Сброд

Около четверти часа в сознании Духовлада шла борьба между тем, о чём хочется думать, и тем, о чём думать следует. Наконец мысли успокоились, снова склонившись в пользу второго, и главарь даже снова отвлёкся на оживлённую сутолоку среди разбоев, столь жаждущих изменения своего внешнего вида… Как вдруг, из главного здания раздался истошный женский визг. Духовлад встрепенулся, и стремглав бросился на крик. Сердце его почти что выпрыгивало из груди, так как он был твёрдо уверен в том, кому именно принадлежит этот крик. Большинство разбоев, так же услышавших визг, только на мгновение повернули головы в сторону главного здания, и тут же вернулись к более насущным занятиям. Но некоторые, всё же поспешили за главарём, более движимые любопытством, чем переживанием за участь надрывающегося человека.

***

С самого утра Сбыслава была в заботах. Правда, заботы эти не имели ничего общего с заботами остальной прислуги крепости. Целью её стараний, являлся поиск молодого главаря, дабы напомнить ему о себе, промелькнув где-то неподалёку. При этом, слишком много расхаживать по крепости, заглядывая в каждый закоулок, ей тоже вовсе не хотелось. Сбыслава поймала на себе уже немало жадных взглядов ужасных, чумазых оборванцев, во власти ватаги которых теперь находился Кременец. Но у неё была цель, и если на пути к этой цели она подвергнется некой нежелательной форме насилия… Что ж, это всего лишь издержки. Не убьют же её, в конце концов! Это может даже помочь, если правильно преподнести себя, как жертву. Последняя мысль задержалась в её сознании, показавшись незаконченной, и она стала понемногу её развивать. Молодому главарю явно импонировал образ испуганной скромницы, так удачно выбранный Сбыславой. Подобный мужской психотип был хорошо известен обольстительнице: такие мужи отличаются навязчивым желанием защитить объект своей симпатии, одарить чем-то действительно ценным, быть постоянно физически полезным для него. Значит, нужно предоставить ему такую возможность! Возможность защитить?.. Для начала это как раз то, что надо. А от кого приятнее всего защищать? Конечно же от того, кого и так ненавидишь! От врага уж точно никто не будет выслушивать оправданий… Сбыслава сама себе хищно улыбнулась: роли распределены, дело за подходящей сценой…

Действуя по своему отработанному методу – перемещение по двору крепости от одной группы занятых делом работников, к другой – Сбыслава отправилась на поиски своего просчитанного избранника. Снова её сопровождали косые осуждающие взгляды чернорабочих, рядом с которыми она начинала отираться, и снова она никак не реагировала на них, отмечая про себя, как приятно иметь дело с перепуганными недоумками, которые не станут подымать шум из-за её поведения, поддаваясь страху тоже подвергнуться наказанию. А вдруг?! Так, за компанию, чтоб неповадно было!

Следуя вместе с одной из таких групп, она, наконец, прошла рядом с объектом своих стараний, изобразив «дежурное» смущение, но при этом следя уголком глаза за главарём. По радости на его лице, Сбыслава поняла: он её помнил, и желал видеть. Обольстительница ликовала. Такая лёгкая победа… Хотя нет, ещё не победа. Впереди ещё самое ответственное дело, и она продолжила курсировать по крепости, в поисках последнего действующего лица своего замысла.

На это тоже не пришлось потратить много времени. Человек с обожжённым лицом, которого она искала (тот самый, что так дерзко пререкался с молодым главарём), находился сейчас неподалёку от бывших бараков стражи. Он сидел в окружении десятка людей, бойко им что-то растолковывая, оживлённо при этом жестикулируя. Создавалось впечатление, что его серьёзно «понесло», и закончит он свой горячий монолог не скоро. Сбыслава решила вернуться к жилым помещениям для прислуги, на подходе к которым, она в последний раз видела главаря разбоев.

Когда девушка добралась туда, то обнаружила массовый сеанс бритья, за которым с интересом наблюдал «виновник» её трудов. Не было заметно, чтоб он собирался идти куда-нибудь ещё, и Сбыслава решила, что звёзды встали, как нужно. Именно сейчас она осуществит задуманное, ждать не имеет смысла! Ещё раз «случайно» подвернувшись главарю, дабы убедиться, что тот не утратил специфического интереса к её персоне (взгляд Духовлада подтвердил, что сомнения напрасны), Сбыслава так быстро, насколько позволяли её хитроумные манёвры при передвижении по крепости, вернулась обратно к баракам стражи. Человек с обожжённым лицом, всё ещё читал горячую проповедь своим последователям. Проходя метрах в пятнадцати от сборища так, чтоб её видел лишь оратор, а рассевшиеся перед ним разбои располагались к ней спиной, Сбыслава остановилась, и томным взглядом уставилась на изуродованного атамана.

Опара, как раз нащупавший ораторский кураж, поймал на себе этот взгляд, и едва не поперхнулся собственными словами. Изуродованный ещё в раннем детстве, он никогда не пользовался благосклонностью противоположного пола. Возможно, именно из-за этого и имел столь скверный характер. В плане половых связей, ему приходилось довольствоваться изнасилованиями во время налётов, и сам себя он убеждал, что этого вполне достаточно. Но стоило красивой девушке подать темный намёк, что он интересен ей как мужчина, Опара тут же потерял голову. Чтобы прийти к выводу, что здесь что-то не так, не нужно было обладать большим умом, но проблема Опары состояла в том, что он сам рад был обмануться.

Торопливо «свернув» свою пропаганду, с помощью нескольких предложений, высказанных достаточно сбивчиво, да и между собой не особо связанных по смыслу, Опара, обойдя своих изумлённых последователей, поспешил за удаляющейся Сбыславой. Проводившие его недоумевающими взглядами сторонники, увидев объект преследований своего вождя, стали одобрительно усмехаться, и отпускать льстивые комментарии, адресованные «постельным» возможностям Опары, мол, сейчас он ей задаст! Если бы среди сторонников этого, никем не признанного атамана были люди, способные мыслить, чьи жизненные интересы шли бы дальше еды, сна и удовлетворения естественных потребностей, то они бы задумались, стоит ли следовать за лидером, способным бросить всё, ради обольстительно улыбнувшейся ему девки. Но, так как его сторонники отличались недальновидностью и крайней несамостоятельностью, им это наоборот показалось положительным проявлением, роднящим их лидера с ними.

Сбыслава пошла в сторону главного здания, периодически томно оглядываясь, а за ней, словно привязанный, плёлся Опара, разве что не вываливший язык, чтоб совсем уж походить на весеннего кобеля. Его не интересовало ни куда его ведут, ни сколько будет длиться путь. Ему вполне хватало ЗНАТЬ, ЧТО его ТАМ ждёт.

Обольстительница знала крепость как свои пять пальцев, и найти укромное, но легкодоступное место, для неё не представляло большой проблемы. Она поднялась по ступеням крыльца главного здания, переходящему в подобие длинного балкона, и пошла вдоль череды дверей. Дойдя до глубокой, укромной ниши в стене, Сбыслава скрылась в ней, бросив последний вожделенный взгляд на своего преследователя. Тот, спустя несколько секунд, тоже нырнул в полумрак ниши, облизывая пересохшие от волнения губы. Опара суетно, дрожащими руками, задрал подол её платья, и уже стал развязывать пояс, поддерживающий его штаны. Сбыслава, вроде бы сначала нежно обнявшая его обеими руками, внезапно стала истерично кричать, но Опара, до крайности разгорячённый первобытным желанием, не обратил на это никакого внимания, продолжая свои «приятные хлопоты».

***

Духовлад как будто взлетел на длинный балкон главного здания, почти не касаясь ступеней. Любопытствующие разбои, следовавшие за ним, едва поспевали. Молодой боец сломя голову бежал на непрекращающийся визг. Добежав, наконец, до ниши в стене, из которой и доносился резавший ухо звук, главарь запустил в неё руку, и извлёк оттуда за шиворот недоумевающего Опару, штаны которого уже были спущены по колено. Последнее обстоятельство не давало шагнуть полноценно, и ему приходилось часто семенить, угрожающе при этом потрясая оголённым и возбуждённым половым жезлом. Извлёкши насильника на свет божий, Духовлад хотел было свернуть ему челюсть кулаком, но в последний момент передумал… И уже в полёте расправив кулак, впечатал Опаре сочную оплеуху. От мощного удара, неудачливого любовника понесло в сторону, и часто переставляемые им ноги, предательски спутанные спущенными штанами, едва смогли выполнить свою функцию, с трудом удержав тело в положении «стоя». Тут же из ниши выскользнула Сбыслава и, одёрнув подол, с «искренним» плачем бросилась на грудь главаря. Она прижалась к нему своей грудью настолько сильно, что Духовлад почувствовал, как у него в штанах стало что-то оживать. Спешившие за главарём разбои видели всё, и уже шушукались между собой, делясь впечатлениями. Опара, разражённый праведным гневом из-за такого бесцеремонного к себе отношения, сумбурно хватался то за штаны, то за рукоять меча, как будто не мог решить: привести себя в порядок, а потом уже требовать сатисфакции, или броситься в драку так, как есть. Главарь же, заметив его воинственные порывы, деликатно отстранил от себя девушку и, выхватив меч, хищно оскалился. Опара, узрев, что противник без сомнения готов принять бой, мгновенно опомнился. Инстинкт самосохранения заботливо напомнил ему, что сам он никогда не имел репутации грозного бойца, а вот главарь уже успел прославиться, как ловкий рубака. Оставив в покое меч, Опара подтянул на место штаны, и возмущённым тоном увёл конфликт от плоскости физической, в плоскость дипломатии: