Страница 3 из 5
По вечерам играли в лото или готовили концерты для Дома престарелых бармалеев. Хотя отдельные критики утверждали, что вовсе это никакая и не сухопутная акула, а известный преступник кот Никодим, скрывающийся от правосудия. Но кто же им поверит? Потому что лишь настоящая любовь знает подлинные имена.
Тонкие души
Мирской философ Кант был учтивейшим и добрейшим немцем, и лишь одно могло вывести его из равновесия – недостаточный набор пуговиц на сюртуке у студента или неполный строй зубов во рту у слушателя. Стоило философу увидеть перед собой гражданина с пробелами в зубах, как он тут же угрожающе стонал, царапал лицо, а порой рвал волосы на голове у несчастного. В чувства его приводило лишь монотонное и многократное перечисление двенадцати категорий и рюмка хереса. В честь мыслителя и болезнь назвали – хронический кантит. Она делает честь обладателю, но те товарищи, которые подозревали этот недуг у Юлия Африканыча, трагически заблуждаются. Тут совсем другая история.
Больше всего на свете Юлий Африканыч боялся вопроса: «Что заставило вас пойти в стоматологи?» Как тут ответишь? Врать не хочется. Но если признаешься, что тебе с детства хотелось людям зубы сверлить, никто и не поверит – не бывает так, чтобы человек добровольно стал на такой скользкий путь. А ведь у Юлия в детстве бывало, что и ночью проснется от нетерпения побыстрее вырасти, чтобы стать зубным врачом, открыть маленький кабинетик с игрушками для малышей и раскрасками и зубы лечить дни напролет. Ведь это так нужно, чтобы люди улыбались без стеснения, хохотали во весь рот и не боялись съесть лишнюю конфетку. Вот это жизнь – дарить людям улыбки!
Однако товарищи его выбор не приняли, родственники не одобрили. За глаза называли «пломбиром» и «зубной сверлилкой», а он и не знал, потому что в людях привык различать только улыбки. Но лечиться у него любили, потому что он один умел все делать без боли и насилия. Иной ведь и засверлить может насмерть из любви к искусству, а Африканыч брал добротой и лаской и, говорят, даже зубы заговаривал.
За эту нежность он был даже в батюшки определен, но надолго его не хватило. Выйдет причащать – люди рты открывают, ему молитву читать надо, а он по старой привычке в рот глядит:
– А у вас тут шестерочка сверху хворает… Зубной камень, минутное дело, давай-ка поправим, – и руки сами за пинцетом тянутся. Ох и скандал!
Пришлось опять в зубной кабинет вернуться. А народ от хорошей жизни стал невероятно чувствительным, корчится в судорогах даже от пристального взгляда. Думал Африканыч, что предпринять – не выносил страдания невинных! Наконец нашел выход: перед сверлением душу из людей вытряхивал и тогда уж занимался спокойно, а потом все обратно запихивал. Кто бы подумал, что затея опасная! Но не нашлось мудреца подсказать, потому все и случилось.
Пригласит пациента, душу из него вытряхнет, за раскраску ее усадит, а сам в зубах роется. Душа от тела отдохнет, разомлеет, шутить начнет, а некоторые и песенки с Африканычем дуэтом мурлычут. Были такие души, что даже кокетничали. Вот ведь! Однако пошли проблемы.
Пока доктор пломбу ставит, душа так раскроется, раскрепостится, что обратно ну никак не запихнешь! Она в теле привыкла к стеснению, к тирании тела, а у зубного отдышалась, воспряла и обратно не помещается – то голова торчит, то ноги свисают. А пациент что с душой, что без души – никаких отличий. Африканыч приспособился таких просто парой отпускать. Возьмет с тела обещание, чтобы душу не бросало нигде, потому что души, в отличие от тела, не взрослеют и без взрослого присмотра часто теряются и дичают.
Особые трудности представляют души с крыльями. Тела этого излишества терпеть не могут. Душа и не против обратно вернуться, а тут уж тело бунтует:
– Или я, или крылья! У меня на перья и так аллергия. А я все думаю, отчего это насморк не проходит!
Ведь известно, что хронический насморк – от насилия над крылатой душой. А между ними бедный Африканыч, как посредник и дипломат. Просто последние силы забирают!
Ay некоторых души, наоборот, мелкие, так что доктор, бывало, трясет-трясет, никак не вытрясет, а оказывается, она сразу вывалилась, просто такая мелкая, что под шкаф закатилась, поди ищи. Но от Африканыча не сбежишь, он знает: душа на сладкое идет. Положит перед шкафом конфетку, тут душа и проявится. Назад ее в тело кладешь, а она снова выкатывается – бывает такой феномен у некоторых – недержание души. Тоже выход нашел: надо тело рассмешить как следует, тогда надолго в нем душа удерживается.
Только все чаще стали попадаться капризные души. Юлий зубы заделает:
– Готово. Полезай обратно в тело!
– Вот еще! Ты его ногти видел? Чер-но-зем! Чтобы я в такую неряху…
Стоит Африканыч ногти телу стрижет – а что делать!
– Может, уже вернешься?
– Как же! Вся голова в перхоти, шея грязная, носки в дырьях – не полезу я в такую страсть.
Приходилось в кабинете и фен держать, и нитки, и даже бигуди. Но живот-то и лысину как приберешь? А некоторые души требовали гарантии, что тело взятки брать перестанет. И бывает же такое! Тело взятки берет, а душа и не в курсе.
Скажите пожалуйста, как с душой может быть трудно! Сколько хлопот…
Африканыч так от этих душевных травм устал, что однажды бросил все да и сбежал полностью на таинственный остров Кергелен. Подобрал себе небольшой маяк и жизни рад. От мира прячется и днями в океан глядит.
Потому что вокруг – ни души, ни зубов!
Рыбное дерево
Лень – признак здоровья. Так говорил авва Аргамедонт, а уж он плохому не научит. Потому что без лени человечество давно бы уже погибло. Ведь накоплено столько всяких кастетов и бомб, ножей и вертолетов, что можно было Землю сто раз угробить, но оглянитесь – кажется, живы еще. А почему? Потому что помирать лень.
Жить – приятно и весело, погибать – хлопотно. Некоторые так устают гибнуть, что останавливаются на полпути, чтобы взять перерыв и отдышаться. Гибель – это работа, это кропотливый труд, а если умножить его на численность человечества, воображению представится чудовищный процент работы совершенно бессмысленной и скучной. Поэтому повышается пенсионный возраст и народ живет дольше. Не из любви к жизни и не из-за привязанностей, а просто лень. Уже бы и помер, да возиться неохота.
Хочешь узнать самую ленивую нацию – ищи народ долгожителей. В Японии живут дольше всех, потому что ленятся со вкусом – народ древний и мудрый, в лени знают толк. Вот русские живут меньше, и всё от избытка трудолюбия и подростковой суетливости. Молоды мы еще, не умеем лениться правильно. И когда только поумнеем? Когда пойдем в ногу с мировыми тенденциями?
Ведь человечество не стоит на месте. В развитии лени есть свой прогресс и динамика: раньше было лень воевать, потому что пока эту булаву подымешь, пока шлем пристегнешь… И конь голодными глазами смотрит. А сегодня врагов терпим не из милосердия, а потому что лень дотянуться с дивана до ядерной кнопки. Даже как будто и устремишься к ядерному чемодану, возмутившись новостями из телевизора, но вместо кнопки почему-то всегда попадается банка пива и вчерашняя креветка. Утешишься слегка и рукой махнешь:
– А нехай эти враги живуть!
Лени мы обязаны развитием наук, искусств и ремесел. Самые первые в этом деле были преславные монахи Елемельского монастыря, именно они впервые вывели плодовитую овкосницу.
Вы когда-нибудь задавались вопросом: кто в рыбу запихивает столько костей? Это же кулинарный терроризм! Пока съешь карпа, семь потов сойдет. И в самые неожиданные места эти коварные кости кто-то затолкал, не лень было! Такое чувство, что рыба умело мстит за свою безвременную кончину.