Страница 66 из 259
— Ой, сынок, — сочувственно покачала головой сердобольная Семеновна. — Ты что ж так в лес-то справился легко. Зажрет же тебя комарье токо так. И овода со слепнями всю спину искусают.
— Это плата за порок и разврат, — из-за широкой спины опешившего от такого обращения Эредина, решительно вышла Йеннифэр.
— Тьфу ты, прошмандовка вона с ими какая-то, — сказала Семеновна Петровне, неодобрительно оглядев Йеннифэр с ног до головы. — Точно москвачи. Глянь, вид-то у девки какой — это ж страмота одна!
— Да ладно, чё ты, Семеновна, нормально она одета. Даже богато, я б сказала. Это, наверное, олигархиня. Вон какая надменная да холеная.
— А я те говорю, это знаешь кто, гопники. Я про их передачу смотрела.
— Да не жопники! Это роперы. Как внук у Фроськи. Ну, ты токо поглянь на этого лысого. Один в один, как Темка, тот тоже в коже с клепками, на мотоцикле приехал.
— Он на мотоцикле, потому что больше к нам ни на чем не проехать! У нас на дороге колеи такой глубины, что скрозь их Америку видать!
— Скажите нам, где мы находимся! — возвысила голос Йеннифэр, надеясь привлечь к себе внимание женщин и, тем самым, прервать увлекательный диалог о насущных проблемах местных жителей, который грозил затянуться на неопределенное время.
— В поле, — сказала Петровна.
— А поподробнее, — Йеннифэр стоило большого труда сдержаться и не нахамить аборигенке.
— Поблизости тут поселок Волчий Тупик. Мы сами оттудова. Область, если вам интересно, Смоленская, токо на самой границе с Тверской. А вы-то откудова сами будете?
— М-москва-чи, — быстро сориентировался в ситуации Имлерих. — Это, погуляли тут… Где-то в окрестностях. Бабули, а нам бы как-то к народу, а?
— Дык идите прямо. Во-он там, видите кладбище, за ним сразу озеро, за озером прямо все по дороге метров двести — и деревня.
— Прямой портал, да? — Эредин, дал пинка под зад Карантиру. — В Волчий Тупик! Я всю жизнь мечтал повидать это экзотическое место. Покормить комаров. Побродить в одних трусах по смоленским полям. Старух пособлазнять!
— Я так больше не могу! — заявила Йеннифэр. — Я устала. Я не намерена глотать эту дорожную пыль.
— Рот и нос завяжи, — посоветовал Имлерих. — Хотя я бы не сказал, что тут пыльно.
— Мне жарко, меня едят комары, у меня под ухом зудят надоедливые насекомые, мне в нос набивается пыль, мои ноги устали…
— И что ты предлагаешь?
— Я телепортируюсь в этот… как его…
— Не советую, — сказал Карантир.
— Что?
— Странно, что ты до сих пор не почувствовала. В этом мире нет магии. И аура у него тяжелая, плотная. Этот мир держит цепко, как паутина. Отсюда так просто не выберешься. Портал теоретически создать можно, но сил вобьешь немеряно. Ради десятка саженей маговать портал… Если хочешь, то флаг тебе в руки, но лично я бы не парился, дошел ногами.
— Да пошел ты, — отмахнулась Йеннифэр, привычно делая жест, открывающий портал.
— Ну и хрен по всей морде, — с привычной прямолинейностью прокомментировал ситуацию Имлерих.
— Чё за нах! — орала Йеннифэр, размахивая руками, как мельница, в попытке создать окно портала.
— Не работает. Уймись, — рявкнул над самым ее ухом Эредин. — Здесь нет магии. И ты здесь не чародейка, а обычная баба.
— То есть как? — опешила Йеннифэр.
— Ха! Пикантненько! — ухмыльнулся Имлерих.
— Более чем, — вздохнул Карантир. — Мне придется очень постараться, чтобы вытащить нас отсюда. Возможно, на какое-то время нам придется здесь задержаться.
— Кто обещал, что дома я переоденусь? — заорал Эредин, растягивая руками салпины своих трусов.
— Я, значит, застряла тут, а в это время Геральт будет отрываться на Тир на Лиа? — угрожающе сдвинула брови Йеннифэр.
— Хотел бы я знать, где мы здесь будем жить и на какие шиши? — почесал свой бритый затылок Имлерих.
— Когда ты сможешь телепортировать нас из этого Тупика? — спросил Эредин.
— Я стараюсь… Пытаюсь… То есть мне нужно время. Я должен спокойно подумать. Скоординировать, наметить, прикинуть. Еще лес этот все глушит… Это… Это тупик! — истерично выкрикнул Карантир.
— Тупик у тебя в башке, — заявил Эредин. — Короче, сумел нас в этот тупик запихать, сумей из него и выпихать. Иначе ты у меня пожалеешь, что на свет родился.
Комментарий к ЭЙ, ЯМЩИК, ПОВОРАЧИВАЙ К ЧЕРТУ! НОВОЙ ДОРОГОЙ ПОЕДЕМ ДОМОЙ. ГЛАВА 14, в которой Карантир проявляет себя во всей красе и мощи У читателей может возникнуть простой и естественный вопрос: а как же эльфы и магичка так сходу и легко смогли объясниться с русскими бабульками. Сделаем допущение, что у Карантира есть некий адаптер, позволяющий эльфам свободно общаться с представителями разумных рас в разных мирах. Чтобы не загружать повествование, выношу сие допущение в комментарий.
========== NO PASARАN (ОНИ НЕ ПРОЙДУТ)! ГЛАВА 15, в которой Охренэль знакомится с особенностями мужского попаданства ==========
— Фу-ух, еле выбрались, — с облегчением выдохнул Кузьма, материализовавшись вместе с Охренэль на перекрестке трех дорог, одна из которых вела прямиком к зданию диспетчерской. — Что вы с магичкой за резню устроили с этим желанием? Зачем ты стала ее слушать? Неужели так сложно было просто загадать желание?
— Да-а, хорошо тебе говорить. А эта колдунячья тварь меня все время сбивала с мысли, — заявила в свое оправдание Охренэль.
— Ладно. Все хорошо, что хорошо кончается, — резюмировал Кузьма. — Тебе — туда, — он кивнул на диспетчерскую, — а я — работать. Давай, до встречи на следующем перекрестке.
С этими словами Кузьма исчез, а Охренэль побрела в диспетчерскую. Она уже миновала мост и тут увидела, что ей навстречу идет Пер Гюнт, держа за ухо некую особь неопределенного пола. Особь была костлява, кривонога, ростом достигала высокому норвежцу до плеча, а одета была в замызганный растянутый джемпер и короткую юбицу. На голове особи красовался белокурый парик, съехавший набок. На бледном лице ярким пятном выделялись неумело накрашенные губы. Существо, ведомое за ухо, уныло следовало за Пер Гюнтом и негромко, но беспрестанно поскуливало. Причем, тембр исторгаемых из уст странного создания жалоб выдавал в особи скорее представителя мужского пола, чем женского.
— О! Машуня-Охренэль-Геральтина! — Пер заметил свою подопечную и обрадовался. — Как твои дела? Как Йорвет? Какими судьбами снова к нам?
— А кого это ты за ухо тащишь? — ответила вопросом на вопрос Охренэль. — И куда?
— А-а. Познакомься. Это гражданин Попиндриковский. Его история очень поучительна. Если хочешь, пойдем со мной. Посмотришь, что бывает с теми, кто пытается обмануть диспетчеров и нарушить правила попаданства.
— И никого я не обманывал… ла, — тут же заныл гражданин Попиндриковский. — Я ж объяснял… ла, что это имидж у меня такой.
— Конечно-конечно. Сейчас я сдам тебя на попечение Амалии Церберовны, и ты расскажешь ей и про имидж, и про свои планы на будущее, выскажешь свои соображения по поводу того, как у нас тут все несправедливо устроено, и что попаданцев-парней дискриминируют, не учитывают особенности и нюансы, всех стригут под одну гребенку, а это недопустимо… Ну, вроде все перечислил?
— Ну чё сразу к Церберовне-то?
— Потому что это ее епархия. Может, она выслушает тебя и решит, что ты прав, а твои претензии обоснованы. Тогда я с радостью и чистой совестью заберу тебя обратно и отправлю согласно заявке.
— Церберовна-то решит, конечно, — забубнил Попиндриковский. — От нее дождешься. Она ж сама, как циркуляр.
— Вот и скажи это ей, — предложил Пер Гюнт, подводя гражданина Попиндриковского к небольшому белому зданию.
Почему-то здание это Маше не понравилось с первого взгляда, хотя ничего страшного или особенного в нем вроде бы не было.
— А что здесь делают? — с опаской спросила она Пера, думая про себя, что нелишне будет знать, какие каверзы еще припасли для бедных попаданок (и попаданцев) коварные диспетчера.
— Попаданцы, то есть лица мужеского полу медкомиссию тут проходят.