Страница 234 из 259
Еще один замах, удар, опять прыжок и уворот. До Лены доносились только тяжелое, с хрипами, но ровное дыхание монстра, шуршание гравия под легкими быстрыми шагами Геральта, мерный стук кованых сапог монстра, который не ускорял движений, даже атакуя, и свист воздуха, рассекаемого взмахами лопаты.
Лена вспомнила бой Геральта с Ольгердом на фоне горящего дома. Тогда ей тоже было страшно, но в той битве было нечто завораживающе-красивое, жуткое и вместе с тем азартное, когда два мастера меча сражались на равных. Наблюдая за этой дракой Лена испытывала лишь ужас и омерзение. Ей казалась кощунственной сама мысль о том, что Геральта может убить это жуткое, отвратительное, противоестественное существо. Она гнала от себя эту мысль и боялась ее.
«Этого не может быть. Просто не может, — крутилось у нее в голове. — Но если вдруг… Я не могу этого видеть. Но и уйти я не могу тоже. Потому что страшнее этого монстра неизвестность. А страшнее всего для меня — потерять Геральта. Потому что ничто не будет иметь значение, если Геральта не станет. Да я отдала бы этому Гюнтеру душу без раздумий, свою, чужую — чью угодно, заплатила бы любую цену, только бы Геральт жил».
— Вот как, — раздался прямо у нее над ухом знакомый до тошноты вкрадчивый голосок. — Нет такой цены, которую вы не готовы были бы заплатить. Главное - правильно выбрать цель и момент.
— Хватит разглагольствовать! — зло зашипела Лена. — От твоих умствований нет никакого толку! Видишь, чего делается?
— А я-то чем тут могу помочь? — развел руками Гюнтер. — К тому же, на один и тот же товар нельзя заключать договоры дважды. Ты свою душу уже пристроила. И теперь…
— Да не в душе дело! — рассердилась Лена. — Ты от скаредности своей уже совсем мышей не ловишь? Чем выпендриваться, демонстрируя свою никому нахрен не сдавшуюся мудрость, лучше бы о насущном подумал. Накроется твой великолепный план с Ольгердом медным тазом, если ты Геральту не поможешь. Или ты только на словах всемогущий, а на деле этот монстр тебе не по зубам и ты просто ссышь когда страшно?
— Ну почему же. Я слов на ветер не бросаю, — высокомерно и со значением заявил Гюнтер. — Что ж, смотри.
Он вышел из укрытия и направился к месту битвы. Не доходя нескольких шагов до площадки, Гюнтер остановился на ступеньках лестницы и негромко позвал:
— Эй, Ключник!
Лена ошеломленно пронаблюдала, как монстр, остановив очередной замах, обернулся к Гюнтеру и неожиданно что-то прочирикал на каком-то совершенно несусветном, резком, варварском наречии, почему-то вызвавшем у Лены ассоциации с языком орков мордора.
Геральт, воспользовавшись тем, что соперник отвлекся, успел секануть его наискось от ключицы до паха, но не разрубив, а всего лишь глубоко порезав монстра. Однако восторжествовать Лена не успела, а то, что произошло вслед за этим, и вовсе ввергло ее в шок.
Монстр-ключник, который, по убеждению Лены, после такого удара должен был если и не помереть (честно говоря, она вообще сомневалась, что это чучело было живым, а значит, вряд ли оно могло умереть в привычном смысле этого слова) то уж точно испытать очень значительное неудобство, никакого дискомфорта, похоже, не почувствовал. Более того, он даже не посмотрел на Геральта, зато вновь пролаял что-то на своем тарабарском языке в адрес Гюнтера (Лена почему-то не сомневалась, что это было какое-то ругательство), а потом размахнулся и огрел того лопатой по башке. Затем, как ни в чем не бывало, Ключник развернулся и вновь пошел в атаку на Геральта.
— Это чё такое было? — Лена, даже забыв про свой страх, ошарашенно смотрела, как Гюнтер со свернутой на девяносто градусов челюстью ковыляет к ее укрытию. — Это как понимать вообще?
Гюнтер подергал челюсть, вставляя ее на место, потом обернулся к ключнику и заорал:
— Хамло! Быдло аккадское! Создание ублюдочное! Расплодилось вас, уродов. Ваще уже берега потеряли, беспредельщики! Я жалобу на ваш план подам, пусть с ревизией придут, хоть посмотрят наконец, что у вас там творится!
— Погоди, Гюнтер, — чрезвычайно скандализованная Лена прервала поток словоизвержения о’Дима. — Ты этого типа, ключника то есть, знаешь? Кто он вообще такой?
— Демонишка мелкий.
— Ничего себе мелкий. Как он тебя по роже-то отоварил. Ты для него, выходит, не авторитет вовсе?
— Это отродье Тиамат и Кингу. Все они там беспредельщики. Для них законы не писаны. Настрогали их в свое время столько, что и на кончике иглы их помещается до ебаной матери — считать не пересчитать, ибо имя им — легион.
— Так сделать-то с ним что-нибудь можно?
— Прогнать на свой план обратно.
— А как?
— Ну, это может сделать либо тот, кто его сюда призвал, то есть Ольгерд. Либо ведьмак. Ольгерд, естественно, палец о палец не ударит, потому что это не в его интересах. Остается ведьмак. Ну вот пусть твой Геральт и старается.
— Вот вы уроды, — с чувством произнесла Лена. — Один вызывает сюда всякую гнусь, другой, оказывается, только пиздаболить горазд. И крайний опять получается Геральт. Он-то как раз старается, да что делать, если эта хрень безмордая неубиваема походу.
— Она убиваема. Но придется попотеть.
— Да где ж убиваема, если Геральт его разрезал практически от ушей до хвоста, а тому хоть бы хны!
— Один раз разрезать мало, а если… Вот гад! — неожиданно воскликнул Гюнтер.
Лена, последовав примеру Гюнтера и уже устав изумляться, увидела, как Ключник после особо широкого замаха неожиданно воткнул лопату в землю, причем видимо, настолько сильно, что вытащить ее разом не смог. Он стоял, согнувшись в три погибели, и дергал свое орудие, но то ли лопата за что-то зацепилась, то ли силы Ключника временно иссякли, однако лопата не подавалась. На этот раз Геральт, примерившись, ударил монстра по спине, перерубая позвонки, причем с таким смачным хрустом, что его услышали даже Гюнтер и Лена из своего укрытия. Однако теперь Лена не спешила праздновать победу, ожидая от ключника очередного подвоха. И он незамедлительно последовал в виде строем вышедших из-за кустов призрачных созданий. Призрачные граждане начали беспорядочно разбредаться во все стороны, перемещаясь без цели и без смысла. Один из них приковылял к укрытию Лены, однако нападать по всей видимости не собирался, тупо стоя у преграды в виде большой корзины. Лена же, не дожидаясь, чем закончится это великое стояние, схватила удачно подвернувшийся под руку мешок и треснула им призрачную сущность, метясь в голову. От удара сущность с горестным вздохом легко истаяла черным дымом, а сама Лена, влекомая инерцией увесистого мешка, не встретившего на своем пути достойной преграды, улетела в кучу садового инвентаря.
— С боевым крещением тебя, — поздравил Гюнтер, помогая ей выбраться из кучи мешков и корзин. — Ты сразила призрака.
— Лучше бы Геральт сразил Ключника, — проворчала Лена.
— Ну до этого пока далеко, — со вздохом сожаления сообщил Гюнтер.
Лена посмотрела в сторону беседки и чуть не взвыла от досады: Ключник и с перебитым позвоночником махал лопатой все так же бодро и боевито, как будто с ним и не случилось ничего.
— Он что, бессмертный, как Ольгерд? — спросила она у Гюнтера.
— Не как Ольгерд. Это тело не живо, следовательно, умереть не может. Видишь, у него швы на руках и ногах? Его собирали из кусочков. А потом в эту форму Ольгерд поселил вызванного демона.
— И чего теперь? Он, получается, неубиваем и неуязвим? Его Геральт режет — он срастается, рубит — ему обратно хоть бы хны.
— Сущности, которых он вызвал, его исцелили.
— А они откуда взялись?
— Из могил, которые он тут нарыл. А сучности — души тех, кого он убил.
— Он, получается, ими подхарчился? Вот сволочь. Так же нечестно! — в отчаянии выкрикнула Лена.
— Конечно, — развел руками Гюнтер. — Каждый пользуется всем, чем может, чтобы победить врага и выжить.
— Ему все равно помереть не грозит, — фыркнула Лена. — Он же демон.
— Если Геральт изгонит его на свой план, ему грозит кое-что похуже, — сказал Гюнтер. — Мы, конечно, бессмертны, но это не значит, что нам существуется легко. Просто у нас с вами разные системы ценностей.