Страница 6 из 20
«Первый и самый главный шаг уже сделан» – Османа переполняли самые разные эмоции, – «я признался ей в любви. Она мне улыбнулась. А значит я нравлюсь ей»
– Братик, ты сегодня странный какой то, – от Карима не удалось скрыть необычное состояние, – не обкурился случайно?
– АставпируЛлах, как ты так можешь?, – Осман был шокирован предположением брата.
– А что? Ты слишком веселый. А причины для веселья я не вижу.
– Это ты не видишь! А я вижу!
– Ну так скажи мне тоже, – не унимался Карим.
– Не скажу. Это мое. Тебя это не развеселит.
– А ты расскажи. А развеселит или нет, я потом сам решу.
– Карим, отстань! Я же не лезу к тебе со всякими глупостями.
– Так значит вот как ты заговорил. А ничего что я твой старший брат, – Карим сделал акцент на слове «старший брат» и в его голосе звучала обида.
– Ну прости! Прости меня. Я тебя уважаю и ценю. Но то, что сейчас со мной происходит тебя совсем не касается.
– Ты не понимаешь! Я ведь о тебе переживаю. Боюсь, что мой младший брат травкой увлечется, а там и на иглу подсесть не далеко.
– Убереги Аллах! Брат, как ты так можешь! Конечно эта дрянь здесь не при чем. Ты же меня знаешь, я даже близко к такой дряни не подойду.
– Всем, в свое время так кажется. А попасться очень легко. Многим хватает один раз попробовать и потом вся жизнь превращается в дерьмо.
– Карим, ты меня пугаешь, – Осман не на шутку переволновался за брата, – неужели ты в деле?
– Ты что Осман!, – Карим был крайне возмущен, – я нет! Нет конечно! Как ты можешь обо мне вообще подумать такое?
– А откуда тогда ты знаешь это все? Ты говоришь так, как будто ты уже наркоман со стажем.
– Я нет! Аллах уберег. Но, я знаю таких. Я их знаю и видел.
– А отец знает, что у тебя друзья наркоманы?
– Стоп! Стоп! Зачем ты сейчас отца во все это впутываешь?
– Так отец в курсе или нет?
– Нет конечно! Нет! Это не такие близкие друзья. И вообще они не мои друзья. Просто знакомые парни. То, что я один раз их увидел хватило мне, что я никогда в жизни даже близко не подойду к этой дряни. А отцу не смей докладывать. Понял?
– Понял. Я верю тебе. А отцу в случае чего ты сам говори. Родители помогут. В любом случае. Кому еще мы нужны кроме родителей?
– Ладно ладно. В конце концов я всегда так и делаю. А ты может скажешь причину своего такого хорошего настроения.
Осман покраснел, и это не осталось незамеченным для Карима.
– Незнаю, уместно ли. И вообще можно ли говорит о таком.
– Мы ведь братья, – Карим силой хлопнул Османа по плечу, а брату можно говорить все и все уместно.
– Прости, брат, но я не готов. Не готов делиться даже с тобой.
– С тобой все ясно, – с сарказмом проговорил Карим, – значит дела амурные.
Осман ничего не ответил. Он только покраснел еще сильнее и смущенно улыбнулся.
– Смотри на него, покраснел как мальчишка. Значит я попал прямо в цель, – не унимался в своем сарказме Карим. – Интересно посмотреть на девушку которая растопила твое железное сердце. Ты покажешь мне ее братик. Правда?
– Почему это у меня сердце железное? – обиделся Осман.
– Но ведь ты такой правильный. У тебя все по шаблону, все как надо. И никаких увлечений девушками за тобой не наблюдалось.
– Ну я уж точно не такой соблазнитель как ты.
– Вот! Мне и интересно увидеть девушку, которая растопила твое ледяное сердце. Слушай, – а папа хоть ее одобрит?
– При чем здесь папа?
– Так ведь папа должен все знать и все одобрять.
– А кто сказал, что я собрался на ней жениться?
– Так значит у тебя это несерьезно.
– Серьезно-несерьезно. Я пока не знаю.
– Ладно Ромео. Дело твое. А я могу дать тебе один очень ценный совет: тебе надо сменить прикид, в таком прикиде ты вряд ли приличную девушку покоришь.
– Как понимать? Вроде я стильно одеваюсь, – глядел себя Осман. – Все мои вещи дорогие и качественные.
– Да. Все так. Но ты ходишь почти в одном и том же. Обнови гардероб. Желательно разнообразными вещами. Чисто совет тебе как брату.
Карим хлопнул брата два раза по плечу и пошел по своим делам. Осман остался в задумчивости. Его заставили задуматься последние слова Карима.
Шамсият прислонила голову к окну и печально наблюдала за пробегающим мимо зимним, серым и скучным пейзажем Махачкалы. Она ехала на маршрутке на занятия. В городе как раз начался утренний час пик и движение на дороге затруднилось из за обилия машин. Стоял уже декабрь, а снега все еще не было. А Шамсият любила снег. Она привыкла к нему. Она привыкла, что зима это обязательно снег, и никак не иначе. А в Махачкале снега не было. Здесь был относительно теплый и мягкий климат. Шамсият вспомнила, что в прошлом году тоже снег пошел только один раз, в канун нового года, и растаял через пару дней. «Наверно и в этом году будет так же» – с грустью размышляла девушка.
У Шамсият была одна нагоняющая на нее тоску и от того серьезно мешавшая ей в жизни черта характера: она очень сильно привязывалась к людям, местам, вещам, и если теряла объект своей привязанности очень долго тосковала, тяжело переносила утрату, с трудом привыкала к тому, что ей в замен утере предложила жизнь. А иногда и вовсе не принимала замену. Но к ее счастью привязанность возникала не сразу и не просто так. Что бы она привязалась к чему либо должно было пройти много времени и это что то должно было принимать большое участие в ее жизни, – стать частью ее жизни. Вот и теперь она скучала по Хунзаху, часто вспоминала его просторы и горные вершины, Хунзахские снегопады и долины покрытые сочной зеленой травой. Вспоминала свою кошку Нухи, корову, и лошадь, куры и цыплят. Она скучала по посиделкам с соседями, по сельским слухам, сплетням и разговорам. Соскучилась по односельчанам, простым сельским людям, по их добродушию и приветливости. Городские люди казались ей в сравнении с ними надменными, гордыми и даже злыми. Здесь было принято молча проходить по улицам и ни с кем не здороваться, а в селе все знали друг друга и потому проходя всегда здоровались друг с другом. Даже если встречали по пути незнакомца, – здоровались. А здесь в городе люди жили как то отстранено друг от друга, каждый был занят собой и своими делами и не было никакого дела до окружающих, даже до соседей. На их улице соседи очень редко ходили друг к другу в гости, даже не знали всех соседей по улице.
Разита уехала в город на год раньше Шамсият, и она сразу же освоилась в городе, полюбила его. Ей очень понравилось здесь жить, она даже не хотела на каникулы приезжать в село. А вот Шамсият никак не могла привыкнуть, она уже второй год жила здесь, а Махачкала оставалась для нее холодным, бездушным и от того неуютным. Она при любой возможности уезжала в село, и не хотела возвращаться. Каждый раз уезжая из Хунзаха тайком плакала.
Глава 3
Маршрутка ехала очень медленно, часто останавливалась, с трудом перебиралась по переполненным многочисленными машинами улице. Шамсият посмотрела на часы и начала нервничать:
«Вот и сегодня я опоздаю на первую пару. Но не потому, что я поздно из дома вышла, а потому, что на дороге пробки. Выйду рано, – доезжаю слишком рано и час приходиться болтаться по университету одна. Выхожу в нужное время, – попадаю в пробку и опаздываю. Четвертое опоздание уже в этом месяце, и именно на пару Мусы Магомедовича. Он наверно думает, что я совершенно непунктуальная и бессовестная девушка. Ой как стыдно! Наверно я луче не зайду с опозданием, подожду до конца первой половины, а потом на перемене незаметно зайду и сяду в последнем ряду. Хорошо, что Муса Магомедович перекличку проводит на второй половине».
Шамсият пришла в университет когда с начала первой пары уже прошло 15минут. Ей было стыдно заходить с опозданием и она решила посидеть на скамейке во дворе.
Место на втором ряду было пусто. Осман опять смотрел в пустоту. Такое в жизни Османа происходило редко, но если такое происходило это его расстраивало. И он был расстроен: «Что интересно произошло с Шамсият? А ведь я сегодня специально одел новую рубашку. Стильную. Как посоветовал Карим. Что бы ей понравиться. И парфюм новый, дорогой сделал. Очень дорогой. И волосы уложил по другому. Все это я сделал для нее, а ее нет». Настроение Османа серьезно испортилось. А ведь он шел сюда в таком приподнятом настроении, в таком хорошем расположении духа.