Кавказская любовь

И тут он вспомнил свой недавний разговор с братом: « – Брат, ты не обкурился случайно?, Карим предположил что я на игле. Мне кажется Карим прав. Только называется эта игла не кокаин, а Шамсият». «А ведь правда», – поразился Осман своему открытию, – «любовь дарит точно такие ощущения, какие приписывают наркотикам: тоже приподнятое настроение, и большая обида и разочарование если остался без очередной дозы….. Да брат, ты прав. Я наркоман, и мой наркотик – Любовь».

Прозвенел звонок, просвещая что закончилась первая половина пары. Муса Магомедович снял очки, протер глаза, собрал свои бумаги, аккуратно поставил их на стол и вышел из аудитории. Кто то последовал примеру профессора, но многие остались сидеть на своих местах, вытащили телефоны и продолжили свою виртуальную жизнь. Осман тоже вытащил свой айфон, и вертел его в руках думая писать Шамсият, или нет. Он открыл WatsApp, зашел на страничку Шамсият. Программа показала, что она минуту назад была «онлайн». На аватарке был цветок. Взамен вчерашнему букету цветов. «Видимо она любит цветы», – пронеслось в голове Османа. Осман часто заходил на страничкуWatsApp Шамсият. Он смотрел картинки на ее аватарке, выслеживал время проводимое ею в сети. Смотрел статусы, хотя статусы девушка выкладывала редко. Осман в день по нескольку раз заходил на страничку девушки, но писать не смел. Единственный раз когда он написал ей, было больше месяца назад, когда он признался ей в любви. Ответа он так и не получил, и свое признание тоже удалил, – вдруг кто увидит.

Осман уже решился и набрал девушке: «Привет! Почему ты сегодня не пришла». Прочитал еще раз и уже собирался отправить сообщение как увидел, что Шамсият вошла в лекционный зал, и тихо, с опаской словно перепуганная мышка идет на свое место. Но, на свое место на третьем ряду она не пошла, она прошла весь лекционный зал и села на самый последний ряд. Подвинулась в самый угол. Осман понял, что она так хочет скрыть от Мусы Магомедовича свое отсутствие на первой половине.

Точно от ввода новой порции дозы настроение Османа поднялось, ему стало весело и светло на душе. Ощущение было такое словно в душе взошло солнце и заиграла красивая мелодия. Жизнь снова стала счастливой и радость улыбнулось Осману. Он собрал свои вещи и пересел к Шамсият. Едва он успел сесть, как прозвенел звонок и в аудиторию вошел Муса Магомедович.

– Привет!, сказал он девушке и улыбнулся.

– Привет, – словно нехотя ответила девушка.

Шамсият было стыдно, грустно и неприятно, что она пришла с опозданием. Она быстро вытащила тетрадь и ручку, и села низко наклоняясь, сутулясь интуитивно, специально что бы Муса Магомедович не заметил ее присутствия, а значит и отсутствия на первой половине.

Ее смутило то, что Осман пересел к ней. Стало страшно неуютно от его присутствия рядом. Шамсият стеснялась парней, и боялась их. Она считала, что это результат того, что мама с детства все время внушала ей и сестрам, что мальчики это плохо, что нельзя им верить, общаться с ними тоже нельзя, что им от девушек нужно только одно: обмануть и обесчестить.

В селе все было намного строже чем в городе. Сельский образ жизни накладывал свой отпечаток на все области жизни людей. Очень строго общество в лице соседей и односельчан следило за моральным обликом девушек. Простая беседа юной девушки с парнем могла стать поводом для сплетен и слухов которые вовсе не восхваляли девушку, а наоборот ставили под большое сомнение ее честь и порядочность. Потом уже никому ничего не докажешь и рот никому не закроешь. Поэтому мамы и бабушки с самого детства зорько и дотошно следили за тем, что бы их дочери ни коем образом не спровоцировали эти опасные разговоры.

Может Шамсият была слишком впечатлительной, но все эти предостережения так напугали ее что она боялась мальчиков, боялась их внимания. До класса восьмого она даже не разговаривала с ними, избегала любого контакта с мальчиками. Но в классе десятом на примере своих одноклассниц заметила, что мальчики не такие страшные и опасные как говорит ей мама. Но все равно она их сторонилась и боялась. Это был интуитивный страх, который внушили ей с детства. Тем более, что теперь родительский контроль и опасения за них увеличились, ведь теперь они с сестрой живут сами, в большом городе где очень-очень много плохих мальчиков.

Когда девушка уезжала в город отец сказал коротко, но ясно: «Услышу хоть, что то – убью», Шамсият содрогнулась при этих словах.

Все взяли ручки и приготовились писать. Только теперь Шамсият заметила, что она не знает сколько пропускать места в тетради, что бы переписать лекцию которую пропустила. «У кого бы спросить?» – пронеслось в голове. Рядом был только Осман. Шамсият украдкой посмотрела на него

– Осман, сколько вы написали? Покажи пожалуйста.

Осман показал свою тетрадь девушке.

Шамсият была поражена красоте его подчерка. Аккуратные мелкие буквы. Красивая, изящная каллиграфия. Осман был вторым человеком, у которого Шамсият увидела такой красивый подчерк. Первым человеком был ее отец.

Любимая девушка впервые в жизни оказалась так близка к нему. До его обоняния доносился ее аромат. Это был какой то особенный, ранее не знакомый Осману парфюм. Ему хотелось вдыхать его снова и снова. Осман украдкой поглядывал на Шамсият. На девушке была белая водолазка с наглухо закрытым воротом и темно синий сарафан. Девушка подняла рукава, Осман уже давно был очарован изяществом рук девушки: но теперь у него была возможность разглядеть каждую родинку даже самую маленькую, каждый штрих, каждый изгиб и выпуклость на руках девушки.

Она заметила, слишком явный взгляд Османа на себе и еще больше засмущалась и еще сильнее съежилась.

Шамсият привыкла сидеть впереди, и здесь на последнем ряду ей совсем не понравилось: слова профессора который диктовал лекцию были плохо слышны и еле различимы, этому способствовал гул и шепот: «Как вообще можно сидеть здесь? Человек который действительно хочет учиться никогда не будет сидеть на последних рядах. А еще и Осман пересел ко мне сюда. Больше никогда не сяду на последний ряд, даже если опоздаю».

Пересаживаясь к Шамсият Осман думал о том, что поговорит с ней, пообщается, ну хоть о чем ни будь. Но ничего такого не получилось. Шамсият сидела слишком напряженная, и даже смотреть на него не смела. Он понял, что девушка смущается его. Это поставило Османа в неудобное положение и еще больше усложнило ему задачу. Теперь он совершенно не знал, как найти к девушке подход. Что ей сказать. А поговорить с ней, подружиться хотелось, очень хотелось. Впервые Осман был растерян, не знал что делать и не мог даже к папе обратиться за советом.

Шамсият чувствовала, что Абдулджалил запал ей в душу. Он нравился ей. Несмотря на то, что она сторониться парней и боится их Абдулджалил ей нравился. Он казался ей не таким как другие. Он был таким веселым, добрым, простым и хорошим, словно она знала его уже давно. Ей казалось, что Абдулджалилу она тоже нравиться. Она не раз уже ловила на себе его взгляды и тот танец……. Тот танец никак не выходил у Шамсият из головы. Абдулджалил пригласил именно ее. Среди всех других девушек, он выбрал именно ее. И это не может быть просто так. Значит она ему нравиться. Но Абдулджалил не спешил признаваться ей. Осман вот уже признался в любви, и всячески пытается привлечь к себе ее внимание. Ей начало нравиться внимание парня и ей льстило что у нее есть поклонник. Но это было вовсе не то, что было ей нужно. Ей нужно было внимание и признание Абдулджалила.

Абдулджалил был простым, хорошим парнем из обычной семьи. Он жил с родителями и старшим братом. А самый старший его брат недавно женился, и жили самостоятельно на съемной квартире.

Семья Абдулджалила с самого его детства как он помнил жила в достатке ниже среднего. Отец работал водителем маршрутки. А мама прачкой в больнице, и в детстве он с братьями по очереди после школы ходили помогать маме. А помощь маме была нужна всегда. В ее обязанности входила распределять больничное белье, стирать, развешивать, и гладить горы белья. Больница была большая и потому белья было очень много. Каждый день предстояло гладить очень много белья, а также больничных халатов и другой одежды. Сыновья ходили к маме на работу помогать, но все равно с работы она всегда возвращалась очень уставшей. Работа была сложная, утомительная, целый день приходилось стоять на ногах.