Мёртвая Петля

«Нас ограбили, что ли? Но что отсюда можно украсть? Всё равно нашим оружием не так-то просто воспользоваться…» — размышляя таким образом, Ламберт чувствовал, что ходит кругами вокруг правильного ответа.

С порога лифта было видно, как распахнута дверь в кабинет шефа. Улыбнувшись, Шон вприпрыжку поспешил туда.

— Перезвоните позже, — Хоук швырнул трубку телефона через плечо, прямо перед тем, как зазвонил мобильник. — Да, здравствуйте, я здесь, но вы тоже, пожалуйста, перезвоните позже.

— Доброе утро, — сказал Шон. — Пока тебя не было, я вытирал пыль.

Хоук посмотрел на него, как на заместителя, который вытирал пыль, и картинно рухнул в кресло со словами:

— Это всё, что ты можешь мне предложить?

— Нет, я ещё проветривал иногда. — Усевшись на место посетителя, Ламберт попросил: — Расскажешь всё-таки, что с вами там было? Энджел объясняет, как… ну, как я.

— Сначала ты расскажи, как вы тут деградировали, — ответил Хоук, перебирая огромную стопку бумажных писем на столе и такую же, только виртуальную, на компьютере. — Нас ещё не распустили хотя бы?..

— Да почему сразу распустили, всё нормально… Мы были в Бронксе, в Квинсе, потом опять неподалёку от Бэттери, ну, где мы думали, что кто-то был, но там никого не было, — заболтал Шон, не утруждая себя использованием пространных объяснений. — Ребята очень помогали. Куро научил меня правильно держать меч, от этого, кстати, меньше болит рука, а потом пришёл Джун и переучил ещё раз, так стало ещё лучше… Я, наверное, не то рассказываю…

— Говори, интересно же, — подбодрил его Лаватейн. Шон бы даже поверил, если бы не помогал ему раскидывать бумажки по столу во время разговора.

— Так вот, научили. Один раз мы крупно вляпались, но каким-то чудом доползли до дома, правда, Эйден и Хинами проторчали в госпитале дня три. Хинами вообще-то не хотели отпускать, но она сама сбежала, поэтому какое-то время лежала в отключке на этом диване. — В знак подтверждения он потыкал рукой диван. Никаких следов бессознательного женского тела. — Во-от… Сейчас Джун и Эндж поехали в какой-то там центр, чтобы выбить визу для Хинами. Не спрашивай, я не догнал. Эйден работает, а братан, то есть, Куро, гоняет балду. Но он должен скоро приехать и потренироваться вместе со мной.

— Это что? — Хоук наткнулся на помятый разукрашенный листочек, лежавший на самом краю. Зардевшись, Шон доложил:

— Мы тут считали, кто скольких демонов убил. До того, как на этом же листочке начали играть в морской бой.

— Ты имеешь в виду… отчёт?

Шон неопределённо мотнул головой.

— На этом развороте, можно сказать, и отчёт.

Вздохнув, шеф углубился в чтение, постепенно осознавая, что за всплеск энергии упоминала по телефону Энджел. Список выглядел примерно так:

Мияно — 38

Ямамото (братан) — 13 с половиной

Нагацукаса — 19 (пытался убить братана)

Я — 3, но больших (плюс половина, см. выше)

Эйди — 16 маленьких и ещё какую-то хрень

Сестрёнка — рация (кажется, тоже кого-то убила)

— Ничего себе, — пробормотал Хоук. — Кажется, мы тридцать восемь уничтожили только за полгода, а тут…

— Дело не только в том, что Хинами как машина по их убийству. Скорее, действительно было очень много врагов, — погрустнел Шон и переспросил: — А вы?

— Не так удачно. Удалось спасти только одного.

— И этот один переведётся в нашу группу?

— Это Кайл.

Ламберт сглотнул. Андре и Сора были его лучшими друзьями до переезда в Америку. Получается, из RSE остались только они с Эйденом.

— Мне опять не приставать к Кайлу, пока он будет ходить с кислой рожей? — удручённо спросил Шон. — Это дежа вю какое-то.

— Я обычно об этом прошу, но, в общем, делай с ним, что хочешь, — улыбнулся шеф, украшая разрисованный листок официальной печатью. — В таком виде и отнесу, пусть думают, что хотят…

— А Мидорикава-сан? Он вас не кинул?

— Всё-таки нет. Если бы его там не было, наверное, половина мира уже бы накрылась, — будничным тоном ответил Хоук. — Больше не подозревайте его ни в чём, хорошо?

***

Кайл внимательно осмотрел потолок. Никаких ловушек, никаких конфетти, никаких выбитых лампочек. Он не мог объяснить себе, почему так опасается идти по пустому зданию собственного места работы, но ощущение было такое, словно за ним всю дорогу следят. По пути не было времени об этом думать — Мидорикава ещё в самолёте читал ему долгую-долгую лекцию о любви и дружбе, оправдывая это тем, что нужно возродить в пострадавшем волю к жизни. Никакие аргументы насчёт того, что волю к жизни Кайл вроде бы и не терял, на него не действовали.

Устав от поучительных разговор, Фабиан обратился за помощью к шефу. Хоук приказал слушаться Мидорикаву и перевернулся на другой бок, закинув на него ноги.

«Неплохо они сговорились».

Трясясь в автобусе по дороге к родному гробоподобному офису, Кайл против воли продолжал думать об этом, поскольку промытые Мидорикавой мозги работали только в одном направлении. И почему он так упрямо повторял одно и то же, мол, позаботься о своих друзьях, твои родственные души здесь, берегите друг друга? Не хочет, чтобы повторилась катастрофа?

«Как всегда, он имел в виду другое, — размышлял Кайл, поднимаясь по лестнице к лифтовой площадке. — Я был единственным из всей группы, кто был привязан к своему кровному отряду. Я полагался на эти буквы и номера, как будто это единственные люди, которых можно любить… — Выйдя на нужном этаже, он увидел в конце распахнутую дверь, и коридор огласился родным хоровым воплем, означающим очередную разборку не на жизнь, а на смерть. — Почему остальным плевать на это? Они столько лет пытались мне доказать, что татуировки и символы никому нахрен не нужны, а я не слушал».

Кайл остановился. Если он войдёт внутрь с серьёзным задумчивым лицом, это будет полный крах империи.

«Теперь у меня не остаётся иного выбора, кроме как признать их своими друзьями».

В кабинете творился привычный шум и гам, и по звуку можно было нарисовать вполне чёткую картину того, как Шон и Куро играют в морской бой, Джун стоит у них над душой и говорит, что всё они делают неправильно, а потом непременно получает по голове, вмешивается Эйден, который в детстве играл по другим правилам, где-то на заднем плане их пытается угомонить Хоук, но ничего не выходит, и в следующую минуту комната оглашается командирским басом Энджел, который тут же перерастает в милый женский голосок, призывающий всех к порядку.

«Ну и дебилы». — Кайл улыбнулся.

А вот теперь стоило посмотреть по сторонам.

— Йо, — сказала Хинами у него за спиной. Обернувшись, Кайл инстинктивно дёрнулся, вспоминая, что эта же миловидная японочка, что ниже него на две головы, чуть не уложила его в ресторане. — Не пугайся, онегаишимас.

— Скажи спасибо, что я японский знаю, а то подумал бы, что это попытка насилия, — отговорился Фабиан. — Почему ты не с ними? Тоже опоздала?

— Наверное, — порывшись в рюкзаке, Хинами не сразу, но вытащила маленькую коробочку. Кайл успел рассмотреть её руки, не тонкие, а бойцовские крепкие руки, и просматривающие сквозь рубашку бинты. — Лаватейн-сан сказал, ты будешь.

Не врубившись, Кайл взял коробочку и сразу её открыл. Внутри лежало несколько круглых несуразных шоколадных печений.

— Зачем?

— Я спросила, он ответил, — отчиталась Хинами, без какого-либо выражения на лице наблюдая за его действиями. — Это вроде подарка. За день рождения, за знакомство и за то, что выжил.

Фабиан прищурился, но так и не смог понять, что у неё на уме.

— Это немного бестактно, но спасибо.

— Я знаю, каково терять людей, и знаю, как неудобно об этом говорить. Когда со мной произошло несчастье, мне хотелось, чтобы кто-нибудь обнял и подарил вкусной еды. Но рядом никого не было. — Хинами подошла к нему и обхватила руками, неловко привстав на цыпочки. — Если честно, я не знала, что придумать, и Лаватейн-сан помог с печеньем. Мы за ночь его вместе сделали.