Страница 245 из 259
От нахлынувшего волнения Маша даже пропустила мимо ушей обидную по отношению к ней характеристику. Стараясь унять дрожь в моментально похолодевших руках, она достала из походной котомки их главное сокровище — Солнечный камень, кашлянула, чтобы прочистить горло и немного успокоиться, и срывающимся голосом произнесла заветные слова, думая в этот момент действительно лишь о том, что еще чуть-чуть — и Эредин, по которому она, несмотря на тяжелое путешествие, все-таки успела соскучиться, будет здесь. Он придет и положит конец ее мучениям, похвалит за старание, приласкает — и жизнь наладится, войдя в привычную колею. Чтобы придать призыву дополнительную силу, а желанию — страсть, она зажмурила глаза. А когда открыла их, то ахнула, непроизвольно попятившись и наткнувшись спиной на железно-монолитного Имлериха — материализуясь из тумана, то ли скользя по водной глади, то ли летя по воздуху, к ним приближался громадный корабль. Трепетали, раздуваемые ветром черные паруса, острый бушприт, напоминающий рог огромного доисторического чудовища, как будто вспарывал ткань мироздания, пробивая путь сквозь пространство, а рифленые борта, покрытые широкими пластинами с острыми краями довершали общую картину, действительно делая судно похожим на построенный из ногтей мертвецов мифический зловещий Нагльфар — предвестник конца света.
Маша, впервые видящая прибытие корабля Дикой Охоты, была поражена этим зрелищем, грандиозным в своем величии и ужасе. Она стояла, затаив дыхание и даже не моргая, и смотрела, как на них надвигается темная громада. Из оцепенения ее вывел увесистый удар по плечу. Это Имлерих решил подбодрить растерявшуюся от обилия впечатлений Машу, правда силу при этом, как всегда, немного не рассчитал.
— Не боись, подруга, — весело сказал он, не обращая внимания на то, что Маша с недовольным шипением потирает ушибленное плечо. — Это ж свои прибыли.
Маше, у которой по первости от одного вида «своих» едва не приключался родимчик, за время похода все же удалось наконец привыкнуть к боевому облачению однополчан, и теперь она считала, что самое страшное в ольховом королевстве она уже видела. Но сейчас, лицезрея Нагльфар во всем его ужасающем великолепии, она поняла, что у эльфов Дикого Гона еще полно секретов и жутковатых сюрпризов.
Однако Имлерих был прав. Бояться не стоило — ведь Нагльфар прибыл не по ее душу. Более того, она вызвала его сюда сама с тем, чтобы — вот ирония — на этом кошмарном корабле к ней приплыл ее мужчина.
— Вот же ж блин, — пробормотала она, покосившись на Имлериха. — К нормальным девушкам принцы прискакивают на белых конях или приезжают на белых линкольнах. А у меня чего?
— Белый конь — тьфу, — презрительно заявил Имлерих. — На нем-то любой дурак, умеющий держаться в седле к девушке приедет. Иное дело Нагльфар — оригинально, неизбито и стильно. Эредин знает, как поразить и привлечь женщину.
— Уж это точно, — не могла не согласиться Маша, пытаясь разглядеть своего любимого на палубе уже совсем близко подошедшего к берегу корабля. Вскоре ей это и удалось — фигура Эредина выделялась и ростом, и статью даже среди высоких и далеко не хлипких воинов Дикого Гона. Маша обрадовалась и хотела было помахать Королю рукой, но потом передумала, решив, что это все-таки как-то несолидно, да и обстановка такому проявлению внимания явно не соответствует.
Вскоре корабль причалил, команда Дикой Охоты во главе с Эредином высадилась на берег. Король подошел к Имлериху и замирающей от счастья Маше. Имлериху для приветствия он протянул руку. Машу же одобрительно и легонько, почти ласково похлопал по плечу.
— Молодец, боец. Ты отлично справилась, теперь иди отдыхай. Карантир, покажи своему помощнику каюту.
Отдав это распоряжение, Эредин вновь повернулся к Имлериху:
— Докладывай, что удалось выяснить насчет этого мира? Есть тут что-нибудь интересное и полезное?
— А то! — довольно ухмыльнулся Имлерих. — Иначе мы бы Нагльфар вызывать не стали. Чё без толку корабль гонять да Карькин ресурс магический впустую переводить.
Окончания разговора Маша, понуро плетущаяся за Карантиром на корабль, уже не услышала. Она представляла себе встречу с Эредином совсем другой, более душевной и теплой, что ли. И будто эхом к ее мыслям, противный Карантир повернулся к ней, конечно тут же заметил ее подавленный настрой и со снисходительной усмешкой обронил:
— Что с лицом-то? Неужели ты думала, что Эредин кинется тебя обнимать-целовать и сюси-пуськаться? Мы тут вообще-то в походе, а не в будуаре. И ты сейчас в статусе разведчика Дикой Охоты, а не любовницы короля. Усекла?
— Да не ожидала я ничего такого, — густо краснея, возмущенно соврала Маша. — Просто…
— Отблагодарит он тебя за верную службу, не волнуйся, — усмехнулся Карантир. — Если вернемся с добычей, то Эредин будет в хорошем настроении, и всем перепадет его милостей. Нам — материальных благ, а тебе, — Карантир подмигнул девушке, — королевских ласк. Эредин — добрый король. Он своих никогда не обижает. Так что радуйся, что ты с нами, а не против нас. Для dh’oine — великая честь подняться на борт Нагльфара в качестве члена команды, а не раба.
— Послушай, Карантир, — Маша решила сменить неприятную ей тему. — А можно я тебя спрошу, как навигатор навигатора, так сказать?
— Спрашивай, — Карантир, удивленный таким поворотом разговора, воззрился на Машу.
— Ты ведь сказал, что я — антимаг?
— Да. Ты блокируешь магию лучше всякого двимерита. То есть не так: магия притягивается к тебе, стремясь заполнить пустоту — ведь вселенная, как известно, пустоты не терпит. Но ты не сосуд, ты просто передатчик, через который магия возвращается в ее первозданное состояние. Тебе все равно, ты ведь этого даже не чувствуешь, а из мага таким образом можно вытянуть все силы, вплоть до полного истощения и смерти. Ну, если он вовремя не спохватится, конечно.
— А как же тогда ты и Нагльфар — он же приводится в движение магически? Разве тут нет противоречия? И мое нахождение здесь не опасно для вас?
— Нет, мой Первый Помощник, — покачал головой Карантир. — Моя магия тебе неподвластна. Это я тебе как навигатор навигатору говорю.
— Но…
— Как ты сама говоришь, гены пальцем не задавишь, — продолжил Карантир. — А они-то и позволяют мне странствовать между мирами. И черпать магию из межмирового пространства. Поняла?
— Основа твоей магии и моей антимагии — межмировая, типа, пустота? — сообразила Маша.
— Ага, — кивнул Карантир. — В которой на самом деле мно-ого ценного. Если уметь увидеть и взять. А еще пустота — бездонна и по сути бесконечна. Чувствуешь, какие перспективы?
— Для тебя — да. Для меня — все без толку, потому что из ничто не получится нечто. Разве что… Я ведь могу выкачать из мага силы, а ты…
— А я их тут же подобрать, — закончил мысль Карантир и весело подмигнул Маше. — Неплохой тандем выйдет.
… Потом, лежа без сна в каюте Нагльфара, Маша вновь и вновь мысленно возвращалась к разговору с Карантиром. Она думала о том, что привела Дикую Охоту в этот мир. А Эредин со своим воинством пришли явно не для того, чтобы нести дары просвещения тем, кто населял эти земли. «Разрушительница миров», — горько усмехнулась Маша, вспоминая свое наспех придуманное идиотски-залихватское прозвище, которое она гордо выпалила Перу Гюнту в ответ на вопрос анкеты. А ведь он просил сначала думать, а потом писать. Но разве тогда она его слушала? Да и зачем? Ведь в тот момент ей казалось, что все будет легко, просто и весело. А потом был свист стылого ветра в ушах, дикий вой чудовищного создания, прыгнувшего на нее, боль и темнота… Ее первая встреча с Дикой Охотой. С нее началась история Машиного попаданства, к ней же она в итоге и вернулась. Ее персональный Уроборос укусил свой хвост, приведя Марию сначала в диспетчерскую к Эредину, а потом и сюда, в каюту Нагльфара — чудовищного корабля эльфов, что несли беды и разрушения на мирные земли мирных народов. Впрочем, мирных ли? И разве история ее собственного мира не писалась от войны до войны, отмеченная кровавыми вехами завоеваний и побед, дворцовых переворотов, народных восстаний и революций? «Все всегда воюют со всеми, а ты лишь выбираешь сторону, — подумала Маша. — Хотя, чаще всего тебе даже не предоставляют выбора».