Страница 95 из 259
— Да-да, припоминаю, — вмешался в повествование Геральт. — Веселенькое местечко этот его домик с гостеприимно дымящей трубой и клумбами красных жирных эхинопсов в палисаднике.
— Ты же был в самом его доме? — осторожно спросила Лена.
— Иначе как бы я узнал, чем эта тварь промышляет?
— И ты его убил?
— Да.
— Он был мерзкий?
— Обычный. Дед как дед. Старый, бедно и неопрятно одетый. Болтливый, кстати. Хотя, как ни странно, я заметил, что зубы у него были все здоровые и крепкие, как на подбор — куда там молодому. А это даже в городах и у богатых большая редкость, что уж говорить о живущих в таком гнилом месте. Когда я в первый раз его увидел, то не подумал ничего такого. Правда, пахло от него странно, но мало ли от кого чем пахнет. Да ведь и кирпичники с Ваской во главе понятия не имели, что живут по соседству с людоедом. Это я им потом рассказал, кем он был на самом деле. Кстати, он мог бы скрывать свою сущность сколько угодно долго. На болотах люди пропадали чуть ли не каждый день, все сваливали на монстров, коих в тех местах тогда действительно было до такой-то матери. А еще элементарно можно было провалиться в болото и утонуть. А поскольку кирпичники не дураки были выпить, то, пожалуй, именно зеленому змию принадлежал главный приз в деле истребления местного населения. По пьяни оступился — и готов. Тем более эти болота там буквально к стенам домов подпирали — деревня того и гляди утонет.
— Геральт, а как ты думаешь, кирпичники там и сейчас живут? — спросила Лена.
— Живут. А что им сделается?
— Ну-у, война все-таки.
— На Кривоуховых топях я не встретил ни одного нильфа. Думаю, что и в болотах под Вызимой им тоже делать нечего. Нильфы обошли эти места по широкой дуге. Там ни коннице, ни пехоте не развернуться, героически утонуть разве только можно во всей броне.
— Думаешь, в Башне на болотах теперь живет Яевинн?
— Даже не сомневаюсь, что это он.
— А зачем?
— А чтоб жизнь малиной не казалась.
— Кому?
— Всем. В первую очередь, ему самому. Но, думаю, неприятности нильфам доставить Яевинн, несомненно, сумеет. Этому бы эльфяре с таким энергетическим зарядом ясную цель, как у Йорвета, да мозги Францескины — цены б ему не было. Но только, как в пословице, бодливой корове бог рог не дает.
— Геральт, а ты знал, что людоед — это считавшийся пропавшим ученик Альзура?
— Понятия не имел. И потом, может, это и неправда. То, что ученик и людоед — одно и то же лицо, это Васкина версия, причем поздняя, она ее додумала после того, как я рассказал ей про этого деда. А Васка, как справедливо отмечает автор опуса, бабка со своеобразным мышлением. Хотя, если вспомнить, что за литературу я нашел в книжном (!) шкафу этого отшельника, кое-что встает на свои места и действительно сходится. И потом, откуда-то это чудище там все же взялось, не из воздуха же он такой соткался. Кстати, Васка отдала мне мажью карту. Вот откуда она у нее? Может, она как раз та баба, вмешательство которой много лет назад и привело к катаклизму? А может, нет. Черт их знает, что там у них на болотах творится.
— Так что, читаю дальше?
— Давай.
— «Магия Башни изуродовала сознание человека, превратив его в вечно голодную тварь, алчущую крови и плоти живых. И с тех пор не было ему покоя, и не было для него иной цели, кроме как утолить свой голод, и не мог он познать другого счастья помимо ублажения своей ненасытной утробы. И только вкус мяса и крови разумного существа был ему мил. Ибо тот, кто единожды попробовал плоти себе подобного, во веки не захочет ничего иного. Аки лютый зверь, подстерегал он своих жертв в ночи, нападал, терзал и…»
— Хавал, — вставил Геральт. — К чему этот высокий штиль?
— Это он речь Васки приводит, — пояснила Лена.
— Давай этот кусок пропустим. Этот урод мне тоже, знаешь ли, целую лекцию прочитал на тему, кто вкуснее: кирпичник, эльф или краснолюд.
— И что?
— В итоге получил сталь в живот. Не переварил.
— Ладно, мне самой неприятно про это читать. В общем Васка ему сказала так: «Раньше Башню охраняли големы. Теперь ее охраняют утопцы, что живут в "самом сердце Гримпенской трясины" и препятствуют проходу к бывшей обители чародея». А вот теперь снова перехожу к тексту, — предупредила Лена. — «После этих слов у меня из головы вылетели и эльфы, и почившие в бозе людоеды, и даже сам чародей. Големы! Вот истинная цель моего пребывания здесь! Все-таки я был прав. Альзур создавал големов-привратников! На мой вопрос, где я могу найти сих магических созданий, Васка указала мне строго на север. Она велела мне, не сворачивая с тропы, дойти до алтаря Мелитэле, а затем держаться восточного направления. Впрочем, сказала она, ты сам все увидишь».
— Надо полагать, с этого момента повествование приобретает оттенок трагичности, — заметил Геральт. — Голема-привратника-то я расхуячил к чертовой матери. Кстати, привратником в полном смысле этого слова, та глиняная башка ни в коей мере не была. К примеру, с Даэрхенниным големом-привратником я имел очень содержательную беседу до тех пор, пока у того мозги не закипели, и он не рассыпался от умственных усилий. Этот же сразу взвыл и пошел в атаку. Согласись, что так диалоги не ведутся. Он в атаку — и я в атаку. Моя оказалась эффективнее. Вот он и рассыпался. А каких еще чудес ждать от глиняного болвана? Конструкции, вишь, у него. Слепили дурака из глины, обсидиан внутрь засунули, задали задачу: охранять и не пущать — и запустили механизм. Вот те голем. Я хоть в Бан Ардах и Аретузах не учен, а основы знаю.
— Дальше он описывает, как встал на таинственную тропу, уводящую вглубь болот. Кто проложил ее, с какой целью…
— Лесорубы Лойзы Болта, — снова встрял Геральт. — Насколько я знаю, этот предприимчивый краснолюд неплохо нажился на подрядах по поставке древесины, сыграв на том, что рабочая сила дешева, спрос велик, а желающих лезть в дебри вызимских болот не так уж и много. Кстати, тоже, по меркам обывателей, мужик алчный. А на мой взгляд, нормальный. О своих рабочих заботится. Голова на месте. И честный, главное, насколько его статус это позволяет.
— Вот, наконец-то Игорь описывает, как добрался до големов.
— Ну-ну, — скептически хмыкнул Геральт. — Представляю его разочарование. Там этого добра, что глины, из которой они слеплены. Только проку от них никакого: стоят, уже наполовину в землю вросли и скоро снова глиной станут.
— «В центре неглубокого котлована я увидел остатки разбитого исполина. Куски спекшейся глины, некогда составляющие единую конструкцию, валялись среди трех странных стоек. Оценить же красоту и величие уничтоженного глиняного великана я смог, созерцая его неподвижных сородичей, стоящих в ряд у края котлована. Я подошел к ним, оскальзываясь и увязая в тяжелой красной глине, надеясь рассмотреть в деталях, на что похожи эти порождения магии и человеческого разума. Впрочем, стоя перед строем безмолвных глиняных гигантов, я вскоре почувствовал некоторый дискомфорт и почел за лучшее покинуть это негостеприимное место, надеясь, что, возможно, староста деревни кирпичников, слишком сведущая для простой кметки, прольет свет на то, что произошло с этими големами.
Васка согласилась рассказать мне все, что знает о големах и том месте, где я их нашел, но сначала она попросила проделать странную процедуру: принести дары на алтарь какого-то водного божества, которому они поклонялись. Я вынужден был согласиться и отправился выполнять поручение старейшины. Видимо, годы все-таки неблаготворно повлияли на разум этой довольно неординарной женщины. Хотя, я заметил, что все жители этой деревни были какие-то странноватые, некоторые из них вели непонятные разговоры и частенько поминали в них какого-то Дагона. Алтарь их божества располагался рядом с глиняными карьерами, где трудились кирпичники. Ограниченные и жалкие людишки, которые проводят всю свою жизнь, с утра до вечера ковыряясь в красной неподатливой земле, не видя ничего, кроме этих отвратительных болот и своей убогой деревеньки. Незавидная доля. Впрочем, кирпичников такая жизнь вполне устраивает, потому что другой они никогда и не знали. Оставив дары на алтаре у каменных ног или щупалец довольно страхолюдной твари, чье изваяние красовалось на пьедестале, я поспешил в деревню в надежде услышать рассказ Васки. И вот… О ужас! Какая досада! От того, что поведала мне Васка, я готов был впасть в депрессию. Оказывается, голема разбил все тот же ведьмак, что приходил на болота исследовать Башню. Голем являлся привратником, и его пробуждение было одним из условий снятия магического заслона, препятствующего проникновению внутрь Башни. Васка сказала, что ведьмак прибыл на болота с громоотводом, дождался грозы, сначала оживил голема с помощью молнии, а потом сам же и разбил его. Какой вандализм! Какое вопиющее невежество! В этих бездушных и бесчувственных мутантах живет лишь стремление ломать, крушить, разрушать и уничтожать. А ведь я был почти у цели! И где мне теперь прикажете брать материал для моего исследования? Чертов ведьмак загубил мой диплом на корню. Из какого-то мазохистского любопытства я расспросил Васку об этом ведьмаке. Он оказался каким-то Геральтом из Ривии, также прозываемым Белым Волком. По приметам он высокого роста, имеет шрам, спускающийся с левой стороны лба через бровь на щеку, и белые, как молоко, волосы. Где-то я про такого слышал. По-моему, когда я гостил у своих друзей в Оксенфурте, они втихаря рассказывали анекдоты о том, что королева Адда в облике стрыги привечала какого-то беловолосого ведьмака. А еще наши бан-ардовские болваны любят сплетничать о том, как какой-то белобрысый ведьмак перетрахал чуть ли не всех метресс Аретузы, при этом они всегда смеются и еще называют его поступки настоящим подвигом. Тоже мне достижение! Нашли, чем восхищаться! Лучше бы занимались учебой, а не пересказывали друг другу скабрезные историйки сомнительной правдивости. Кстати, воспоминания о моих Оксенфуртских друзьях натолкнули меня на мысль. А не посетить ли мне университетскую библиотеку? В ней наверняка должна найтись информация о такой выдающейся личности, как мастер Альзур. Правда, говорят, король Радовид устраивает гонения на чародеев, но, во-первых, я всего лишь ученик, а во-вторых я не собираюсь ходить по городу с плакатом "я — студент Бан Арда". В любом случае, проклятый ведьмак не оставил мне выбора, и мне действительно придется наведаться в Оксенфурт. Думаю, задействовав старые связи, мне удастся проникнуть в библиотеку и покопаться там. Итак, прощайте болота, здравствуй Оксенфурт!»