Power

Николай Ефимович пристально смотрел на старого приятеля.

- Вчера вечером я решил прогуляться по городу и ощутил полное отсутствие ощущений. Полное отсутствие чувств! Толи весна никак не начнется, толи я уже не могу ее распознать. Я остановился в саморазвитии. Я так стремился к совершенству, я так старался самосовершенствоваться, что мне все опостылело. Я потерял что-то очень важное, что-то неуловимое, но важное. Возможно, я ощутил, сам того не подозревая, что этого чего-то важного у меня и не было никогда. Три жены и ни одного ребёнка. Может, в этом дело? Это я так подумал сначала. Внимательно рассмотрел модель, проанализировал ситуацию, все ситуации и со всех сторон, и пришел к выводу, что дело не в этом. После, я проанализировал всё, но так ничего и не обнаружил. Я бродил по городу до трех часов ночи. Без охраны. Я даже чуть не заблудился. Я давно без охраны. Она мне ни к чему. Так вот, я оказался сам себе загадкой. Я пытался убедить себя в том, что все, что мне нужно, у меня уже есть, а значит...

- Игорь Анатольевич?

- Да, Катюш, заходи.

Секретарша быстро поставила на столик перед Громовым поднос и также быстро удалилась.

- А значит, - продолжал Громов, - а значит, я могу быть спокоен за себя, и приступить к поиску новой цели. Без цели жить невозможно, немыслимо. Но я уперся в стену. Я не смог выбрать направление, я оказался прикованным к самому себе, самому себе, застрявшему на одном месте. У меня кончились силы? Мне стало страшно от одной этой мысли. А мудрое утро только усугубило эту тоску.

Гартман молчал.

- Всегда есть, куда расти. Всегда. Но порой ты упираешься в стену, сам того не подозревая, и эта стена настолько тебя затягивает, что ты привыкаешь к ней.

Громов налил еще бокал и тут же его осушил, закинув следом дольку лимона. Гартман все также молча наблюдал за ним. Он ждал.

- Я давно ее присмотрел, - продолжил Громов. Гартман отвел взгляд. - И два года я веду переговоры. И все получилось... Помнишь, Ефимыч, когда мы выбирали направления для бизнеса, мы их все записали, и принялись работать по обозначенному плану. Все направления у меня работают. Все! Но, в том самом плане мы оставили один пункт, один единственный пункт, дающий нам право оставить его невыполненным в силу его масштабности и прочих неудобств, уже не помню, что мы там говорили о нём. Один единственный пункт. ТЭК! Топливно-энергетический комплекс. Вот чего у меня нет, и вот то, чего я всегда хотел видеть на вершине своей системы. Вот та цель, которую я преследовал с тех пор, как мой механизм начал приближаться к беспилотной модели.

- Кто они? - спросил Гартман.

- АО «Самсон-нефтегаз». Проектирование, разработка, добыча.

- Сколько?

Громов достал листок, написал на нем число и передал Николаю Ефимовичу.

- Тут восемь нулей, я не ошибся? - спросил Гартман.

- Ты не ошибся.

- И это не рубли.

- Верно.

- И они готовы?

Громов утвердительно кивнул.

- Поглощение?

Громов снова кивнул, доставая пачку сигарет.

- Не возражаешь?

- Признаться, возражаю, но ладно уж, дыми.

- Все бумаги я подготовил. Всё на этой флэшке. - Громов передал Николаю Ефимовичу накопитель.

- Хорошо, - сказал Гартман, - продолжай.

- У них раскол в совете директоров.

- Причина?

- Увеличение ставки.

- Кто?

- АО «Аргус-ТЭК». Гришка Силантьев, помнишь такого?

- Не очень.

- Встречных предложений не поступало.

- Он один?

- Да, как и я.

- Варианты решения?

- Он просто должен отказаться, передумать, уйти, исчезнуть. О нем Самсон должен забыть и вернуться к моим цифрам.

- Торги?

- Нет. Никаких аукционов и прочей возни. Их интересы совпали с моим предложением. По времени они ограничены. Мы два года вылизывали схемы.

- Срок.

- Десятое сентября.

- Чем ты можешь противостоять? Уточню, с чем ты сможешь противостоять?

- Только продать активы.

- Кредит?

- Нет.

- Аргус?

- Это его единственное направление, его тема. Он... он может.

- Ты не готов...

- Нет! Мы четко выработали план. Для его реализации не хватает только одного пункта. И этот пункт - «Самсон - ТЭК». Это цель, но она не должна разрушить цели, ранее достигнутые. Это дело принципа.

- Я тебя понял. Ресурсы?

Громов пожал плечами.

- Я готов на все.

- Я тебя понял. Кто он, Силантьев?

- Там всё, на флэшки. Я его видел последний раз года четыре назад. Мы тогда довольно часто пересекались. Но пересекались случайно, не имея общих интересов. Хотя был один эпизод, десять лет назад. Как-то я перешел ему дорогу, выкупив акции одной горнодобывающей компании, которую он хотел кинуть под себя. Но, насколько я помню, он не сильно за неё и цеплялся, какой-либо борьбы не было. Объем невелик был, но этим я завершил свой конструктор по цветмету. А так, больше ничего. Он изначально на энергетике сидит, у него с РАО «ЕЭС» неплохие завязки были еще в те времена, ты помнишь, наверняка, он оттуда и пошел, после переключился на газ, да нефть. Да в теме он и плотно сидит, что осложняет задачу. Почему он решил выйти на «Самсон», да ещё в самый последний момент, не знаю, пытаюсь выяснить. Он пропал с моего горизонта... Тогда-то и исчез, четыре года назад, когда мы с ним в последний раз общались. Помню, он рассказывал, что разводится с женой. Потом я слышал, что он развелся, судился...

- Судился?

- С женой судился. Из-за дочери, у них дочь была, взрослая. Суд он проиграл. Дочь осталась с матерью и хорошим приданным. О них я тоже все выяснил. Жена живет с дочерью. А дочь заканчивает этот, как его, не помню, не важно.

- Всё важно. Тут это есть?

- Всё тут есть.

- Он на тебя не выходил?

- Нет. Я тоже. Считаю это объявлением войны с его стороны.

- Из-за того случая?

- Угу. Ответочка.

- Но, объективно, для него «Самсон» важнее, верно? И он не задумается о своих текущих активах. Я так понимаю.

- Да, все верно.

- Хорошо. Мне пока достаточно. Дома всё просмотрю и свяжусь. Ты меня отпускаешь?

- Конечно, Ефимыч. Может, пообедаешь со мной?

- Спасибо, Игорёк, но у меня своя диета, поэтому трапезничаю я исключительно у себя дома. Извини.

- Убедил, пенсионер. - Громов поднялся и пошел провожать Николая Ефимовича.

Часть I. Глава 6

Игорь Анатольевич Громов был наследником пресловутых «лихих девяностых». Пойти в бизнес он решил во времена перестройки, в конце восьмидесятых годов, еще, когда учился в институте. Его первые попытки не увенчались успехом. На протяжении пяти лет он, сжав кулаки и стиснув зубы, рвался в бой, претерпевая все прелести «дикого капитализма». Все кооперативы, малые предприятия, которые он создавал, мгновенно оказывались раздавленными более успешными конкурентами, да и сам он не раз оказывался в больнице благодаря соответствующим пособникам его конкурентов. На какие-либо уступки и соглашения, способные причинить его делу ущерб, оставляя, тем не менее, его самого на плаву, он никогда не шел - таков был его принцип. Вырабатывая стратегию своего движения по жизни, он поставил во главу угла силу, и если сила внешнего воздействия превышала его собственные силы, он падал, но собираясь, снова бросался в бой. И, собрав в конце 1991 года, сразу после распада Советского Союза, команду, он уже через год руководил фирмой, устойчиво ставшей на ноги. Он всегда гордился тем, что ни под кем не прогнулся. Его не смогли сломить ни силовые, ни криминальные структуры, ни более могущественные конкуренты. Для достижения поставленных перед собой целей он не останавливался ни перед чем, оправдывая любое выбранное средство. Сопротивляясь притязаниям перечисленных структур, он, не стесняясь, использовал их методы, тем не менее, никогда не доводя ситуацию до «криминала». Во всяком случае, так он утверждал. Порой он говорил, что Никколо Макиавелли гордился бы им.

За тридцать лет он создал свою империю, филиалы которой были разбросаны по всей России. Империи он присвоил имя «Драккар» по названию боевого корабля викингов, корабля-дракона, а головной офис назвал «Power World», миром силы, акцентируя тем самым внимание на своем убеждении в праве силы.