Следуй за солнцем

— Почему? Вот почему Рокэ не уберёт его? Столькие полетели, а Альдо…

— А Альдо не абы кто, Робер. Бывший муж Матильды, Анэсти Ракан, не чужой человек в известном тебе министерстве образования, — вздохнула Марианна. — Ты понимаешь, что это последнее, на что обратил бы внимание Рокэ, но он слишком чётко видит ситуацию, в которой оказался ОГУ. Университету нельзя не только светиться в новостях со своими непорядками и отчислениями — ему нельзя даже шевельнуться, пока Оллар не вернёт деньги…

— Скоро вернёт, — повторил Робер не раз слышанное в учительских кабинетах. — Я забыл… Или не интересовался. Видишь, я даже не знаю, что происходит в жизни у моих друзей!

— Не мне, конечно, судить, — прекрасная женщина лукаво улыбнулась, — но твои друзья — это всё-таки не Альдо.

— И мой лучший друг — это ты, — обернувшись, он обнял её крепче, чем когда-либо кого-либо обнимал. Губы встретились, руки сплелись, казалось бы, ночь обещает быть прекрасной, но тут зазвонил телефон. — Что за чёрт… Марианна, кто бы это ни был, я убью его на месте.

— Не надо крови, — прошептала она, смеясь. — И ничто не мешает мне говорить, обнимая тебя… Слушаю.

Это оказался один из информаторов — дама средних лет, заходившая по вторникам и четвергам поесть мороженое, Робер узнал её по голосу. Ухо Марианны было рядом с ним, и он слышал то же, что она. На Заревом шоссе — пьяная драка, на Цветочной кому-то стало плохо, в Сапфировом переулке — пожар, никто не пострадал, на окраине сегодня…

«Сапфировый переулок», — повторил Эпинэ.

Вот тебе и предчувствия.

Марианна тоже поджала губы, слушая свою подругу, и только кивнула, когда он сам потянулся к мобильнику. Всё так тихо, катастрофы явно не произошло, но он должен убедиться. Роберу никогда ничего не мерещилось просто так… Значит, дело и впрямь не в Альдо…

Он засомневался, прилично ли звонить Алве за полночь, а потом махнул рукой.

— Полагаю, вы посмотрели новости, Ро, — заявил ему Рокэ через полминуты. Судя по голосу, ему и вправду было до лампочки, полночь там или час. — Очень трогательный звонок, но я удивительным образом жив.

— Да уж, удивительным надо быть во всём, — немного растерянно отозвался Робер. — Вы в порядке? Вы хотя бы где? Если что, мы кафе откроем…

— Вы правда решили, что мне в этом городе негде переночевать?

— О, нет. Извините, — он ожидал услышать на заднем плане хихиканье какой-нибудь смущённой дамы, но там не захихикали, а откровенно заржали, и не дама, а Марсель. — Да, я мог бы догадаться. Передавайте привет.

— Можно не передавать? Он тут откровенно перепил, — пожаловался первый проректор. — Это уже не «бокальчик за выживание», это… чёрт возьми, Марсель… — Робер заинтересованно слушал шум и грохот. — Вот на новый год ты так же выглядел, запомни…

— Хочу к вам, — пробормотал Эпинэ.

— Клянусь вам, Ро, когда меня в следующий раз попытаются убить — обязательно позову! — неизвестно, как там выглядит Валме, но и выживший был явно подшофе.

— Сейчас пошучу, — объявил Марсель. Робер прислушался, Алва обречённо вздохнул. — Рокэ, ты просто огонь…

Подавившись собственным смехом и едва не стукнувшись лбом о шкаф, Робер подумал, что насчёт друзей Марианна точно была права. С этими двумя не пропадёшь… Если, конечно, предварительно не сгоришь.

========== 20. Робер. Марсель ==========

В гуманитарном корпусе ОГУ царила непривычная оживлённость. Робер часто здесь бывал, гостя на словесной кафедре и поддерживая светские беседы со Штанцлером (как ни крути, с составителем расписания в деканате лучше не ругаться), поэтому ему было, с чем сравнивать. Вместо того, чтобы лениво ползать из кабинета в кабинет и гонять чаи, рассуждая о великой поэзии, бледные филологи носились, как молекулы. Приближалась защита квалификационных работ по специализации у старших курсов и нашумевшей «общей научной работы» — у первых, и, казалось, только Эпинэ мог позволить себе посидеть спокойно лишние пять минут.

— Твою ж дивизию! О, Робер, — окликнула Матильда, и ему потребовалась лишняя секунда, чтобы понять — дивизию не его, а кого-то в коридоре. — Если тебе заняться нечем, отсканируй вон ту стопку бумаги… Мне для отчета надо…

— А что там? — поинтересовался Робер, глядя на огромную бумажную кипу перед на столе Матильды.

— Бред какой-нибудь, — беззлобно огрызнулась деканша. — В последнее время мы только бред и пишем. Счастливчик ты, не обязан присутствовать на этих тайных вечерях, прости, Господи…

Не обязан, но будет. Пообещав Матильде разобраться со всеми бумажками, какие он тут найдёт, Эпинэ занялся делом в своём темпе, лишь изредка поглядывая на часы. Да, хорошо преподавать основы безопасности — все сдали и забыли, а теперь носятся по специальности. Когда Робер разрешил студентам прогулять последнюю пару в библиотеке, чтобы закончить свои дела, они едва не принялись его качать. Если бы не воспоминания о собственном студенчестве, он бы не понял даже причины восторга, однако голова-то помнит…

И они так же носились по этажам в поисках научника, и так же прятались от того же научника, и просто нервничали, обгрызая ногти, ногти соседей и штукатурку на стене. Теперь Роберу всё это казалось ужасно глупым и смешным.

— Ав! — завилял хвостом Готти. Как ни странно, хозяин за ним не явился.

— И тебе всего хорошего, — засмеялся Эпинэ, почёсывая волкодава за ухом. Готти довольно рявкнул, как успешно заведённый моторчик, и положил морду ему на колени. — Где человека потерял?

— Ав.

— Так и думал…

Прошёл почти год, а Робер так и не решился завести зверушку. Ему было безумно интересно, как Марсель и Рокэ разговаривают со своими питомцами и ещё и понимают, о чём шла речь. Или они просто над ним шутят? Да нет, вряд ли…

— Я посмотрю, кто-то в прекрасном настроении, — не без зависти сказал Марсель, заявляясь через часик после своего пса и картинно падая в кресло Матильды. — Да простит меня госпожа деканша, дальше не дойду…

— Ничего, скоро всё закончится, — примирительно сказал Эпинэ. Он привык к тому, что это его все успокаивают, но в дни универской суеты всё наоборот, да и надо же как-то возвращать долги. Валме усмехнулся, но как-то невесело:

— Да-да, смотря в каком смысле…

— Что-то опять случилось?

— В этом мире каждую секунду что-то случается, — туманно ответил литератор и развёл руками: — Кто-то умер, кто-то родился, кто-то научился ходить, кто-то посадил голос… кто-то свихнулся, кто-то и так родился Алвой… мало ли…

— Ав, — поднял голову Готти.

— Нет, милый, погорелец от нас съехал. Я не потерплю в своей квартире этого жаворонка, он мешает мне спать и видеть сны.

— Всё ещё не верится, — пробормотал Робер, чувствуя, как хорошее настроение утекает сквозь пальцы. — Вы правда считаете, что Альдо мог устроить поджог? И аварию, и…

— Этого никто не говорил, — возмутился Марсель, по литературной привычке придравшись к словам. Робер знал, что сам Валме мог бесконечно устать, но язык у него не уставал никогда — вот и продолжал вещать: — Если сопоставить всё, что мы знаем от великолепной деканши, прекрасной Марианны и тебя, получается, что твой Ракан вообще жертва…

— Жертва?!

— Ну да. Собственного золотого характера, — ехидно завершил фразу литератор. — Не имею желания копаться в его светлой голове в поисках мотива преступления, этим стоило заняться тебе… Но в криминальную банду он сначала вляпался, а уже потом начал использовать их в своих целях. И то Матильда считает, что не по своей воле.

— А ты так не считаешь? — понадеялся Эпинэ. — Мне не нравится версия насчёт его здоровья.

— Я воздержусь. Он твой друг, этот Ракан, а в пожаре безнадёжно сгинул мой блокнотик. Такое не прощают, Робер!

Робер сильно сомневался, что Валме не шутит, но ему было не до канцелярии.

— Если бы я был внимательнее, ничего бы не случилось, — покаялся он, продолжая чесать Готти свободной рукой. Это успокаивало. — Вернее, не совсем ничего… Но не надо было запускать его. Кстати, я недавно встречался с Эгмонтом, он вообще не в курсе…