Страница 7 из 259
Сама же Верноссиэль (Охренэль сразу сообразила, что голосистая эльфка — это именно она) была анорексичной девицей с татуированным лицом. Охренэль, глядя на нее, подумала, что переговорщик из этой дамочки, как из козьей жопы валторна. Эльфка была какая-то дерганая, нервная и явно нарывалась на конфликт, сразу начав разговор с ведьмаком, который вообще-то не сделал ей ничего плохого, а, возможно, даже и не собирался, на повышенных тонах. Разумеется, девушку взбесило поведение истеричной эльфки, так как из-за ее идиотской неприкрытой агрессии возможность расспросить эльфов о Йорвете сразу свелась к нулю. Более того, в душу Охренэль закрались подозрения, что миром решить дело ведьмаку не удастся. Так и вышло. Эльфка завернула очередной лихой пассаж о ненавистных dhʼoine, истощив наконец терпение Геральта. Впрочем, ведьмак не кинулся в бой (мечи-то у него отобрали), а просто озвучил этой оголтелой свои планы на ближайшее будущее. Оголтелая, конечно, тут же скомандовала долгожданную атаку. Испугаться Охренэль не успела. Впрочем, она вообще не собиралась бояться, будучи твердо уверена, что рядом с Геральтом ей ничего не грозит. Эта-то уверенность и сыграла с нею злую шутку. Дело было в том, что, по-прежнему оставаясь за спиной ведьмака, девушка подошла к нему почти вплотную, практически уткнувшись носом в его лопатку (Охренэль даже втайне порадовалась тому, что ведьмак оказался таким высоким), так ей казалось надежнее. И вдруг ее «щит» пришел в движение… Охренэль получила сильный удар локтем в солнечное сплетение и мало того, что от резкой боли сразу забыла, как дышать, а еще и отлетела на приличное расстояние, да плюс ко всему по закону подлости, который срабатывал здесь в ее отношении с неизменным постоянством, крепко приложилась затылком о дерево. В глазах тут же потемнело, звуки боя сразу как-то отдалились, а потом и вовсе стихли… Охренэль погрузилась в забытье.
Очнулась она от того, что кто-то хлопал ее по щекам и прыскал в лицо водой. Охренэль открыла глаза и, как ни странно, вместо уже ставших ей ненавистными стен персикового цвета, увидела перед собой лицо со шрамом, знакомое по сто раз с разом пройденной игре.
— Геральт? — девушка зажмурила глаза, потом открыла их снова, но ведьмак никуда не делся, сидел рядом и смотрел на нее.
— А кого ты ожидала увидеть? — удивился он.
— Неважно, — отмахнулась Охренэль, которая вовсе не была настроена посвящать ведьмака в свои непростые отношения с этим миром. Пока, во всяком случае. — А где эльфы?
— Ну-у, тут… Повсюду, — неохотно ответил Геральт. — Они собирались утыкать нас с тобой стрелами до состояния ежа. Но, как ты понимаешь, я был против такого расклада.
— Ты их убил? — спросила Охренэль. — Скажи, убил?! — в ее окрепшем голосе послышались кровожадные нотки.
— Убил-убил. Давай, поднимайся и пошли в корчму. Вон, вечер скоро, не стоит здесь задерживаться. Да и по дорогам тебе на ночь глядя бродить ни к чему: не чудища, так бандиты — хоть люди, хоть нелюди — один хрен, а хуже их всех вместе взятых — бродячие псы. Переночуешь, а завтра с утра пойдешь до дому. Или ты из «Распутья»?
— Откуда?
— Да-а, крепко ты, видно, затылком приложилась, аж память отшибло, — Геральт вздохнул. — Ладно, пошли. По дороге договорим.
Охренэль, охая, поднялась на ноги.
— Задел я тебя? — спросил Геральт. — Ну уж прости, не надо было лезть под руку.
Охренэль собралась было возмутиться, но внезапно поняла, что сил на это у нее почему-то нет, да и особого желания — тоже. К тому же, увидев утыканное стрелами дерево, под которым она преспокойно провалялась без сознания, пропустив все самое интересное (так и не увидев, как Геральт шинкует белок), Охренэль поняла, что ей наконец-то сказочно повезло, так как не улети она до начала боя в траву, этими стрелами была бы утыкана она сама, «до состояния ежа», как сказал Геральт. Все еще ноющий от сильного удара брюшной пресс и здоровенная шишка на затылке — вполне приемлемая цена за то, что она все еще продолжает жить в этом мире.
— Кстати, за коим бесом тебя понесло в этот лес? — спросил тем временем Геральт. — Ты что, не слышала, что здесь завелось чудище?
— Это белки что-ли чудища?
— Белки нападали на армейские обозы, маскируясь под чудище.
— Ты из-за этого их убил?
— Я вообще не собирался никого убивать. Но эти идиоты не оставили мне выбора, впрочем, как обычно.
— Почему ты считаешь их идиотами?
— А кем еще я должен их считать?
— Ну-у, патриотами, борцами за свободу.
— Чего? Дева, ты хоть сама понимаешь, что ты несешь? Какие борцы? За какую свободу? Это обычные разбойники, для которых что обоз, что заплутавшая корова — все барыш. Ну, правильно, жрать-то хочется. Разве что по старой доброй эльфской традиции остроухим крайне важно обозвать свои неблаговидные делишки покрасившее. Ну, такие уж они есть, любят работать на публику. Кстати, — Геральт остановился и пристально посмотрел на девушку. — А что это ты взялась защищать белок?
— Тебе-то что? — тут же ощетинилась Охренэль. — Хочешь сдать меня своему приятелю Роше?
— А вот это совсем интересно, — Геральт изумился еще больше. — Откуда девушка, живущая в этих краях, в которых я, кстати, никогда и не был, знает не только ведьмака Геральта, но и бывшего начальника темерского специального отряда, да еще настолько хорошо, что даже в курсе наших с ним дружеских отношений?
— А с чего ты взял, что я живу в этих краях?
— А как иначе ты могла очутиться в этом лесу? Только не говори мне, что ты действительно шпионка Радовида, посланная выслеживать этих нищебродов.
«Вот он, шанс! — подсказал Охренэль ее внутренний голос. — Прикинься шпионкой. Запутай дело. Заинтересуй его. И тогда все может получиться очень даже миленько».
— Нищеброды, конечно, здесь совершенно ни при чем, — загадочно произнесла Охренэль.
— Это радует, — с облегчением выдохнул Геральт. — А то я как-то засомневался в стабильности законов, по которым живет этот мир. Подумал, вдруг я пропустил что-то важное.
— В обычных условиях я бы никогда не подумала обратиться за помощью к постороннему, — важно и таинственно начала Охренэль.
— Не-не-не, — замотал головой Геральт. — Девушка, я конечно, вхожу в твое положение, но ты выбрала явно не того постороннего.
— А я уверена, что именно того, — напирала Охренэль.
— Послушай меня, не нужно делать поспешных выводов и посвящать в свои планы и тайны первого встречного.
— Какой же ты первый встречный? — недоуменно вопросила Охренэль. — Прямо не смеши меня! Кто ж не знает ведьмака Геральта?!
— Я тебя удивлю. Наверное. Но все-таки большинство именно что не знает.
— Ну-у, в тех кругах, где я вращаюсь, ты — очень известная личность.
— Чародейка, что ли? — с опаской прищурился Геральт.
— Можно и так сказать, — Охренэль постаралась придать своему голосу как можно больше загадочности.
— Даже не знаю, чему приписать твою беспечность, — Геральт как-то враз посерьезнел. — То ли ты и вправду сильно головой ударилась, то ли что-то еще с тобой не так, но мой совет тебе на будущее: помалкивай о своих чародейских способностях, истинных или мнимых. Да и о связях с магичками лучше не заикайся. Потому как нынче и за первое, и за второе с большой долей вероятности можно угодить на костер.
— На кос… О-ой! — Охренэль аж задохнулась от изумления, смешанного с ужасом, уже мысленно представив себя привязанной к столбу, обложенной со всех сторон охапками хвороста, по которым уже начинает плясать бойкое веселое пламя, подкрадываясь к ее ногам. — Это что у вас такое творится тут?! — возмущенно взвизгнула она. — Темные века какие-то с разгулом инквизиции!
— Ну да, — невозмутимо согласился Геральт. — Так война же, а тут еще Радовид совсем спятил, вот орденская падаль и раздухарилась. А я всегда говорил, что обет безбрачия до добра не доведет.
— Это-то тут при чем? — Охренэль недоуменно воззрилась на ведьмака.