Страница 76 из 259
— Одним глазом видит лучшей, чем ты двумя, — безапелляционно заявила Климовна.
— Так я ж еще слепей тебя, между прочим. Видишь, очок ношу, — продолжил оправдываться Талер, тыча в свой монокль. — И все равно ни хрена не вижу.
— А чего тогда говоришь, если не видишь.
— Так лучше ж перебдеть, чем недобдеть. А, прикинь, он оказался бы живой? Напал бы — а мы бы оказались не готовы дать отпор?
— Тож верно, — прикинув перспективы такого развития событий, согласилась с доводами Талера практичная Климовна.
— Геральт разберется, — вмешался в дискуссию Йорвет. — Вон он, кстати, уже сюда плывет. Сейчас можете потребовать с него отчет о проделанной работе.
— А и потребоваю, — заявила Климовна. — Потому что, коли взялся за гуж, так полезай в кузов.
Геральт плыл обратно быстрыми саженками, не обращая внимания на дохлых утопцев, которые покачивались на поверхности воды. Вскорости он взял курс к берегу и, обогнув по дуге распотрошенного утопца, выбрался на сушу и предстал перед Климовной, Талером и Йорветом.
— Ну чё? — дружным дуэтом вопросили старушка и шпион, даже не дав ведьмаку опомниться.
— Нашел гнездо, — пожал мокрыми плечами Геральт. — Все так, как я и думал. Они проделали ход из канализации и оттуда начали проникать в реку. Тех утопцев, которые обитали в реке, я убил. В каналах их, судя по многоголосому верещанию, скопилось довольно много. Но туда я уже не полез. Дыру завалил. Правда, теперь, думаю, скоро получу заказ от города, и придется свои же завалы расчищать обратно.
— Так это ж хорошо! — обрадовался Талер. — Город-то тебе за это заплатит.
— Разумеется, — сказал Геральт. — Пусть только попробует не заплатить. Задаром я и пальцем не пошевелю, потому как городские проблемы меня касаются мало, пока сам я живу тут. Кстати, бабуль, вопрос на засыпку, — обратился Геральт к Климовне, — ты же тут давно живешь? Раньше утопцы вас беспокоили?
— Прям так, чтоб к дому подплывать — никогда. А вообще, ты лучше моего старого спроси, он здесь сто лет рыбачит, так лучше про енти тонкостя знает.
— Мне и твоих слов достаточно, суть мне ясна.
— И что ты уяснил? — поинтересовался Йорвет.
— Варианта два: либо в канализации утопцев расплодилось настолько много, что им там уже не протолкнуться; либо там завелся сильный монстр, который выживает утопцев с насиженных мест. Судя по тому, что я слышал в ратуше, и судя по объявлению от некоего Эверека, именно последнее и имеет место быть.
— Чего? — переспросила Климовна, запутавшись в заумных сентенциях Геральта и утеряв нить беседы.
— Утопцы бегут сюда от еще более страшного монстра, который завелся в оксенфуртской канализации, — пояснил Геральт.
— А что ж мажейки и охотники ни при чем выходит?
— Еще как при чем. Если бы утопцы не расплодились в несметном количестве, им с новым чудищем все равно хватило бы места в канализации, рассредоточились бы по отдаленным тоннельчикам и существовали бы с монстром параллельно. А сейчас, видимо, не получается. Вот они и роют отходные пути. Утопцы ведь вообще-то не кроты, земляные работы — не их конек. Раз торят ходы, значит, сильно их наперло.
— И кто там может быть, как думаешь? — поинтересовался Йорвет.
— Понятия не имею, — пожал плечами Геральт. — Методом исключения точно не гули. Потому что они предпочитают мертвечину, так скажем, на свежем воздухе, а в канализации для них и климат не тот, и жратвы недостаточно — это все-таки не жальник. Опять же, помнится, в Вызиме, каким-то образом в канализацию проник скоффин, что тоже не вызвало массового исхода утопцев, то есть он не был настолько знаковым монстром, чтобы занять собою всю нишу обитания. Кровососы с утопцами уживаются вполне себе сносно, потому что у них нет конфликта интересов, даже наоборот, наблюдается некий симбиоз: вампир высасывает, трупоеды доедают.
— Может, кто-то типа кейрана? — предположил Йорвет.
— Если только в сильно уменьшенном варианте. Кейран был настолько огромен, что ему и в самом Оксенфурте развернуться было бы проблематично, не то что в туннелях канализации. У него одно щупальце было длиной примерно с Западный мост.
— Енто точно заколдованный прынц, — авторитетно заявила Климовна. — Весь Оксенфурт об том судачит. Девки поначалу гуртом лазили вниз его расколдовывать, потому что болтали, что та, которая того прынца поцалует, враз обратит его из монстра обратно в человека и станет его женой. Ну, ходить-то ходили, токо, говорють, назад ни одна не вернулась.
— И на что похож тот прынц, тоже никто сказать не может? — решил на всякий случай уточнить у Климовны Геральт, хотя ответ был в общем-то очевиден.
— Дык кто ж скажет, когда все, кто его видал, попропадали безвестно, — развела руками Климовна.
— Да я и не рассчитывал, — вздохнул Геральт. — Просто каждый раз, принимаясь за такое мутное дело, хочется облегчить себе жизнь, да только почему-то никогда не получается.
— Если б все было так просто, так и ведьмаки б тогда не нужны были, — сказала Климовна. — А то вон Витуська рассказывала. У ейного свекра двоюродный брат работает на виноградниках, так там завелася какая-то хрень: лётала по полю в драных тряпках, орала, светом глазы слепила и соки из людев тянула. И тут подъявились к им какие-то лыцари в красном железе, пообещали монстряку изгнать. Типа, сказали, даром. Мы, мол, не какие-то жадюги-ведьмаки, мы — благаронны лыцаря какой-то там рожи. Ну и что? Всей толпой рванули гонять того монстра, повытоптали все, что на поле было посожено, помесили все своими сапожищами, толку никакого не добилися. А набрехали, что, мол, монстра прогнали, потому как он, видите ли, их облика благочинного испужался, устыдился своей мерзявости и оттого сбег с глаз долой. Да даже дети в такую хуйню бы не поверили. А эти сбрехали с наглыми мордами — и хоть бы хны. Еще, говорят, даже не думайте усомняться в правдивости наших слов и обязательно всей округе расскажите, как мы востры монстров гонять. А не расскажете, так та монстряка вам как за счастье покажется по сравнению с тем, что мы вам тут устроим.
— И что было дальше? — поинтересовался Йорвет.
— Ну, рассказать они, конечно, рассказали. Как было, а не как те лыцаря хотели. Хотя и втихаря. Во-от. А потом все ж таки пошли и наняли ведьмака. По счастью в окрестностях Новиграда как раз один случился. Чуть помоложе вашего, гавнистый, правда, до ужаса. Мольбертом его, что ль, звали? Деньги, конечно, запросил, но дело сделал. В един день уделал монстрюку. И трофей представил в доказательство того, что все по честнаку. Полуденница это, оказывается, была. Во как! А от тех лыцарев, знакомые с виноградников говорят, надо держаться подальше. Они любят это дело: являются в деревню и обещают что-то сделать даром. Так от этого их дара потом не знаешь, как отмахаться. Пользы от них никакой, кроме вреда. Если гуля пойдут бить, так весь жальник вытопчут, надгробия побьют, все попортят и посопрут, еще и стены в склепах похабщиной испишут. Коли утопца ловить — всю воду замутят, рыбу выпугают и сети порвут так, как тому утопцу и не снилось. Всей ордой уконтрапупят одного завалящего монстренка, а потом, гордые собой, вертаются взад — и уж тогда хрен их из деревни выгонишь. Денег не берут, это да, только их постой да прокорм селянам выходит в разы дороже по сравнению с тем, сколько бы тот гуль им в кронах обошелся. Говорють, некоторые деревни так в запустение и пришли, жители все побросали и сбежали от ентих благодетелей, а те уже по-хозяйски обжилися и укрепилися. Что там теперь делают, кто их знает. Слухи ходють, что наркушку варганют. А правда это или нет — кто ж скажет. Патрули и охотники те места по широ-окой дуге обходят, связываться с теми лыцарями красной рожи жалания у их нету.
— Ну-ну, посмотрим, — глубокомысленно изрек Геральт, внимательно выслушав рассказ старушки, которая проявила завидную осведомленность в том, что касалось происходящего не только в Оксенфурте, но и в окрестностях. Конечно, это были только слухи, которыми местные кумушки делились друг с дружкой на посиделках. Но по опыту Геральт знал, что в каждом слухе имеется лишь доля слуха, а уж большая или меньшая по сравнению с тем, как все обстоит на самом деле, предстояло выяснять ему самому. По крайней мере то, о чем говорила Климовна, откровенной чушью не выглядело. А сама любопытная и здравомыслящая старушка не выглядела особой, склонной верить любой сплетне.