Бульдог Ди

Я люблю тебя.

Он посмотрел мне в глаза с такой нежностью, будто безмолвно ответил мне: «я тебя тоже», а мне было и этого достаточно. Я оттолкнула его, но только лишь для того, чтобы опрокинуть его на спину. Я оседлала его, и теперь настала моя очередь показать всю свою любовь, ведь она рвалась у меня из груди, и казалось, что если бы я была в состоянии говорить связно, то выложила бы ему всю правду о своих чувствах к нему. Я призналась бы, что всё, о чём я могла думать в этот момент: только о нём, о нас, о нём во мне. Но я пожалею, если скажу ему это, поэтому мне только и оставалось, как признаваться ему языком своего тела, потому что пока ещё совсем не время.

Я поцеловала его грудь и почувствовала, как заметно напряглись его мышцы. Я выгнулась, не переставая двигаться, как того хотел Дариан, так же, как и он, я понимала его по глазам: где надавить, где нарастить темп и когда сбавить обороты. Когда он пальцами вонзился мне в бёдра, я уже не в состоянии была останавливаться, хотя прекрасно понимала, что он хотел оттянуть свой оргазм, но я безжалостно проигнорировала его, потому как сама была на пике превращения моего желания в один сплошной сгусток удовольствия. Он приподнялся в сидячее положение и обхватил руками меня за талию, заставляя тем самым двигаться медленнее. Он прижался губами к моей груди, прикусил сосок, и моя напряжённая струна, зародившаяся внутри меня, наконец лопнула, а его хрустальное возбуждение вдребезги разбилось прямо у меня на глазах, он сжал меня в своих объятиях и, простонав моё имя, разрядился в меня, словно любовное оружие в период сексуальной перестрелки.

Просидев в неподвижном состоянии, пока мы восстанавливали наше дыхание, я снова увидела в его глазах напряжение, которого не было ещё минутой ранее.

Что опять стряслось?

Я сделала вид, что ничего не заметила, но внутри я жутко расстроилась.

Это был всего лишь секс. Что ты ещё хотела?

Я попыталась слезть с него, чтобы сходить в душ, но он не выпускал меня из своих рук, он так же крепко держал меня, как и в момент оргазма. Дариан поднял руку к моему лицу и убрал влажную прядь волос с моих губ, он прикоснулся пальцами до них и затем с нежностью поцеловал, чем запутал меня основательно.

— Что мы натворили? — серьёзным голосом спросил он, смотря мне в глаза.

Я перебрала в голове тысячи вариантов ответов на его вопрос.

— Я не совсем тебя понимаю…

Он рассмеялся и развёл руки в стороны, головой указывая на постель.

— Это же поле боевых действий, и эти сливки теперь повсюду.

Я огляделась по сторонам и была просто в ужасе. Всё, включая пол, дверь, постельное бельё и саму кровать, всё это было вымазано в креме. Я свалилась с него на постель не в силах сдержать смех.

— Кажется, ты что-то там говорил о рефлексотерапии. Совсем не похоже на неё или ещё не вечер?

Он развалился поперёк постели и, поглаживая мои бёдра, уставился в потолок. Я прилегла рядом с ним на бок, но смотрела я исключительно на него.

— Да, это была терпопунктура, — тихонечко произнёс он.

— Это что ещё такое?

Дариан развернул лицо в мою сторону и расплылся в обольстительной улыбке.

— Стимулирование особых точек путём прогревания.

Я повела бровью и непонимающе глянула на него.

— В данном случае путём трения, — поправился он.

Ох. Да уж! Терпопунктура на высшем уровне.

— Где ты такого набрался?

— В моём спорте и не такого можно набраться, — сказала он, опершись на локоть. — Представляешь, наш тренер запрещает нам заниматься сексом перед важными матчами.

— У тебя же завтра игра. Так, значит, ты ослушался его?

— Ты смотрела фильм «Рокки»?

Странный вопрос, но тем не менее я кивнула.

— Наш тренер очень суеверный человек. Он практически на каждой тренировке перед матчами цитирует нам слова тренера Голдмилла, прозвучавшие в этом фильме: «От женщин слабеют ноги». Для него это клише куда более действеннее, чем молитва, но команда не придерживается его запретов, а скорее даже наоборот, устраивает оргии перед важными матчами.

— И это никак не сказывается на результатах команды? — заинтересованно спросила я.

— Глупышка, конечно же, нет! Как-то раз мы даже провели внутрикомандный эксперимент: разделились на два лагеря, кто-то провёл ночь с девушкой, а кто-то мирно спал в одиночку, и на следующий день, когда проверяли наши показатели, то у тех, у кого был секс они ничем не отличались о тех, у кого его не было, поэтому мы плюнули на всё это.

Мне почему-то сразу представилась яркая картинка в голове, где он занимался сексом с Джесси, девицей из ночного клуба. Ревность засела внутри меня, сердце забилось чаще, а ладошки вспотели, поэтому я попыталась прогнать этот образ из головы. И наконец избавившись от обнажённого Дариана в обнимку с этой девкой, я вспомнила про наш ужин.

— Лазанья! — выкрикнула я, рванув с места. — Она, должно быть, уже обуглилась, как и твой утренний омлет!

Голышом я суетливо выбежала на кухню и, заглянув в духовку, смогла расслабленно выдохнуть. Оказалось, что я додумалась поставить режим приготовления на таймер. Лазанья великолепна.

Глава 29. Дариан

— Ужин готов! — донёсся её звонкий голос из кухни. — Можешь начинать без меня, я пока приму душ.

«Можешь начинать без меня».

Дело в том, что я не хочу что-либо делать сейчас без неё. Не хочу находиться в этой комнате в одиночестве, не желаю ужинать без её присутствия рядом, и я не могу избавиться от своих мыслей о ней ни на секунду. У меня наблюдается подозрительное чувство, словно она взяла меня в свои заложники, будто она сделала на мне любовный приворот. Может, она подмешала мне что-нибудь в свою фритатту? Как ещё объяснить то, что я начинаю что-то чувствовать к ней, что-то тёплое и необычное. Это давно забытое ощущение вернулось ко мне, и, честно признаться, я боюсь этих чувств. Я опасаюсь и переживаю за себя, за неё, так как не должен привыкать к ней. Я не могу идти на поводу у своих чувств, ведь мне известно, чем всё это может кончиться.

Мне просто хорошо с ней. Это не влюблённость и уж точно не любовь.

Я нацепил штаны и, ещё раз оглядевшись по сторонам, убедил себя в том, что прибираться в комнате пока не имело смысла. Нужно бы сначала набраться сил и нормально перекусить. Я вышел на кухню и выпучил глаза на всё то безобразие, что творилось вокруг.

Пожалуй, мне придётся вызывать службу по уборке в помещениях, иначе вдвоём мы здесь не справимся. Но должен признать, это того стоило!

Килан вышла на кухню, обмотанная в полотенце. Она обняла меня без слов, уткнулась мне в шею, затем поцеловала в щёку и расплывшись в счастливой улыбке, убрала мои волосы назад.

Я не влюбляюсь, она просто милая, а мне всего лишь это нравится.

Килан разложила порции по тарелкам, мне она выделила большой кусок, а себе раза в три меньше.

— Я не голодна, — сказала она, когда я вопросительно глянул на неё.

И когда мы только научились понимать друг друга без слов? Это же ничего не значит? Нет, она просто угадала, о чём я подумал в этот момент. Мы не родственные души.

— Должен признаться тебе, что твой омлет в действительности был замечательным. И я правда не ел лучше, — честно сказал я, уплетая лазанью.

Килан сидела напротив, и после моего признания недовольно посмотрела на меня и, немного приподнявшись на стуле, сделала то, что я заслужил. Она в шутку треснула мне по лбу.

— Как ты посмел? — отчитывала она меня. — Я же сразу тебе не поверила! Все, кто хотя бы раз пробовал приготовленную мной фритатту, были в восторге от неё, поэтому ты огорошил меня, заявив, что она посредственная.

— Извини! И чтобы такого больше не повторилось, — я дотронулся до лба, делая вид, что мне было жутко больно, — то я вынужден признаться тебе ещё и в том, что твоя лазанья теперь моё любимое блюдо.

— Очень смешно! — закатила она глаза.