Страница 25 из 151
Меж тем граф, упавший на землю, все никак не мог подняться, и, как выяснилось чуть позже, у него на это были все основания: оказывается, он был довольно серьезно ранен в схватке с наемниками, и пытался из последних сил держаться на ногах. Несмотря на его слова о том, что ему нечем защищаться, все же граф не отправился в путь безоружным — под сиденьем кучера у него было припрятано кое-какое оружие, необходимое в дороге. Требовалось только улучить мгновение, чтоб появилась возможность незаметно его достать, и это мгновение граф не упустил…
— Ну, что ты так долго смотришь на эти царапины?.. — спросил граф у Патрика, когда тот осматривал его раны.
— Это не царапины, а достаточно серьезные ранения — плечо, нога и грудь… По счастью, две из них неглубокие, но ты потерял много крови…
— Ерунда… — бодрым голосом постарался произнести граф, только вот получилось это у него далеко не самым лучшим образом.
— К сожалению, о ерунде тут и речи нет… — Патрик взглянул на меня. — Перевязать сумеешь?
— Да… — кивнула я головой.
— Бинты в зеленой сумке. Начинай, а я сейчас другим займусь…
Пока я перевязывала раны графа, Патрик оттащил двух убитых к небольшому песчаному холмику с отвесным краем, и немного подкопал песок на середине холмика, который после этого частично осыпался, и этого песка вполне хватило для того, чтоб полностью скрыть тела двух людей, и даже образовать над ними небольшой холмик. Что касается третьего наемника — того, у которого была свернута шея, то Патрик уложил убитого на лошадь, и крепко привязал его к седлу.
— Ты что делаешь?.. — спросила я.
— Сейчас поясню… — Патрик присел возле нас. — Граф, мы возвращаемся в тот городок, где провели эту ночь.
— Зачем?!
— Дядя Эрнил, ты более не можешь продолжать путь, а от того города мы пока что отъехали не так далеко…
— Еще как могу!.. — попытался возмутиться граф, но его племянник лишь покачал головой.
— Увы… Раны могут воспалиться, и крови ты потерял много — посмотри, у тебя вся одежда залита кровью, так что о дальнейшем пути не может быть и речи. Как мне не досадно об этом говорить, но иначе поступить нельзя.
— Патрик…
— Дядя, это не обсуждается… — супруг повернулся ко мне. — Помоги мне отвести графа в карету…
Через несколько минут мы двинулись в обратный путь, только в этот раз на месте кучера сидели мы с Патриком. Конечно, я предпочла бы находиться внутри кареты, поддерживать графа, который чувствовал себя все хуже, но уйти от Патрика я не могла — не хватало еще, чтоб кто-то увидел, как каретой управляет невесть какое чудище. Патрик подгонял лошадей, а я то и дело оглядывалась назад, где за нашей каретой, привязанные одна за другой, бежали лошадки наемников, на одной из которых болталось тело убитого мужчины.
— Может, посидишь спокойно?.. — недовольно покосился на меня Патрик.
— Не понимаю, почему ты спрятал тела тех двоих…
— А этого прихватил с собой?.. — закончил мои слова Патрик. — Неужели непонятно? Сейчас мы расскажем стражникам, что на нас напали в пути, с одни нападавшим нам удалось справиться, а двое раненых убежали в лес…
— Все равно не понимаю!
— У той парочки на телах отметины от когтей, и почти каждый из здешних стражей порядка еще и бывалый охотник, и потому эти люди враз сообразят, что раны нанесены не медведем или росомахой, а подобное вызовет немало вопросов, ответить правдиво на которые мы не сумеем… Сейчас же мы выглядим достаточно достоверно — с нами лошади нападавших, один убитый и наш раненый спутник… Вот что: как и договаривались, все разговоры со стражниками веду я, а ты от меня по-прежнему ни на шаг не отходишь.
— Мог бы и не повторять, провалами в памяти пока что не страдаю.
— Ладно, не сердись…
— Знаешь, я вашу схватку не рассмотрела…
— Было бы на что смотреть! Лучше скажи, где ты научилась так хорошо раны перевязывать?
— Когда-то моя семья жила в бедной части города, а там случалось всякое.
— Понятно… А еще я боялся, что при виде крови и ран ты в обморок упадешь…
— Там лапника не было.
— Какого лапника?.. — не понял Патрик.
— Того самого, который ты мне обещал принести, чтоб без чувств падать было мягче и удобнее… — съехидничала я.
На эти мои слова дорогой супруг лишь хмыкнул, но отвечать не стал. Ну и хорошо, пусть помолчит, все одно любезных бесед у нас с ним не получается. А еще мне пришло в голову, что такие переживания вряд ли стоят всего лишь триста золотых, и в будущем мне не помешает поговорить о том, что неплохо бы добавить к оговоренной сумме еще несколько десятков золотых монет…
Через пару часов мы вновь оказались в городе, который покинули утром. Как это ни странно, но на наши слова о том, что на нас напали в пути, и мы с трудом сумели отбиться, стражники лишь вздохнули — мол, такое в наших краях случается не так и редко, душегубов по лесам хватает, только для чего же вы такую дорогу выбрали? Она ж по лесу петляет, ею в основном пользуются крестьяне, когда отправляются за душистым лесным сеном или еще по каким-то своим делам. Надо ехать по новой дороге, она и лучше, и народу на ней не в пример больше…
Я ни на шаг не отходила от Патрика, вцепившись в его руку, и всем своим видом показывая, что напугана едва ли не до смерти, и все еще не могу придти в себя от пережитого страха!.. Если первое время стражники еще пытались уговорить меня отойти от мужа, то потом махнули рукой — мол, баба всерьез струхнула, потом в себя придет, а пока что ее лучше не трогать…
Что же касается графа, то Патрик предложил старшине стражников (который, как мы поняли, был правой рукой главы города) более чем хорошую награду за то, что они доставят нашего раненого родственника в столицу, причем сделают это как можно скорей. Для начала Патрик положил перед старшиной десять золотых монет (то есть его жалованье за несколько месяцев), и сказал, что оставшиеся пятьдесят он получит в столице, как только доставит туда раненого. Для здешних глухих мест это были огромные деньги, и потому старшина не колебался, но сказал так: сам поехать не могу — служба, но с вашим раненым отправятся два моих сына. Парни крепкие, оружие в руках держать умеют, так что за вашего родственника не беспокойтесь. Заодно отправлю еще двух стражников для охраны — мол, так будет надежнее, да и эти люди в столице уже бывали, так что дорога туда им хорошо знакома. Конечно, за это надо будет заплатить отдельно, и на путевые расходы тоже добавить не помешает, но ради удобства и безопасности можно и расстараться. Если вы ничего не имеете против, то с завтрашнего утра и отправитесь в путь-дорогу, потому как людям тоже надо собраться, ведь путь до столицы неблизкий… Ну, а пока я за лекарем пошлю, он у нас большой умелец…
Мы снова остановились на постоялом дворе, правда, в этот раз комнатку взяли себе побольше, а вскоре к нам пришел лекарь, осмотрел раны графа, смазал их какой-то на редкость неприятно пахнущей мазью, снова забинтовал, и более велел их не трогать — мол, не беспокойтесь, все будет хорошо! Хотелось бы… А еще пусть ваш раненый пьет тот отвар, который я вам чуть позже пришлю…
К вечеру у графа начался сильный жар, и мы с Патриком всю ночь просидели подле него, постоянно меняя на лбу раненого мокрые полотенца и заставляя беднягу пить лечебный отвар, который, судя по всему, отличался достаточно горьким вкусом. Между собой мы особо не говорили: как сказал граф, уж очень проницательный взгляд у здешнего старшины стражников, такой может в соседней комнате своего человека посадить, чтоб тот слушал все наши разговоры, а раз так, то лучше лишний раз промолчать. Еще Патрик попросил несколько листов бумаги, и чернила с перьями — как видно, собирается написать послание отцу.
Утром граф почувствовал себя несколько лучше, во всяком случае, такого жара у него уже не было, но чувствовал себя по-прежнему неважно. Я видела, как Патрик дал дядюшке два письма — мол, передай сам знаешь кому, там все написано…
К тому времени уже все было готово для отъезда. Нашу карету едва ли не наполовину заполнили сеном, туда же принесли подушки и несколько одеял, так что наш раненый путь проведет в лежачем состоянии, и хочется надеяться, что выдержит дорогу до столицы. Правда, граф никак не хотел оставлять нас одних, но в то же время понимал и сам, что в своем нынешнем состоянии он может стать обузой. Сопровождающие, крепкие вооруженные мужчины, уже были на своих местах.