам ясно сказал, спит он. Такая срочность?

— Я не говорю, что ты должен разбудить Хоука прямо сейчас… Просто позвони мне, когда он проснётся, и скажи, что есть разговор.

— Мидорикава-сан, только честно… разговор не с вами? — судя по паузе, он неожиданно угадал. — Понятно… то есть, нихера мне не понятно, конечно. Кто-нибудь другой может это сделать?

— Ты не так понял… Есть кое-какие вещи, — японец явно подбирал слова на ходу, — которые Хоуку надо знать… Чтобы вернуться в норму и спасти мир. Да, я говорю, как какой-нибудь министр обороны, которому от человека нужен только щит. Но ты знаешь, должен знать, как я к нему отношусь, и понимаешь, что дело не только в этом.

— Вы можете говорить ещё запутаннее? — съязвил Фабиан. — Знаете, пока я не получу убедительный, по-настоящему убедительный аргумент, что я должен его разбудить и заставить поговорить с кем-то и о чём-то…

— Кайл, прямо сейчас я говорю с тобой и смотрю на человека, который знает всё и больше про отряд RSA. — Почувствовав движение, Кайл обернулся и увидел сидящего в постели Хоука, который, склонив голову к плечу, смотрел на телефонную трубку. Слышимость была, пожалуй, слишком хорошей. — Я понимаю, поверить в это трудно, да я и сам десять минут назад, кхм… не был готов это услышать. Нас всех водили за нос, и в каком-то смысле это даже забавно. Это Третий, Кайл… Третий Хоука. Думаю, ты меня понял.

Все молчали с минуту, не меньше; Фабиану очень хотелось швырнуть телефон в стену или в окно, но прямо сейчас это был слишком важный телефон. Если бы он не понимал этой важности, было бы гораздо проще жить…

— Да, я согласен, — сказал Хоук и медленно, но уверенно выбрался из кровати. — Только, извините, конечно… можно сначала позавтракать? Я быстро ем, не переживайте.

Кайл фыркнул, а потом не выдержал и засмеялся в голос, не то чтобы ему было очень смешно, но с души словно камень свалился. Лучше этого мог быть только подзатыльник от Лаватейна, который прилетел следом.

— Конечно, — пробормотал Мидорикава. — Не сбрасывайте, что ли…

***

Кайл пообещал, что он уйдёт курить на балкон, и курить будет до тех пор, пока не кончатся сигареты или пока не захочется сигануть на землю. В общем, уйдёт и не будет подслушивать, хотя Хоуку было как-то без разницы, даже если на него сейчас свалится тайна мировой важности. Несмотря на обещание, Лаватейн сидел на кухне и очень медленно ел, а виноваты в этом были негнущиеся руки… Одна из которых не гнулась больше, чем вторая, а ещё спина болела, как после переноски нескольких тонн чего-нибудь ну очень противного… и объёмного…

Задерживаться ещё дольше показалось ему дурным тоном, и Хоук, оставив яичницу, потянулся за телефоном.

— Доброе утро? — наугад сказал он.

— Мог бы и доесть, — ответил незнакомый голос. — От одной яичницы мир не рухнет, а жрать-то надо.

— Судя по той срочности, с которой вы все меня будили, мир как раз разваливается на куски. Хотя мне тоже не кажется, что настало время паниковать.

— Ты правда так думаешь?

— В общем, да…

После паузы в трубке послышалось хрипловатое ворчание:

— Ну и нахрена было устраивать эти мировые переговоры?! Ваш Мидорикава чуть не поседел, а Широ чуть не сиганул с окна. Тебя не спросили…

— Меня никогда никто не спрашивает, — Хоук понял, что улыбается, и даже очень широко, хотя ситуация была бредовей некуда. — Так что, я правда могу позавтракать, и никто не умрёт?

— Разве что твой Фабиан, — хмыкнули в трубку. — Но это не мои проблемы. Жри давай.

Таким образом, Лаватейн спокойно доел яичницу и даже запил холодным чаем. Это не сильно украсило жизнь, но зато напомнило, что сама жизнь продолжается, в ней есть еда, вода и странные телефонные звонки, которые почему-то не внушают страха.

— Ну, я всё, — сообщил он, чувствуя себя немного глупо. — Кто будет задавать вопросы?

— Ты, конечно, — ответили сразу же. — Тут, видишь ли, бытует мнение, что я знаю дохрена и больше, так что не думаю, что смогу выяснить что-то новое.

— Ладушки, — дольше тянуть нельзя, и так прошло много лет… — Как зовут… звали нашу Четвёртую?

— Долфиния Каденс. Она же Долфини и просто Дол. Дельфин, как вы могли заметить, который не может протянуть больше трёх суток без воды. От чего она умерла?

— От потери крови, кажется.

— Жаль, — обронил собеседник, но никакой печали за этим «жаль» Хоук не расслышал. — Да, вру, не жаль от слова «вообще», но не скорбеть по ней было бы неприлично.

— Вы друг друга недолюбливали?

— Между нами ничего не было, даже неприязни. Дело в том, что эта особа постоянно пыталась убить тебя, а это как-то… не очень.

— А остальные?

— Неужели старая шлюха Анна Браун не раскололась? — удивился собеседник. — Я думал, она тебе всё рассказала и… ну, про меня тоже… так, а ну стоять. — Хоук послушно замер, хотя особенно до этого не шевелился. — Ты знаешь, как меня зовут?

— Только не плачь, — вежливо сказал Хоук. В ответ засмеялись.

— Пипец, — воскликнули в трубке. И ещё пару непечатных выражений. — А я думал… нет, вашу ж мать… Прошу прощения, это не очень смешно. Просто… мы договорились, что если ты спросишь, она ответит. Грубо говоря, выдаст меня с потрохами и предложит мою помощь. Она этого не сделала?