Страница 72 из 259
— Но он не хочет как раз потому, что может, и именно поэтому ему это нахрен не надо.
— Да какая нам-то разница? — отозвался Йорвет. — Деньги есть деньги. Лучше сходите с Аленой на рынок и купите жратвы. Дождемся Талера, обустроимся, отдохнем, поедим и отоспимся. А завтра с утра пойдешь к своим реданцам. Не боись, никуда они от тебя не денутся.
Талер явился только к вечеру, грязный, промокший, уставший, голодный и злой. Вид сытого и довольного Йорвета, сидящего на крылечке и щурящегося своим единственным глазом на закатное солнце, вызвал в шпионе приступ острой зависти.
— Посиживаешь?
— Ага. Иногда нежелание обременять себя вещами может быть полезно, — философски заметил эльф, выразительно глядя на фургон Талера.
— Хорошо тебе говорить!
— Ужинать будешь?
— А то ж! Я, пока по болотам и кустам широебился, устал, сука, как свадебная лошадь. И вид имею такой же: морда в цветах, жопа — в мыле.
— Не знаю, в каком месте у тебя цветы, — усмехнулся Йорвет. — Но то, что всю грязь со всех окрестных болот ты на себя собрал — это точно.
— Я смотрю, вы быстро обустроились, — не стал продолжать тему своих странствий Талер.
— А что зря время терять?
— А где Геральт с Аленкой?
— Дома. Отношения выясняют. Завтра сделаем перегородку, а сегодня, как хочешь, но я пойду спать в твой фургон.
— Чего?
— Я не вуайерист какой-нибудь, во-первых. Да и выспаться под их целоватушки-поебатушки все равно толком не получится. У меня за годы партизанской жизни сон стал очень чуткий, от любого шороха подскакиваю. А у них-то шорохами не обойдется.
— Погоди, я не понял, они там любятся или ругаются?
— Да разве их поймешь. У них первое во второе плавно перетекает, а потом наоборот. Да так быстро, что фиг уследишь. Только-только фырчали друг на друга — потом уже милуются.
— Этого нам тут только не хватало, — прошипел в досаде Талер. — Вот всем хорош Геральт. И дела с ним вести — одно удовольствие, если б не одно «но». Бабы. Стоит ведьмаку только появиться, и они следом сразу тут как тут. И все нахрен. И пиздец всему настает сразу.
========== РАЗГОВОРЫ, РАЗГОВОРЫ, СЛОВО К СЛОВУ ТЯНЕТСЯ. ГЛАВА 2, в которой новоселы налаживают контакты с соседями ==========
— Что, рыбки захотелось или просто не спится?
Йорвет, сидящий на бережке с удочкой (которую он среди прочих полезных вещей нашел в сарае), обернулся, услышав голос, и узрел до противного довольного и бодрого Геральта, стоящего перед ним босиком, в одних брюках и с полотенцем, накинутом на плечи.
— Да какая рыбка, вы с Ленкой за ночь ее всю распугали.
— Не понял. Мы купаться вроде не ходили.
— Да всякими звуковыми эффектами.
— Йорвет, у тебя точно недотрах. Тебе наверное в еротическом сне все приснилось. Сходи в бордель, а? И успокойся.
— Да спал я на самом деле без задних ног. Не слышал ничего. И снов не видел. А вот насчет борделя идея хорошая. Только, боюсь, с моей мордой и моими ушами в том рассаднике радовидовых прихвостней, каким сейчас является Оксенфурт, мне появляться не стоит.
— Талер еще не пришел? — спросил Геральт, присаживаясь рядом с Йорветом и начиная наблюдать за поплавком.
— Приполз к вечеру. Грязный и злой, как черт. Отсыпается в своем фургоне. Вы с Ленкой так увлеклись друг другом, что его появления даже не заметили.
— Ну так, — Геральт развел руками. — Ленуся разнервничалась. Нужно было успокоить девушку.
— Слушай, Геральт, насколько я помню, все девушки в непосредственной близости от тебя, всегда начинают нервничать. Почему бы? Я думаю, дело тут не в девушках, а в тебе, точнее в твоем к ним отношении.
— Ну ты мне еще лекцию о морали и нравственности прочти, — недовольно скривился Геральт. — Мне достаточно нотаций папочки Весемира и мамочки Нэннеке, а также нытья Ламберта и порицаний Эскеля. И, кстати, у тебя клюет.
— Ёпт! — Йорвет потянул, леска натянулась в струну, удилище выгнулось дугой. — Ух ты, не рыбина — а зверь!
— Что-то мне это не…
В мутноватой воде мелькнул красноватый гребень-плавник на чьей-то темно-синей спине.
— Утопец, — определил Геральт. — А может даже и плавун.
Йорвет вскочил на ноги, продолжая держать удочку. Вода взбурлила, и на поверхности показалась голова с мутными глазами-бельмами и пастью от уха до уха с двумя рядами острых зубов-клиньев. Эльф потянул удочку на себя. Утопец подался следом, выползая на берег.
— Бросай удочку! — крикнул Геральт.
Эльф ткнул концом удилища в глаз монстру. Тот издал какой-то сипящий звук, так как рот у него был набит заглоченной наживкой. Геральт же, увернувшись от удара перепончатой лапы, подскочил к утопцу почти вплотную и чиркнул по его горлу бритвой, которая на данный момент была его единственным оружием. Из глубокого разреза хлынула кровь, темная и густая. В этот момент не растерявшийся Йорвет выхватил из-за голенища нож и полоснул чудище наискось от плеча до паха, рассекая кожу и ломая непрочные кости грудины и ребер. Утопец грохнулся под ноги эльфу, забрызгав тому сапоги кровью и слизью.
— Ну и вонь! — Йорвет запоздало отпрянул от утопца. — Все сапоги мне изгваздал, — он злобно пнул под ребра теперь уже дохлого монстра.
— Ты что в качестве наживки-то использовал? — спросил Геральт.
— Да тухлятину какую-то. Нашел на берегу ошметок, насадил на крючок. А что, почти на живца, рыбы такое любят.
— Как видишь, утопцы тоже.
— А где твои мечи? Тоже мне, убийца чудовищ!
— Вообще-то дома. Я собирался умыться и побриться, поэтому взял мыльно-рыльные принадлежности, а не меч, который мне для этого дела абсолютно без надобности. Кто ж знал, что у тебя на утро запланирована экстремальная рыбалка.
— Кто ж знал, что в этой речке утопцев больше, чем рыбы, — парировал эльф.
— А все тупые охотники. Тюряга забита под завязку, мрут заключенные, как мухи, под пытками или просто от ран, болезней и антисанитарии, еще казни каждый день, а эти уроды пачками скидывают трупы в речку, соответственно утопцы расплодились, разжирели и обнаглели. Еще немного, и они на улицы Оксенфурта выйдут, попробуют освоить, так сказать, новую нишу, — дал профессиональную оценку случившемуся Геральт.
— И что?
— Да придется мне на общественных началах взять меч и обойти окрестности, почистить за этими дебилами. То есть мне-то, разумеется, плевать, хоть бы и всех их утопцы сожрали, но когда я сам лично монстрятину из реки вместо рыбы начинаю вылавливать, это уже не дело.
— Неужели бесплатно пойдешь монстров истреблять, альтруист ты наш? — подначил ведьмака Йорвет.
— Я же сказал, что — да. Не из альтруизма, а из собственного шкурного интереса.
— А-а, так вот кто моему старому сети порвал!
Йорвет и Геральт дружно повернули головы и увидели бабульку, стоящую на крыльце дома по соседству и строго взирающую на мужчин.
— Думаете, мы, что ли? — тут же возмутился в ответ на несправедливое обвинение Йорвет.
— Бабуль, это не мы, это — он, — Геральт слегка пихнул пяткой валяющийся на песке труп утопца.
— Ну-кось, дай-кось я сама разгляжу, — бабка сошла с крыльца и неспешно направилась к мужчинам. — Ельф, — сказала она, переводя полный недоверия взгляд с Йорвета и Геральта на дохлого монстра и обратно.
— Может, при жизни оно и было эльфом, — не стал спорить с бабкой Геральт, имея в виду утопца. — Но теперь это просто дохлая нежить.
— Енто — ельф, — бабка ткнула пальцем в Йорвета. — А енто — топляк. Я хоть и вижу плохо, но разницу разглядеть пока еще могу. А ты, нахал, сперва доживи до моих лет, а потом посмотрим, останется ли у тебя охота издеваться над старыми людьми. Еще неизвестно, как ты в мои годы будешь видеть.
— Извини, бабуль, — решил повиниться Геральт (который, к слову, по годам-то был вполне ровесником бабке, но выглядел, конечно, моложе ее примерно вдвое).
— Топляк, сталбыть, — бабка вперила в усопшего монстра взгляд своих выцветших глаз. — А я так и знала. И рыбаки не зря гово́рють, что выйдуть нам эти мажьи чистки боком. Наколдують они все ж таки на нашу голову напасть какую-нить. А главное, как обычно, этих дармоедов охотницких не коснется, а расхлебывать нам, простым людя́м. Вот и началося, заместо рыбы, топляки по реке поплыли.